Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

Автором стихотворения был Го Можо. Пройдут годы, он станет известным поэтом и общественным деятелем КНР. В 20-х годах бунтующий поэт повсюду сеял своими стихами гроздья гнева, наполнявшие умы и сердца революционеров непоколебимой верой в правоту своего дела.

Шанхай менялся на глазах. Иностранные концессии превращались в неприступные убежища укрывшихся за колючей проволокой избранных. На улицах — патрули, и беда ждала того, кто попадал им в руки. Нередко они творили самосуд здесь же, на месте. На площадях и в китайских кварталах Шанхая бросались в глаза установленные на шестах либо фонарных столбах клетки с головами казненных жертв.

Ко многому привыкли жившие здесь иностранцы. Их не удивляло, что на стенах города выставляли на пиках головы казненных коммунистов. Весной 1927 г. поражало другое: жители города проявляли небывалый до того времени интерес к победам и неудачам НРА. Рикши бросали мальчишкам, продающим газеты, медяки и внимательно вслушивались в то, что читали им их грамотные собратья.

Еще совсем недавно, в октябре 1926 г., несколько тысяч шанхайских рабочих выступили против милитариста чжи-лийской группировки Сунь Чуаньфана. В организации выступлений рабочих видную роль сыграл Чжоу Эньлай. В феврале 1927 г. Чжоу руководил всеобщей забастовкой, в которой приняло участие полмиллиона трудящихся. Восстание и забастовки были подавлены войсками западных держав, которые отличались особой жестокостью.

Западных бизнесменов охватило беспокойство: приближение НРА к Шанхаю повлияло на стиль здешней политической жизни. Еще совсем недавно китаец не мог переступить границу территории иностранных концессий, в глаза бросались развешанные на торговых лавочках таблички: «Только для иностранцев». Теперь повсюду открыто праздновались успехи революции. Англичане, потеряв самообладание, напали на участников одного из митингов. Ответом стал захват толпой 5 января 1927 г. английской концессии. Английская сторона вынуждена была начать переговоры с гоминьдановским министром иностранных дел Евгением Чэном о передаче концессии правительству. В феврале англичане передали Китаю концессии в Ханькоу и Цзюцзяне.

Впервые за многие годы западная община в Шанхае, оказавшись перед лицом роста революционных волнений и приближения НРА к городу, решилась на необычный шаг. По ее инициативе представители китайского бизнеса были приглашены на обед в один из лучших отелей. Англичане, воспитанные в духе классических традиций Британской империи, считали неприемлемым для себя сидеть рядом с желтолицым. Но надвигавшаяся буря на время как бы нейтрализовала расистский угар и согнала в одну лодку знатных тузов иностранного и китайского делового мира. Все с вниманием выслушали американского главу иностранного муниципального совета. Он с тревогой взывал к китайским капиталистам: настало время «объединить усилия против большевизма», китайские бизнесмены гораздо лучше выступят в роли лидеров, нежели «сумасшедшие… революционеры».

В городе активизировались профсоюзные объединения, находящиеся под контролем чанкайшистов. Действовали они весьма активно, но только не в организации стачечной борьбы. Они сосредоточили свои усилия на подготовке встречи армии Чан Кайши. Чжоу Эньлай со своими соратниками готовил восстание, а гоминьдановские крикуны пытались подготовить условия для передачи китайской части города Чан Кайши. Рабочие отряды оккупировали полицейские участки, небольшой арсенал, почту, железнодорожную станцию… Все это задержало вступление войск Чан Кайши в город. Международный сеттльмент операция не затронула.

Главнокомандующий понимал: нельзя решить силовым путем проблему профсоюзов, борьбы рабочих и крестьян.

К весне 1927 г. организации Генерального совета шанхайских профсоюзов (создан в 1925 г.) объединяли более 300 тыс. рабочих. В вооруженных рабочих дружинах состояло до 3 тыс. готовых к защите своих интересов бойцов.

Чаи Кайши охотно выступал на «приветственных» митингах, которые в конце концов заканчивались избиением левых. В то время как главнокомандующий, маскируясь революционными лозунгами, двигался к Шанхаю, его ставленники обрушивались на профсоюзных активистов, на всех, кто хоть как-то симпатизировал уханьскому правительству. Жертв террора часто водили по улицам, подвергали всяческим издевательствам, а сопровождающие визгливо проклинали «красных». Чан прославлял усилия рабочих в борьбе за свои права, а сам сразу же по вступлении 26 марта в Шанхай стал опираться на подпольный мир города для подготовки решающего удара по противникам.

И если в Шанхае иностранные концессии оказались в безопасности, сложнее выглядело положение иностранцев в Нанкине.

Чан Кайши встретил с раздражением вести о столкновениях с иностранцами в Нанкине и обстреле этого города из орудий подошедших по Янцзы американских и английских кораблей. В его планы не входили какие-либо серьезные стычки с иностранными державами.

Прибыв в Шанхай, главнокомандующий решил без промедления вступить в контакт с англичанами, пригласив прежде всего к себе представителей лондонской печати, но все английские корреспонденты отказались иметь с ним дело. Было решено дать интервью шанхайской печати. Комментируя заявление Чан Кайши, корреспондент «Дейли телеграф» не стал сдерживать себя в выражениях: «Я тщательно читал этот странный документ, свидетельствующий о том, что умственные способности Чан Кайши немногим превышают умственные способности среднего кули»[37]. В оценках английского радетеля интересов британской короны не могло, конечно, не присутствовать и чувство расового превосходства, но они отражали настроения в иностранной колонии, относящейся с подозрением к лидеру Гоминьдана. Чан Кайши считал своим долгом развеять такого рода настроения. Он обещает принять необходимые меры по охране иностранной собственности, реорганизации военных отрядов, руководимых коммунистами.

«Нет необходимости иностранным державам, — делал он успокоительные заверения на пресс-конференции 31 марта, — посылать войска или боевые корабли в те местности либо города, которые должны быть взяты под контроль НРА, поскольку мы берем полную ответственность по защите жизней и собственности иностранных граждан… Это правда, что мы намереваемся отменить неравноправные договоры и пересмотреть все иностранные концессии. Но мы сделаем это не путем применения военной силы или толпы, а путем использования дипломатических каналов»[38].

Американская сторона предпочла преподнести обстрел Нанкина как можно в более элегантных выражениях. Это был всего лишь «заградительный огонь», имеющий целью предотвратить гибель американских граждан.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});