Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

внутренний диалог по своему желанию. Я подтвердил это.

В начале нашего знакомства дон Хуан предлагал мне для этого другую технику: подолгу ходить с расфокусированными глазами, пользуясь только боковым зрением. Он утверждал, что если удерживать расфокусированные глаза на точке чуть выше горизонта, то получаешь почти полный 180-градусный обзор. Он настаивал, что это упражнение является единственным способом остановки внутреннего диалога. Поначалу он расспрашивал меня о моих успехах, но вскоре перестал интересоваться этим.

Я сказал ему, что применял эту технику в течение нескольких лет, но без особого эффекта. Впрочем, я и не ожидал никаких изменений. Каково же было мое потрясение, когда однажды я понял, что за последние десять минут не сказал самому себе ни единого слова!

Тогда же я понял, что остановка внутреннего диалога — это не просто удерживание слов, произносимых самому себе. Весь процесс моего мышления остановился, и я ощутил себя как бы парящим.

Чувство паники, вызванное этим состоянием, заставило меня в качестве противоядия восстановить свой внутренний диалог.

— Я говорил тебе, что именно внутренний диалог прижимает нас к земле, — сказал дон Хуан. — Мир для нас такой-то и такой-то или этакий и этакий лишь потому, что мы сами себе говорим о нем, что он такой-то и такой-то или этакий и этакий.

Дон Хуан объяснил, что вход в мир магов открывается лишь после того, как воин научится останавливать свой внутренний диалог.

— Ключом к магии является изменение нашей идеи мира, — сказал он. — Остановка внутреннего диалога — единственный путь к этому. Все остальное — просто разговоры. Пойми — все, что ты сделал, за исключением остановки внутреннего диалога, ничего не смогло изменить ни в тебе самом, ни в твоей идее мира. Суть в том, что такое изменение не может быть вызвано силой. Вот поэтому учитель и не обрушивается на своих учеников. Это привело бы их лишь к депрессии и навязчивым идеям.

Он попросил подробно рассказать и о других случаях остановки внутреннего диалога, которые у меня были. Я рассказал все, что мог вспомнить.

Мы беседовали долго. Стемнело, и я не мог больше говорить и записывать одновременно. Заметив это, дон Хуан рассмеялся. Он сказал, что я выполнил еще одну задачу магии — писал, не концентрируясь на этом. В этот момент я осознал, что до сих пор совершенно не уделял никакого внимания процессу записывания. Казалось, это была отдельная деятельность, с которой я не имел ничего общего. Я был озадачен. Дон Хуан попросил меня сесть рядом с ним в центре круга. Он сказал, что наступили сумерки и мне опасно сидеть так близко к кустам. Я невольно вздрогнул и придвинулся к нему.

Он велел мне сесть лицом к востоку, успокоиться и остановить внутренний диалог. Но я был слишком возбужден, чтобы сделать это. Дон Хуан повернулся ко мне спиной, предложив опереться на его плечо. Он сказал, что я должен остановить свои мысли, а затем повернуть лицо к кустам на юго-востоке и не закрывать глаза. Загадочным тоном он добавил, что от решения поставленной передо мной задачи зависит, буду ли я готов к восприятию новой грани мира магов.

Я робко спросил о природе этой задачи. Он мягко усмехнулся. Я ждал его ответа, но затем что-то во мне как бы переключилось, и я почувствовал себя парящим. Казалось, из моих ушей вынули затычки, и сразу же стали слышны бесчисленные шумы чапараля. Их было так много, что они сливались в сплошной гул. Я почти задремал, как внезапно что-то привлекло мое внимание. Мой мыслительный процесс при этом был отключен. Я как будто не заметил ничего особенного вокруг, но мое сознание явно было чем-то захвачено. Я проснулся окончательно. Мои глаза были сфокусированы на пятне у края чапараля, но я не смотрел, не думал и не говорил сам с собой. Это было чисто телесным ощущением. Слов не требовалось. Я чувствовал, что прорываюсь через что-то неопределенное. Может быть, прорывалось то, что в обычном состоянии было моими мыслями. Во всяком случае, в моих ощущениях было что-то вроде снежного обвала — что-то, центром чего был я, рушилось. Я почувствовал жжение в животе. Что-то тянуло меня в чапараль. Я видел темную массу кустов перед собой. Но это не было сплошным темным пятном. Я мог видеть каждый куст, как если бы смотрел на них в ранних сумерках. Казалось, что они двигаются. Их листва напоминала черные юбки, которые нес ко мне ветер. Но ветра не было. Я погрузился в их гипнотизирующее движение. Какая-то пульсирующая сила подтягивала их все ближе и ближе ко мне. Потом на фоне очертаний кустов появился более светлый силуэт. Я сфокусировал глаза сбоку от него и смог различить в нем слабое сияние. Не фокусируясь, я взглянул прямо на него. Появилась уверенность, что светлый силуэт — это человек, прячущийся под кустами.

В этот момент я находился в крайне необычном состоянии. Я осознавал и окружающее, и процесс мышления, который оно во мне вызывало. Но я не мог думать так, как обычно. Например, когда я понял, что силуэт, наложенный на кусты, — человек, я вспомнил другой подобный случай. Однажды во время ночной прогулки с доном Хенаро я заметил, что позади нас в кустах прячется человек. Но как только я попытался рационально объяснить это явление, человек исчез из виду. Однако в этот раз я почувствовал себя хозяином положения и отказался не только объяснять что-либо, но и думать вообще. В какой-то момент у меня появилось чувство, что я могу удержать человека и заставить его оставаться на месте. Затем я ощутил странную боль в центре живота. Казалось, что-то вырывается из меня, и я уже не мог держать напряженными мышцы брюшного пресса. Как только я сдался, темный силуэт громадной птицы или какого-то летающего существа бросился на меня из чапараля. Было похоже, что человек превратился в птицу. У меня появилось ясно осознанное восприятие страха. Я ахнул и с громким криком опрокинулся на спину. Дон Хуан помог мне подняться. Его лицо было вровень с моим. Он смеялся.

— Что это было? — закричал я.

Он прикрыл мне рот рукой и прошептал в самое ухо, что нам нужно покинуть это место спокойно и собранно, словно ничего не произошло. Мы шли бок о бок. Его походка была спокойной и размеренной. Пару раз он быстро оглянулся. Я сделал то же самое и дважды уловил какую-то темную массу, которая, казалось, следовала