Ректорша со шпаргалкой (СИ) - Мур Ксения

Глядя на этого сеньора, мне в голову пришла мысль, что проще начать наш разговор с озвучивания требуемой суммы, поскольку жажды справедливости мы точно не увидим в ходе разговора.

— Лорд Ваэльсикй, что за срочность? — дознаватель не соизволил представиться, а начал сразу демонстрировать свое отношение. — У меня не так много времени, чтобы распивать чаи или выслушивать благодарные оды от девиц.

“Мразота!”, — единственное слово, которое вертелось у меня на языке и которое ни в коем случае нельзя было произнести. Разговорчик будет не из приятных, это я осознала сразу.

— Разумеется, я понимаю, — вежливо кивнул лорд. Нужно будет взять у него пару уроков самообладания, вон как держиться! — Речь как раз пойдет о подозреваемом Ингирисе.

— Невиновном, позвольте уточнить, — вставила я свои пять копеек. — Ингирис не виноват в том, в чем его заочно все обвинили.

Папенька бросил на меня короткий взгляд, ничего не выражающий, вроде как, но на самом деле, подозреваю, что таким образом мне велели заткнуться.

— Что за дурь? — фыркнул дознаватель и то запрещенное слово едва-таки не сорвалось с языка.

— Моя дочь говорит, что ситуация была интерпретирована нами не верно, — продолжил лорд как ни в чем не бывало. — Ее супруг, — выделил он, — всего лишь пытался помочь, а вовсе не убить свою жену.

— Это как же? — ехидно ухмыляясь, дознаватель окинул меня сальным взглядом. — Насколько мне известно, тайру нашли на полу в собственной крови, а тайр даже не пытался отрицать своей вины.

— И что, признал вину? — снова встряла я, несмотря на неозвученный приказ молчать.

— Он не отрицал, — с нажимом протянул мужичок. Ситуация его наверняка забавляла.

— Но и не признавал ее, не так ли? Молчание не равно признание, при всем уважении, господин дознаватель. А признать вину он не мог, так как ничего не совершил.

Мужичок перевел вопросительный взгляд на лорда и клянусь, я готова была в этот момент закричать! Что за отношение, в конце концов? Нет, я все понимаю, может в академии Алиссию действительно ни во что не ставили, но за ее пределами-то откуда знали об этом? Или тут все королевство в курсе взбалмошности горе-ректорши?

— Почему вы смотрите на моего отца? — практически прорычала я, привлекая внимание и дознавателя и лорда. — Кажется, Ингириса обвиняют в покушении на мою жизнь? Так почему же вы мои слова пропускаете мимо ушей?

— Алиссия, — начал было папаша, видимо желая усмирить меня, но только не тут-то было!

— Я не права в чем-то? Или это вы, отец, были в моей ванной, когда все случилось? Почему господин дознаватель пытается узнать у вас правдивы ли мои слова, когда вы в это время находились далеко отсюда?

Толстяк недовольно скривил свою физиономию, словно ему под нос кучу дерьма сунули, закатил глаза и сердито выдохнул, поправляя при этом свой галстук. Не понравилось, похоже, дознавателю, что его ткнули мордой в такой нелицеприятный момент.

— Тайра, ваши слова необходимо чем-то подкрепить, — снисходительный тон бесил до чертиков. — Пока, вы не предоставили никаких доказательств.

— Простите? — тут уже лорд вмешался, пораженно глядя на служащего. Очевидно, его тоже крепко покоробила формулировка. — Что значит, доказательства? Моя дочь, на которую как раз якобы и было покушение, как она весьма точно подметила, утверждает, что это ошибка. А вы требуете доказательств?

— Лорд Ваэльский, я в первую очередь беспокоюсь о самой тайре. Ведь, вполне возможно, что ее принудили сказать о невиновности некого Ингириса. Вы же не хотите, чтобы покушение повторилось, только в этот раз успешно?

У меня внутри все бурлило и кипело. Злость настолько сильно разливалась по венах, что казалось, я сама скоро совершу покушение! Этот толстый, мерзкий боров, похоже, то ли денег хотел, то ли точил зуб на моего супруга.

Думать об Ингирисе, как о своем муже получалось весьма плохо. Сей факт царапал каждый раз сознание, словно заноза, загнанная неудачно в палец. Ее бы вытащить и вздохнуть свободно, только, увы, нечем.

