Аполлон на миллион - Дарья Донцова

— Я не профессиональный душевед, — сказала я, — но этот совет кажется мне странным.

— Учительница очень хорошая, — вступилась за педагога Арина, — именно она Леську из мрака вытащила. Сестра выучилась, работала с клиентами, сознания на службе никогда не теряла.

Я показала на сумочку Арины.

— Судя по шприцу, который вы доставили к месту происшествия, Леся не перестала бурно реагировать на некоторые события, и вы об этом прекрасно осведомлены. Сегодня из банкомата вывалились сувенирные банкноты, мой случайный спутник ринулся к ним, наступил на жестянку с напитком, из той вырвалась бордовая струя, запачкала купюры. У вашей сестры отказали нервы, а вы тут же примчались с лекарством. Думаю, лучше найти хорошего психотерапевта и отправить к нему Олесю. Мое мнение вы не хотите слушать, но сами-то не прячьте голову в песок — ваша сестра не до конца справилась с фобией.

Арина посмотрела на спящую Лесю.

— До сих пор у нее приступов на работе не было. Вы же не расскажете начальству банка о произошедшем?

Я встала.

— Я — нет. Хотите, дам телефон специалиста, который хорошо справляется с подобными состояниями?

— Ну… давайте, — безо всякой охоты согласилась Арина. И спохватилась: — Огромное спасибо за заботу.

Я покопалась в телефоне, нашла нужную запись и переслала ее Арине. Взялась уже за ручку двери, но обернулась.

— Убийцу Розы Ильиничны арестовали, но Андрей остался на свободе? И у него на бицепсе был изображен лебедь?

Арина сделала отрицательный жест рукой.

— Нет, дядю Андрея взяли и осудили. Следователь мне во время нашей последней встречи сказал: «Вам с Лесей, наверное, никто не сообщил, что оба подонка за решеткой? Вот народ тупой! Не подумали, что девочки оставшегося на свободе преступника бояться будут. Скажи сестричке и сама крепко запомни: гады сели навсегда, вас они не достанут».

— Подскажите фамилию вашей мамы, — попросила я.

— Травниковы мы, — ответила Арина.

Глава 20

Дойдя до машины, я с большим трудом подняла сумку с ядром, запихнула ее в багажник и удивилась: зачем прихватила с собой «антиквариат»? Не собираюсь отдавать его Гарику, надо бросить шар в помойку.

Я огляделась по сторонам, не увидела ни бака, ни урны и села за руль. Ничего, где-нибудь да попадется контейнер. А сейчас надо позвонить Раечке.

— Привет, — раздался голос подруги.

— Хорошо, что ты освободилась! — обрадовалась я. И услышала:

— Вы позвонили по номеру…

На меня накатил смех. Молодец, Дашенька, начала дружескую беседу с автоответчиком! Раиса, видимо, еще летит в другой город. Ладно, звякну тогда Феликсу, который обещал рассказать новость, но наша беседа стихийно прервалась. Странно, что Маневин сам не попытался соединиться со мной. Из телефона понеслось: «Добрый день, сейчас не могу…»

Я почесала макушку и посмотрела на часы. Понятно, мой профессор на семинаре. Что за известие у него? Этак от любопытства можно язву заработать.

Я покосилась на трубку и набрала номер Лизы.

— Ну? — раздраженно произнесла Басова. — Чего надо?

— Ты не автоответчик? — уточнила я.

— Нет, — в секунду разозлилась хакерша, — ты беседуешь со стиральной машиной. Всех, кто мешает работать, я прокручиваю в центрифуге в режиме сурового отжима.

— Не кипятись, — попросила я, — этак всех клиентов распугаешь.

— Кому надо, тот останется, а кому не надо, пусть катится, — гаркнула Лиза.

Я сделала вид, что не слышала последних слов.

— Роешься в девяносто четвертом году?

— Да, — уже не так агрессивно отреагировала девушка.

— Что-нибудь нашла?

— Слово «армия» можно привязать к ДТП на Бортиковской улице. Там в три утра был сбит тринадцатилетний подросток, он ехал на велосипеде.

— Паренек ночью поехал кататься? — удивилась я.

— Двадцать восьмое апреля того года выдалось теплым, — уже миролюбиво продолжала Луиза. — Подробностей пока не знаю, только наткнулась на это дело.

— А при чем тут армия? — удивилась я.

— Ребенок погиб около магазина «Армия красок», — объяснила Басова. — Водила влетел в витрину, а внутри ее висела табличка с наименованием, небольшая рекламка. По мнению следствия, она во время удара каким-то образом прикрепилась к автомобилю, и преступник с ней уехал. Ну, это так, мелкий штришок.

— Вот тебе зацепка: серия ограблений обменных пунктов, два преступника, — сказала я. — Одного звали Андрей, на бицепсе у него татушка в виде лебедя. Поиском грабителей занимался следователь Владимир. Был свидетель, шестилетняя девочка Олеся Травникова. Одной из жертв стала ее мать, Роза Ильинична. Можешь поискать информацию о грабителях, их осудили и отправили отбывать наказание.

— Угу, — буркнула Олеся и отсоединилась.

