Вампиры. Антология - Стивен Джонс

Он несколько раз рассказывал о своей жизни, и всегда по-разному, неизменно настаивая лишь на том, что он — потомок Дракулы, возможно последний из обращенных лично Королем Вампиров за пятьсот лет правления. Джонни не любил называть даты, но Пенни предполагала, что его обращение произошло незадолго до Последней Войны. Другой вопрос, кем он был среди тепленьких. Он утверждал, что является не только приемным, но и прямым потомком Дракулы, последним отпрыском Закалывателя, детенышем последнего помета; именно поэтому умирающий род вновь возродился в его лице и поэтому именно он — истинный сын Дракулы. Пенни готова была ему поверить. Джонни с неизменной гордостью называл имя своего Темного Отца, но не любил рассказывать о Прежней Стране и о том, что привело его в Америку. Пенни дала бы руку на отсечение, что там было о чем послушать. Рано или поздно все выйдет наружу. Кто знает, быть может, он пустил кровь дочери какого-нибудь комиссара и едва унес ноги от «красных» охотников на вампиров.

И теперь в Карпатах было неспокойно. Трансильванское Движение, требующее объявить древнюю вотчину Дракулы новой родиной для всех обездоленных вампиров мира, вступило в открытый конфликт с армией Чаушеску. Обо всех этих беспорядках Джонни высказался лишь в том духе, что предпочел бы остаться в Америке, а не в Румынии. В конце концов, новая история вампиризма — столь презираемая жителями Трансильвании — началась именно в тот момент, когда Дракула покинул свои владения и направился в город, который в 1885 году был самым впечатляющим и современным из всех городов мира. Пенни вынуждена была признать: Джонни Поп рассуждал вполне в духе Дракулы, чего не скажешь о реакционерах из ТД, таких как барон Майнстер и Антон Крейник, которые мечтали запрятаться в свои замки и делать вид, будто Средневековье еще не прошло.

Энди занервничал, когда Джонни принялся обходить комнату, здороваясь и с невзрачным Труменом Капоте, и с почтенной Полетт Годдард, и с проницательным Иваном Боеским, и с бедной Лайзой Миннелли. Он явно пытался оттянуть неизбежный момент приближения к столику Энди. Пенни подумала, что вся эта сцена напоминает королевский двор эпохи Возрождения. Постоянное перераспределение власти и привилегий, милостей и пренебрежения. Еще три месяца назад Джонни не мог нигде появиться без Энди; теперь же он так высоко взлетел, что держался сам по себе, заявляя о своей независимости. Она еще ни разу не видела, чтобы кто-то так играл с Энди, и была готова признать, что получает от этого некоторое удовольствие. Наконец-то кто-то господствует над господином.

И вот Джонни подошел и предъявил свой трофей.

Пенни пожала руку миссис Трюдо и почувствовала веющий от нее холодок. Алая бархотка, украшавшая ее шею, не слишком шла к темно-красному вечернему платью. Пенни ощутила исходящий от нее мускусный запах запекшейся крови.

Вот уже несколько ночей Джонни отлично кормился.

Энди и Джонни сели вместе, совсем рядом. Но сказать им было нечего, и, возможно, поэтому их устраивало такое количество людей вокруг.

Миссис Трюдо нахмурилась, не в силах скрыть укол ревности. Пенни не могла объяснить ей, что связывает Энди и Джонни, почему стоит им оказаться вместе, как все прочие становятся лишними. Ведь вопреки всем перепадам в их отношениях — они были единым существом с двумя телами. Джонни мог сказать какую-нибудь ерунду — и Энди задыхался от хохота, не в силах остановиться. Его лицо альбиноса вспыхивало розоватым отливом.

— Не обращайте на них внимания, — посоветовала Пенни миссис Трюдо. — Они всего лишь летучие мыши.

— Тебе, наверное, от этой штуки ничего не будет, — предположила девушка из «Звездных войн».

Ее настоящего имени Пенни не помнила. Девица выложила на кофейный столик дорожку из красного порошка, подровняв ее лезвием серебряного ножа.

Пенни лишь пожала плечами.

Вообще-то вампиры друг друга кусали. Например, на вампира, получившего смертельную рану, кровь другого вампира могла оказать целительное действие. Младшие вампиры предлагали свою кровь главе клана в доказательство преданности. Пенни понятия не имела, как подействовал бы на нее драк, если бы вообще подействовал, и ей не слишком-то хотелось это выяснять. В целом же зрелище наводило на нее скуку.

Принцесса Лейла явно была опытным дампиром. Она втянула в себя драк через стадолларовую бумажку, скрученную трубочкой, и запрокинула голову. Глаза ее покраснели, зубы заострились.

— Потягаемся в арм-рестлинге? — предложила она.

Пенни скучала. У всех дампиров бывали подобные приливы вампирской силы, но они понятия не имели, на что ее тратить. Только и знали, что кусаться. Даже кормиться по-настоящему не умели.

Большинство присутствующих на вечеринке были дракоманами. Они играли всерьез: черные плащи с капюшонами, руки в нитяных митенках, викторианские камеи под самым горлом, уйма бархата и кожи, маленькие мешковатые платьица с высоченными ботинками.

Добрая половина этого народа хорошенько накачалась драком к полночному показу «Жесткого шоу ужастиков» у «Уэверли» и теперь понемногу теряла драйв, так что многие ходили по залу, приставая к каждому, у кого, по их подозрениям, могла остаться заначка, отчаянно стремясь вернуть себе потерянные ощущения. По воздуху расплывались параноидальные миазмы, от которых Пенни никак не удавалось отвлечься.

— Вот погоди, доберется это зелье до побережья — мало не покажется, — пообещала принцесса Лейла.

Пенни была вынуждена согласиться.

В «BCBG» она потеряла Энди и Джонни и смешалась с этой толпой. Пентхаус принадлежал какой-то политической «шишке», о которой она прежде и слыхом не слыхивала, — Хэлу Филипу Уолкеру, но его в городе не было, и квартиру занимали Брук Хейвард и Деннис Хоппер. Пенни показалось, что Джонни знал Хоппера по какой-то скандальной истории, приключившейся еще за границей, и постарался избежать встречи с ним. Если она права, это странно.

Как поняла Пенни, ей здесь были рады просто потому, что она — вампир.

Вдруг ей пришло в голову, что на случай, если драк кончится, в комнате есть непосредственный его источник. Она, конечно, сильнее любого тепленького, но ей уже давненько не приходилось драться. Коллективного натиска дампиров ей не выдержать. Они могут скрутить ее, вскрыть и высосать досуха, так что останется лишь растерзанная апельсиновая мякоть. Впервые со дня обращения она ощутила тот страх, что испытывают тепленькие перед ей подобными. Джонни навсегда изменил соотношение сил.

Принцесса Лейла, когтистая и клыкастая, бросила лукавый взгляд на ее горло и уже протянула руку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});