Спеши вниз - Джон Уэйн

При этой мысли, словно на экране, с ослепительной четкостью возник образ Вероники Родрик, и тут же все его существо, до последней клеточки, все его побуждения и чувства охватила жажда обладания ею. Он знал, что в надежде на это он совершил бы любое преступление, украл бы, убил бы, искалечил бы жизнь ни в чем не повинных людей, лишь бы тешить себя такой надеждой. Он знал, что ни разум его, ни сердце не могут признать что-либо добрым или злым вне зависимости от этой надежды. И это только усугубляло его беспомощность и растерянность.

VI

Санфлауэр-корт оказался весьма претенциозным и безобразным сооружением с множеством «роскошных» квартир. Поднимаясь по ступеням парадного хода, Чарлз почувствовал себя как-то необычно, что-то жало ему правый бок. Это был бумажник. А необычное ощущение объяснялось тем, что бумажник его был туго набит. Кроме двадцати пяти фунтов, которые ему передал Бандер как долю за провоз контрабанды, там лежала и вчерашняя получка.

Лифтер сказал ему, на каком этаже живет мистер Блирни, и он поднялся наверх. Дверь в квартиру Блирни похожа была на вход в солидный особняк: застекленная, с решетчатым свинцовым переплетом и почтовым ящиком. Сквозь нее доносился сильный шум. Дожидаясь, пока мистер Блирни откроет, Чарлз подумал, какая чудная штука эти развлечения. За дверью были люди, собравшиеся, чтобы развлечься, но голоса их можно было воспринять как вопли отчаянья и муки. Голос мистера Блирни, развлекавшего общество одною из своих историй, напоминал тягучее бормотанье тяжелобольного. Глухо раздававшиеся в ответ сквозь двойную дверь взрывы хохота казались ревом стада, загоняемого на бойню. А в перерывы какая-то женщина взвизгивала так, словно ее потрошили. Интересно, пришли ли уже Родрики, подумал Чарлз.

Открыл ему не мистер Блирни, а человек в белом. Чарлз догадался, что это слуга мистера Блирни, одетый так потому, что он подносил гостям напитки. Слуга принял от Чарлза пальто и провел его в комнату, где собрались гости.

Мистер Блирни, только что кончивший рассказывать, повернулся к буфету, чтобы промочить глотку, и, стоя спиной к двери, не заметил, как вошел Чарлз. Гости, посмеявшись веселой развязке, еще не возобновили болтовню и стояли, глядя друг на друга, перед тем как разбиться на группки. Они обернулись и поглядели на Чарлза, и Чарлз тут же оробел. Слуга не объявил о его приходе — не тот был случай, да и не тот слуга, — и на минуту произошло общее замешательство. Чарлз сделал два-три шага вперед и попытался одним взглядом оценить обстановку.

Ему удалось только отметить, что здесь, кроме самого мистера Блирни, было, кажется, девять человек. Большинство из них стояло посреди комнаты с бокалами в руках. С виду они производили впечатление богемствующих, но без тех черт, которые искупают типичные недостатки этого рода людей; они держались искусственно и театрально, без непосредственной эксцентричности и в общем не казались ни тонко чувствующими, ни мыслящими. Чарлз подумал о Фроулише и Бетти, но какая пропасть лежала между этими людьми и той чердачной парой! Эти были жестче, грубее, лишены всяких исканий. На время отдыха мистера Блирни душою общества стал плотный мужчина средних лет в кричащем клетчатом костюме. Таких размеров лица, как у него, Чарлз еще никогда не видел. Оно было непомерно крупным, и каждая черта его была крупной. Огромные брови нависали над выпученными глазами. Рот был просто необъятен даже сейчас, когда он его на минуту закрыл. Нос его был одновременно длинный и причудливо шишковатый, с ноздрями вроде кратеров, откуда торчали пучки черных волос. На руках росла не менее длинная щетина. Рядом с ним стоял молодой человек в серых замшевых туфлях. Чарлз поглядел на эти туфли и решил, что по крайней мере об одном из гостей он знает совершенно достаточно. В дальнейшем он старался уже не глядеть в эту сторону.

Бернард Родрик стоял у камина, опершись о его мраморную полку. Вероника Родрик сидела неподалеку в высоком резном кресле.

— А, приятель! — обернувшись и заметив Чарлза, заорал мистер Блирни. — Как раз вовремя! Теперь-то и можно начинать веселье — все в сборе! Братцы, это Гарри Лампи, молодой инженер-автомеханик из Мидленда. А это Джимми, Стэнли, Элси, Джуди! — Поток имен словно помоями оплеснул его мозг.