— Что ж, я поняла вас, — сквозь зубы, теряя остатки самообладания, обратилась к толстяку. — Отец, могу ли я попросить вас написать королю от моего имени? Если уж господину дознавателю нужны какие-то дополнительные доказательства, то возможно, Его величество сможет объяснить мне какие именно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да, все мы прекрасно понимали, и этот боров в том числе, что я говорила завуалированно, мягко намекая, что сообщу королю о беспределе конкретного урода. Ну ведь правда, где это видано, чтобы жертва искала доказательства, что она вовсе не жертва? Тут даже дураку понятно, что дознавателю просто чего-то нужно от нас, вот и вся правда.

— Вы всерьез считаете, что король будет читать писульки какой-то, — мужичок краснел и перетаптывался на месте от злости, будто ему в штаны скипидару налили, — выскочки?!

— Во-первых, — ледяным тоном ответила я, — думайте как и к кому обращаетесь, господин дознаватель. А во-вторых, может проверим? Я готова рискнуть, а вы?

Отец Алиссии посмотрел на меня несколько удивленно, но в то же время с некой гордостью и затаенной болью. Думаю, он именно сейчас стал до конца осознавать, что на месте его дочери совершенно другой человек. Но даже так, он все равно хотел гордиться своей Лиссой, пусть и не совсем ею. А может быть, я и ошибаюсь.

— Я слышал, что Его высочество в последнее время не очень доволен отдельными служащими, — буднично, словно вскользь, пробормотал лорд, —

даже проверки участил. Думаю, письмо он прочтет с превеликим удовольствием.

— Вы мне угрожаете?! — взвизгнул, словно поросенок толстяк. Я еле смех сдержала, так неожиданно это случилось!

— А вы недобросовестный служащий, господин дознаватель? — удивленно, хоть и крепко наигранно, захлопала я ресницами. Наш ход был сделан, дальше выбор за ним.

Конечно, я прекрасно понимала, что нам нельзя обращаться к королю, слишком многое может всплыть в таком случае. Но этого не знал мерзкий боров, а потому сильно занервничал, руки его задрожали, губы затряслись и в наступившей тишине отчетливо послышался скрежет его зубов. Устоять на месте мужчине было сложно, но и расхаживать по комнате, демонстрируя нам свою слабость, он тоже не мог себе позволить. Только перетаптывался с ноги на ногу, пыхтел паровозом, раздувая ноздри, словно бык на арене и молчал, обдумывая свои дальнейшие действия.

Мы не торопили его. Наоборот, лорд решил еще и поиздеваться, иначе не скажешь. Помог мне сесть, подмостил поудобнее подушки, по-отечески поинтересовался не устала ли я и не проголодалась ли, совершенно не обращая внимания на неприятного гостя. А того подобное пренебрежение бесило еще больше! Только вот сказать ему было нечего.

— Что ж, вы уверены, что Ингирис безродный не виновен? — все же выдавил из себя дознаватель. Звучал его вопрос крайне жалко.

— Абсолютно, — подтвердила и немного подумав, добавила, — мой супруг должен быть немедленно освобожден.

— Как скажете! Только я вынужден забрать лейру, за дачу неправдивых показаний.

Думаешь, я позволю тебе наказать мою Констанцию? Ага, сейчас, бегу и тапочки теряю, чтоб угодить тебе, кабан дикий!

— Лейра рассказала то, что увидела. Картина выглядела весьма недвусмысленно. Вы не имеете права предъявлять ей что-либо, только на основании этого. Ложных показаний моя служанка не давала и не ее вина, что она подумала о покушении. Так все подумали, если уж на то пошло.

Я знаю почему дознаватель пытался хоть кого-то зацепить, попытаться сделать виновным или оклеветать — хотел денег. Тут не нужно даже в голову лезть, пытаться прочесть мысли или искать тайные умыслы. Все было на поверхности. Я не раз сталкивалась раньше с такими людьми в своем, привычном мире. Они юлят, крутятся ужом на раскаленной сковородке, но напрямую о деньгах никогда не говорят, ждут, что сам предложишь, а они, так уж и быть, снисходительно примут сей "необязательный" дар.

— Я провожу вас, господин дознаватель, в темницу, — сказал лорд, а я с удовольствием отметила, как на этих словах мерзавец дернулся, — чтобы вы могли лично сообщить тайру Ингирису о его невиновности.