Телефон мгновенно затрезвонил.

— Дашунечка, — засюсюкала Эвелина, — как наши делишки?

Трубка издала тихий звук, я взглянула на экран.

— Лина, можно, мы поговорим через пять минут? У меня вторая линия… Да, Феликс, привет.

— Привет, привет, — отозвался профессор. — Ты где?

— Неподалеку от Смоленской площади, — отрапортовала я. — Звонила тебе только что, но сработал автоответчик.

— В тоннеле ехал, — пояснил Маневин. — У меня большой перерыв, слушатели направились с Витей в музей.

— Подкинул великовозрастных студентов своему аспиранту и рад? — засмеялась я.

— Устал немного, — признался Феликс, — контингент не совсем тот, на который я рассчитывал. Ждал подготовленных людей, преподавателей, а прибыли не пойми кто. Из Караваева две дамы из бухгалтерии вуза прикатили. Зачем им лекции по антропологии? Одна сегодня спросила: «Вы мне точно скажите: я от обезьяны родилась или нет?»

— Здорово! — восхитилась я. — И что ты ответил?

— Сказал, что ее родители определенно были хомо сапиенс, — вздохнул Маневин. — А слушательница обиделась: «Они не торговали на рынке, имели приличные профессии».

— Странная реакция, — удивилась я.

— Сам растерялся, — признался Маневин. — Хорошо, что вторая бухгалтерша объяснила: в Караваеве открыт магазин «Хомо Сапин», который продает обувь. Сапин фамилия владельца. Подозреваю, что работники провинциальных вузов решили использовать семинар по антропологии, чтобы скататься за счет своих институтов в Москву. Я начал было с ними как с профессионалами беседовать и понял: нет даже базовых знаний. Давай посидим в кафейне в отеле «Рококо», — предложил Феликс, — он на углу…

— Знаю, где расположена гостиница, — перебила я его, вылезая из машины. — Пойду пешком, доберусь за пять минут.

— Я займу столик, — пообещал Феликс.

Я прибавила шаг.

— Рассчитываешь очутиться на месте раньше меня?

И услышала в ответ:

— Уже вошел в зал.

* * *

— На свой страх и риск я заказал тебе миндальное пирожное и латте, — улыбнулся Феликс, когда я, запыхавшись от быстрой ходьбы, плюхнулась на стул. — Если не по вкусу выбрал, можешь вылить кофе мне за шиворот, а пирожные я сам съем.

— И станешь похож на собаку Мафи, которая от бесконечного обжорства обогнала по объемам мопсов и даже Афину, — парировала я. — Выкладывай скорей новость.

Феликс протянул руку к блюду с пирожными.

— Знаешь, в египетских гробницах находили сладости из миндаля…

У меня екнуло сердце.

— Что случилось?

— Только не нервничай, — попросил Маневин.

Не знаю, как у вас, а у меня, если человек просит соблюдать спокойствие, сразу начинается приступ истерики.

— Что с Машей?

— С Машей? — заморгал Маневин. — А что с ней?

Мне стало холодно, я вытащила телефон. На пятнадцатом гудке меня охватила паника, но тут, слава богу, девочка сказала:

— Алле.

— Манюня! — обрадовалась я. — Как дела? Все хорошо?

— Супер.

— Ты от меня ничего не скрываешь?

— Нет.

— Совсем?

— Да.

— А почему так странно разговариваешь?

— Все ок.

— Что случилось? Немедленно рассказывай! — потребовала я.

— Да все отлично.

— Нет, нет, — задергалась я, — обычно ты веселая, а сейчас грустная.

— Муся, — зашипела Манюня, — я зашиваю кошке живот, медсестра трубку около моего уха держит.

— Значит, все в порядке, — выдохнула я, — ты работаешь.

— Да.

— Передай привет кошке, — сказала я, — желаю ей скорейшего выздоровления.

— Как только выйдет из наркоза, так сразу, — пообещала Маша.

Я положила мобильный на стол и с облегчением вздохнула.

— Манюня возится с несчастной больной киской. Фу…

— А чего ты задергалась? — удивился Феликс. — Сказал же: все прекрасно.

— Нет, ты произнес: «Не нервничай», — заспорила я.

— Это одно и то же, — улыбнулся Феликс.

Я сделала глубокий вдох. С мужчиной, даже очень умным и любимым, совсем не просто договориться. В первом браке я пыталась объяснить мужу его ошибки, говорила о своих претензиях в лоб. Например, «С днем рождения жену надо поздравлять утром, а не в одиннадцать вечера. Снятые носки нельзя класть на мойку в кухне. И я не очень-то радуюсь, когда ты около полуночи входишь в квартиру и протягиваешь мне, уже принявшей душ и мирно читающей в постели, пакет со словами: «Селедочки что-то захотелось, вот, купил по дороге, почисти быстренько, прямо сию секунду». Если я отправляю тебя в магазин за хлебом, то мне нужен хлеб, и только хлеб, а не бутылка пива и банка шпрот. Блузочка, которую мне на Новый год связала твоя мама, весьма симпатична, но она на три размера больше, чем нужно…»