Чарлз кивал и улыбался, как в тумане. Ему нетерпелось поскорее покончить с представлением и подойти к Веронике. Несколько минут он простоял возле центральной группы, а тем временем мистер Блирни уже начал новый рассказ. Появился слуга в белом с подносом, уставленным бокалами, и стал обносить гостей. Чарлз взял виски и выпил. Слуга сейчас же оказался рядом с ним и предложил еще бокал. Мистер Блирни, очевидно, вытренировал его согласно своему принципу: первый — одним махом, второй — со смаком. Чарлз постарался сосредоточить внимание на рассказе, вернее на цепочке рассказов, которые снова стал нанизывать мистер Блирни, но это ему не удавалось. Он искоса наблюдал за Вероникой Родрик. Она держалась особняком. Слуга только что поднес ей напитки, но она не притронулась к ним. В одной руке она держала сигарету. Тоненький белый цилиндрик казался толще и неуклюжей пальцев, в которых он был зажат. Спирали дыма выглядели менее изящными и притягательными, чем ее тонкая, гибкая фигурка.

Она подняла глаза и увидела, что он на нее смотрит. Без всякого замешательства она мимолетно ему улыбнулась.

Чарлз стал неприметно отходить от центрального сборища гостей. Только бы ему добраться до нее, пока мистер Блирни еще не окончил своего повествования, тогда им удалось бы побыть несколько минут вместе и никто бы не вмешивался в их разговор. Но только он двинулся к ней, как почувствовал на плече чью-то руку. Это был молодой человек в серых замшевых туфлях.

— О, не уходите! — проворковал он выразительным полушепотом, и рука его обхватила Чарлза за талию. — Пойдемте поговорим со мной. Как только вы вошли, я сейчас же подумал, какое интересное лицо, я непременно должен познакомиться с этим молодым человеком.

— Потом, потом, — нетерпеливо пробормотал Чарлз, стараясь прошмыгнуть мимо него. Но человек в серых замшевых туфлях обнаружил неожиданную силу и не отпускал руку Чарлза.

— Нет, нет, нам непременно надо как следует поговорить, — настаивал он. — Мы поедем ко мне и, если захотим, можем проговорить всю ночь. А я уверен, что мы оба захотим. Но расскажите мне что-нибудь о себе. Вы автомеханик… Как это неожиданно! Вот уж никогда бы не подумал.

Чарлз резко остановился. Ну, теперь незаметно от него не избавишься. Таких типов надо осаживать сразу. Придется преодолеть еще одно препятствие на пути к Веронике Родрик.

Сделав над собой усилие, он посмотрел прямо в глаза человеку в замшевых туфлях.

— Ладно, — сказал он успокоительно, — мы поедем к вам и поговорим как следует, и станем добрыми друзьями, и обменяемся фотографиями, и расскажем друг другу, что нам снится по ночам, и, когда вы уедете на каникулы, вы мне оставите ключ, и я буду приходить каждый день и кормить вашу канарейку, но ближайшие десять минут у меня заняты, так что уберите вашу мерзкую лапу с моего плеча, если хотите сохранить в целости зубы!

Человек в серых замшевых туфлях отпустил его руку и сказал:

— По крайней мере дайте мне номер вашего телефона.

Не задумываясь, Чарлз сказал номер. Это был номер прачечной, куда он сдавал белье. Человек в замшевых туфлях записал его в маленькую книжечку, на отдельной страничке.

Теперь между Чарлзом и девушкой были только клубы табачного дыма. Вот он уже пододвинул к ней стул, и они заговорили. И ни следа смущения или робости, никаких тормозов. Все казалось наконец таким простым и естественным.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответила она.

— А когда вас можно застать по этому номеру: днем или только по вечерам? — спросил человек в серых замшевых туфлях, от которого Чарлз никак не мог отвязаться.

Чарлз встал и обратился к Веронике с чопорным полупоклоном:

— Прошу извинения, но я должен вывести этого джентльмена и спустить его с лестницы.

— Пожалуйста, — серьезно ответила она.

— Я позвоню вам как-нибудь в субботу, — сказал человек в серых замшевых туфлях и ретировался.

Чарлз опять подсел к ней. Они снова заговорили, и снова, несмотря на перерыв, все казалось так просто и естественно. Времени у них было в обрез — через несколько минут мистер Блирни кончит рассказывать и непременно явится дразнить их, и на этот раз не без основания. Хватит прятаться в кусты.

— Хватит прятаться в кусты, — сказал он громко.

— А что, собственно, это значит?

— То самое! — Он посмотрел на нее. — Рано или поздно я должен был сознаться, вот и сознаюсь… Когда мы с вами встретились в «Гранд-отеле» в Стотуэлле, это не было случайностью. Я часто приходил в ту самую комнату, с тех пор как впервые вас там увидел. Я не знал, что даст мне, если я вас увижу снова, но я… я все-таки приходил.