Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

первого же гудка.

– Я уже видела в новостях, – говорит она. – Еще один?

– Да.

– И подходит?

– Нет. Ничего такого здесь нет, Милли. Если взять за основу твою гипотезу, то он номер одиннадцатый, но нигде ничего не написано. Ни краски из баллончика, ни царапин на стене.

Молчание на другом конце линии. Ясно, что она ему не верит.

– Прости, мне пора идти. У меня есть работа, которую нужно выполнять. – Адам прощается и дает отбой, прежде чем она успевает хоть как-то возразить.

Джейми бросает на него взгляд.

– Это Ромилли? – спрашивает он через миг. – Насчет этого дела?

– У нее есть теория. Касательно связи.

Джейми на секунду вроде сбит с толку, а затем чуть ли не выпучивает глаза.

– Не хочешь же ты сказать… с тем, что произошло почти тридцать лет назад?

Адам рассказывает ему про цифры на внутренней стене флигеля, обнаруженные в 1995 году. Числа, которые каким-то образом могут быть связаны с числами на свалке.

– Выходит, этот… – начинает Джейми.

– Только вот здесь ничего такого нет, – говорит Адам, обводя вокруг себя рукой.

– Верно. Но…

– Что «но»?

Джейми на секунду задумывается. А когда вновь начинает говорить, тон его звучит размеренно и взвешенно.

– Если бы такую версию выдвинул кто-то другой – тот, у кого с тобой нет общего прошлого… Нет всех этих неулаженных вопросов…

– Все эти вопросы давно улажены.

Джейми закатывает глаза.

– Как скажешь. Ладно: кто-то, кто знает это дело так же хорошо, как и она. Тогда бы ты поверил?

– Нет! Это просто смешно, – повторяет Адам. Но тут же умолкает. Джейми прав. Вот же гад надоедливый… В голове зарождается смутное беспокойство.

– А как там вообще Ром? – спрашивает Джейми после паузы.

Адам бросает на него взгляд.

– По-моему, ты знаешь это лучше меня, старина. Они с твоей женой – по-прежнему подружки не разлей вода.

– В смысле, для тебя. Каково тебе было опять пообщаться с ней?

– Нормально.

– Просто нормально?

Адам чувствует на себе пристальный взгляд Джейми.

– Вообще-то несколько странновато, раз уж на то пошло. Если тебе так уж хочется знать… Как будто ничего не изменилось и в то же время изменилось. Что представляет собой этот ее мужик?

– Славный парень. Немного скучноватый. – Джейми делает паузу. – Совсем не похож на тебя.

– В каком это смысле?

Они отходят в сторонку, когда во дворе появляются двое криминалистов.

– Симпатичный малый, гордится своей внешностью, – говорит Джейми.

– Я оскорблен до глубины души.

– …вежливый, приятный в общении. У него такая работа, после которой по вечерам он всегда дома.

– Чем он занимается?

– Он инструктор лечебной физкультуры. Они познакомились в больнице. И он охренительно крут. В его присутствии я чувствую себя неполноценным. – Джейми похлопывает себя по круглому животу под защитным костюмом.

– А ты, похоже, хорошо его знаешь?

– Да, неплохо. Они приходили к нам на ужин.

– Один раз?

Пауза.

– Несколько, – неохотно бурчит Джейми.

Двое мужчин стоят в молчании. Адам размышляет об этом парне. Ромилли вроде не из тех женщин, которые ценят в первую очередь внешность, но, может, он и ошибался на ее счет. Как, в конце концов, ошибался и во многом другом.

Натянув на голову капюшон, Адам возвращается внутрь. Криминалисты закончили фотографировать место преступления; Росс возобновляет свой осмотр. Тело теперь уложено на лист белого пластика, и на внутренней стороне предплечий мужчины видны большие окровавленные порезы. Росс может и не озвучивать причину смерти – все и так очевидно.

– А сколько требуется времени, чтобы полностью истечь кровью при таких порезах? – интересуется Адам.

– Довольно много, – отвечает Росс, не поднимая глаз. Тычет в порез пальцем в перчатке. – Несмотря на то, как это выглядит, раны неглубокие. Я бы ожидал быстрого свертывания крови. Интересно…

Голос его затихает, когда он начинает дальше открывать руки мужчины, задирая рукава футболки повыше.

– Да, вот оно.

Сидя на корточках, Росс на что-то показывает; Адам наклоняется туда, куда указывает патологоанатом. Это маленькая красная отметина, почти незаметная.

– Могу предположить, что токсикология покажет наличие большого количества какого-либо антикоагулянта. Чего-то вроде гепарина или варфарина.

– Крысиного яда?

Росс усмехается.

– Как, по-вашему, он убивает крыс, старший детектив-инспектор Бишоп? Это средство, разжижающее кровь. Тогда у него не было ни малейших шансов, даже без черепно-мозговой травмы. – Он продолжает осматривать руку мужчины. – А вот еще здесь и здесь…

– Что?

– Следы от иглы, – отвечает Росс. – Хотя большего калибра.

Адам чувствует, как у него все плывет перед глазами, и быстро встает, отводя взгляд. На секунду закрывает глаза, а затем снова открывает их, заметив вопросительный взгляд Джейми.

Патологоанатом продолжает говорить:

– …более выраженные. Прямо в вену. Странно. Интересно… – Он ненадолго умолкает, все еще ковыряясь в окровавленной плоти. – Зачем кому-то понадобилась такая игла? – бормочет Росс себе под нос.

Адам откашливается.

– А насколько серьезна рана на голове? – спрашивает он, пытаясь отвлечь внимание Росса от следов от уколов.

– Череп проломлен. В морге я осмотрю ее как следует, но не думаю, что к тому времени, как его усадили на стул, мозг нормально функционировал.

Адам что-то благодарно бормочет и отходит от тела. Жестом приглашает Джейми выйти из дома на улицу; его заместитель следует за ним. Ныряет под ленту оцепления и сразу же закуривает сигарету.

Что-то по-прежнему не дает ему покоя. Убит еще один человек. И нельзя игнорировать ни один из возможных путей расследования, каким бы нелепым тот ни казался.

– Давай представим, что Ромилли права, – начинает Адам. Видит, как Джейми слегка улыбается, а затем быстро прячет улыбку. – Да, да, самодовольный ты гад! Ты прав. Пожалуй, я выказываю Ромилли недостаточный кредит доверия.

– Я просто не хотел высказывать это вслух, босс, – ухмыляется Джейми.

Адам игнорирует его.

– Итак… Если тут есть связь с убийствами во флигеле в девяносто пятом году, то все началось как раз там, с двадцатого номера. Потом у нас появились случаи с шестнадцатого по двенадцатый, в субботу на пустыре, и, возможно, еще один сегодня, хотя пока я этого не вижу.

Он замечает, что Джейми собирается что-то сказать.

– И я знаю, о чем ты думаешь. Почему двадцать? Почему бы не начать с пятнадцати, или десяти, или еще какого-нибудь случайного числа?

– В чем-то это важно, – медленно произносит Джейми.

– Вот именно, – отвечает Адам. – Мне нужно, чтоб ты вернулся в отдел и попросил аналитиков заняться всем этим. Что такого особенного в числе «двадцать»? Что это значит в литературе, в музыке?

– В математике?

– В чем угодно. Абсолютно во всем. Пусть будет сразу несколько версий.

Джейми кивает – ключи от машины уже у него в руке.

– И надо пробить