Морские тайны древних славян - Сергей Дмитренко

Арабское судоходство вобрало в себя опыт многих морских народов: шумеров, финикийцев, индийцев и… персов! (?) На этот счет у многих историков, по крайней мере у российских, сложилось стойкое убеждение, которое очень четко выразил А. П. Шершов: "Одно из сильнейших государств — Персия — своего флота (а следовательно, и судов, и моряков — Прим. С. Д.) не имела. Флот, необходимый для военных целей, строили персам покоренные народы" [74]. Аналогичных взглядов, по-видимому, придерживаются и иностранные историки. Об этом можно судить хотя бы по тому факту, что в их справочниках по истории древнего судостроения отсутствуют какие-либо сведения об иранских судах. И если это действительно так, то все рассуждения о проникновении иранских судостроительных традиций на Европейский континент не имеют под собой никакой основы. Однако существует ряд фактов, говорящих о совершенно ином. Например, свидетельство Олеария — участника голштинского посольства в Персию и Россию. В 1633 г. он писал: "…их персидские суда устроены как наши небольшие баржи; по форме своей они похожи на наши купальные ванны" [46].

Еще раньше, в XV в., Афанасий Никитин идет в Индию: "В персидском порту Ормузе пробыл Никитин месяц и 9 апреля 1469 года пошел оттуда за Индийское море в таве с конями". О таком судне путешественник Контарини писал: "Они имеют совершенную форму рыбы… ибо узки в корме, а на боках очень выпуклы" [12].

Интенсивная морская торговля Ирана с другими странами отмечается и в X в. "Караванная и морская торговля в X веке переживает расцвет. Главными на Каспийском море были Амуль и Сари, торговавшие с Хорезмом, странами Закавказья, хазарским Итилем, Поволжьем и Русью. В Амуль и Сари прибывали "корабли русов", привозившие меха, кожи, воск и невольников и обменивавшие их на продукцию иранского ремесла.

Важнейшей гаванью Персидского залива был город Сираф. Сирафские купцы держали в своих руках морскую торговлю. Несколько меньшее значение имели гавани Джанба, Киш (Кайс) на острове того же имени и Ормуз (правильнее Хормуз), тогда находившийся на материке. Из этих портов иранские товары вывозились в Басру, порты Аравии, Египет, Индию и Китай.

Интересен следующий рассказ Истахри о купцах: "У купцов особенно заметно стремление объединять средства (организовывать купеческие компании). Жители Сирафа и побережья предпринимают морские путешествия. Иногда кто-нибудь из них проводит всю свою жизнь на море.

Как мне сообщили, один житель Сирафа так привык к морю, что около 40 лет не спускался с корабля. Всякий раз, как он приближался к суше, он заставлял своих товарищей сходить на землю, дабы выполнить его дела в соответствующем городе. Если на судне обнаруживались щели и трещины и оно нуждалось в починке, тогда переходил он с того судна на другое. Вот почему на долю их (купцов) достается богатое имущество, так что состояние иного человека достигает 4 миллионов динаров. Однако подобный человек (купец) по своей одежде ничем не отличается от своих наемных поденных работников (грузчиков и матросов)". По словам Истахри, "Сираф служил перегрузочным пунктом для товаров, привозимых из Индии и Китая. Из Индии вывозили сюда алоэ, амбру, камфору, драгоценные камни, бамбук, слоновую кость, черное и сандаловое дерево, ароматные растения, лекарственные снадобья и пряности, которыми Сираф снабжал не только весь Иран, но и соседние страны".

Характерно, что если при Сасанидах персов-моряков почти не было, то в X веке, по словам Истахри, "даже на аравийском берегу Персидского залива почти все купцы, ведшие морскую торговлю, были персами" [49].

Итак, Н. В. Пигулевская утверждает, что при Сасанидах персов-моряков почти не было, а появились они только после завоевания Ирана арабами. Получается очень странно. Каким-то непонятным образом в завоеванной стране "неожиданно" появляется столько моряков и корабелов, что они перехватывают торговую инициативу в морской торговле у купцов победившей страны и становятся в ней фактическими монополистами. И это входит в противоречие с данными других источников: "Распад Римской империи на Восточную и Западную (395 г.) оставил в наследство Византии, включавшей ряд территорий в Азии и Северной Африке, разного рода контакты с сильнейшим соседом империи — сасанидским Ираном. Обе державы поддерживали друг с другом торговые связи, но Иран держал под своим контролем торговые пути со многими странами Азии, прежде всего сухопутные — через Афганистан, а также морской — вокруг Аравийского полуострова в Индию и к берегам Цейлона. Именно стремление Византии выйти через Закавказье к Каспию, а путем захвата Ирака — к Персидскому заливу, равно как и обратное желание Ирана вытеснить византийцев из Сирии и Египта, приводили к многочисленным военным конфликтам, которые особенно обострились в VI в. и первой четверти VII в.". Византийцы пытаются наладить прямые торговые связи с Индией (ок. 525 г.). "Вскоре, однако, персидский царь Хосров I Ануширван, овладев Йеменом, на время полностью перерезал прямые связи империи с Индией" [82].

Отсюда следует, что сасанидский Иран не только вел обширную морскую торговлю с теми же странами, что и во времена халифата, но и активно ее контролировал, что невозможно без флота. Однако может возникнуть сомнение в том, что этот флот обслуживался персидскими моряками. Тогда обратимся к историческим фактам времен Александра Македонского.

После его смерти одним из военачальников Александра, а позднее царем Ирана Селевком I Никатором была осуществлена экспедиция по изучению Каспийского моря. "Царский флот под командованием полководца Патрокла обошел Каспийское море по кругу и установил существование волжского залива, который был вытянут на север почти на сто километров" [51].

Следовательно, персы, по крайней мере на Каспии, обходились без арабов. Может быть, это были греки? Чтобы развеять сомнения, посмотрим, как возвращалась армия Александра из Индии. Обратный путь оказался нелегким. "По рекам — на судах и по берегу — армия спустилась к морю, подчиняя по пути города и крепости народов, живших по побережью Инда. От устья Инда часть армии под командованием Неарха отправилась морем к устью Евфрата и Тигра, другую часть Александр повел по побережью Индийского моря через безводные районы Гидрозии, а еще одна часть — македонская пехота и слоны — еще задолго до прибытия к морю была отправлена во главе с Кратером через Арахозию и Драгдиану, по-видимому, по одному из известных в то время караванных путей. В начале 324 г. флот Неарха вошел в устье Тигра, а войска, отправившиеся сухопутным путем, прибыли в Сузы. Здесь было торжественно отпраздновано завершение похода" [82].

В связи с этим возникают вопросы. Могли ли изнуренные войной солдаты изготовить морские суда, не имея к тому же судостроительных навыков? Почему греки вообще смогли дойти до Тигра и Евфрата, а не оказались где-нибудь у берегов Японии или Австралии? Ответ на оба вопроса может быть только один; греки использовали местные суда, команды и капитанов. А они точно знали, как доставить греков туда, куда следует: в Иран — страну, с которой жители с берегов Инда вели постоянную и интенсивную торговлю. Таким образом, эти факты позволяют нам с большой степенью вероятности утверждать, что и во времена Александра Македонского в морской торговле была точно такая же ситуация, что и во времена халифата: подавляющее число моряков и капитанов состояло из персов и индийцев.

Поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что у Дария был морской флот, а южные моря "…и особенно Персидский залив (море Фарса) буквально кишели быстроходными парусниками" [58].

Иначе чем можно объяснить следующие исторические факты: "Наряду с расширением сети сухопутных дорог Дарием I обращалось большое внимание и на водные пути. В связи с завоеванием Северо-Западной Индии смелому мореходу Скилаку (персу) из Карианды в Малой Азии было поручено исследовать устье Инда и установить возможность непосредственной морской связи со странами Запада. Корабли Скилака, отправившиеся от берегов Инда, на тридцатом месяце путешествия по Индийскому океану прибыли к северо-западному побережью Красного моря, откуда финикийские моряки начали в свое время по повелению фараона Неахо путь вокруг Африки. Удача экспедиции Скилака побудила Дария довести до конца начатые Неахо работы по прорытию канала, соединяющего Нил с Красным морем. После завершения этого грандиозного предприятия вдоль берега канала были воздвигнуты большие каменные плиты с надписями" [79].

О более раннем периоде сказано в Библии: ""…у царя Соломона был на море фарсисский корабль с кораблем Хирамовым. В три года раз приходил фарсисский корабль, привозивший золото и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов…" Под Фарсисом (Таршишем) понимают чаще всего Тартесс или южно-турецкий порт Тартус. Здесь много неясного. Современные исследователи, безоговорочно, отождествляющие Фарсис с Тартессом, обычно деликатно обходят вопросы, каким образом "корабли Фарсиса", если это Испания, приходили в Красное море, почему финикияне, основавшие к тому времени Гадес и североафриканские колонии, строили флот для торговли с Фарсисом не в Тире или Утике, а в том же Красном море, и сколько павлинов, обезьян и слонов можно выловить на Пиренейском полуострове.