Звезды взаймы - Олег Кулагин

У меня холодеет внутри. Что ты творишь, Бинк? Не надо их злить…

– Зачем ругаться, лохматый? – спокойно интересуется кто-то с хахирским акцентом. – Сходим в Святилище. Почистим память. Жив будешь. Цел будешь. Ругаться глупо.

В Святилище? То есть, кроме Гробницы, тут имеется ещё одно богоугодное заведение. С теми же милыми заморочками?

Войти и не вернуться…

Теперь ясно, на фига они волокли сюда пленников.

Это как на минном поле… Будут гнать их впереди. И загребать их руками самое ценное. А значит – самое опасное.

«Цел будешь»? Ага, нашёл дурачков…

Голос Бинка опять долетает снизу:

– Хотите взять барахлишко? Да без проблем! Сам бы взял, если мог. И давно отсюда слинял!

– Кумекает, гад! – мрачно соглашается один из наёмников. – Мы ж сюда не на пикник приехали. Сколько времени тут отсвечивать?!

– Дождетесь спецназа на свою голову, – хмыкает Бинк.

– А ты-то чего переживаешь?

– Начнётся мясорубка – всем мало не покажется. И мне – в первую очередь.

Насмешливый голос хахира звучит в ответ:

– Расслабься, лохматый. Стражи Иб-Хебу не любят муадиба. Муадиб не любит Стражей. Спецназ не прилетит.

Конечно, всё было заранее просчитано. Кто-то из местных «силовиков» вполне может их прикрывать…

Чёрт, опять большая игра. Большие ставки.

– А может, не стоит ждать утра? – мрачно спросил тот, кого называли Ле-Ментом. – До Святилища отсюда рукой подать…

В этот раз смеха не слышно. Слова Бинка произвели впечатление? Значит, всё не так гладко. И кроме муадибовского спецназа, они ещё кой-кого опасаются…

Только интонации хахира отдают прежним сарказмом:

– Иди, Ле-Мент. Ступай смело. Без нас.

– С чего вдруг?

– Ты – высокий и могучий. Мы – маленькие, глупые. Будем мешать, путаться под ногами…

– Издеваешься?

– Нет. Зачем нам, ничтожным, совать голову в зубы смерти? Это работа для героев. Хочешь, поставим тебе на родине красивый обелиск?

– Да пошёл ты… Я дело предлагаю. Аккуратно обернёмся и к утру будем у Храма, поможем Гин-Маллу выкуривать тех лохов![4]

Воцаряется молчание. Только угли потрескивают, да кто-то громко ёрзает на переделанном под стул обрубке дерева – сквозь щель в крыше мне видны ноги, обутые в крепкие десантные ботинки…

Я осторожно двигаюсь – вон с той точки будет лучший обзор.

Что-то предательски скрипнуло.

Аккуратнее, Лёха!

Я цепенею.

Нет, кажется, не услыхали…

Правда, обзор лучший. Уже могу разглядеть Бинка.

М-м-м…

Не только обзор. Запахи! Даже голова кружится… Крепкий спиртной дух. И волнующий, нестерпимый аромат жарящегося на углях мяса!

О, Иб-Хебу, дай сил твоим Вестникам!

Я сдираю «ночники» и возбуждённо тру лоб замерзшими пальцами.

Так недолго и слюной захлебнуться!

А надо ж ещё и соображать, вслушиваясь в бандитскую болтовню…

– Я дело говорю! – повторяет Ле-Мент, высокий холёный мужик с массивным бластером в набедренной кобуре.

Хахир, чья фигура теперь угадывается в сумраке, шевелит длинной рукой:

– Иди… Кто-нибудь ещё желает?

Шмыганье носами, неуверенный смех.

– Давайте. Вместе у вас будут шансы. Когда в темноте один угодит в Давилку – остальные могут уцелеть. А если Ревуны разорвут пару-тройку, кому-то, может, и повезёт. Кто-то одолеет страх и вернётся великим воином!

Ветер опять усиливался. Качались ветки, шумела листва. Наёмники внизу тихо переговаривались, а я ни хрена не мог разобрать. Ещё и крыша начала «играть» деревянными стропилами – будто смычком по нервам…

Я ближе прильнул ухом к щели, улавливая настороженные голоса снизу.

– В темноте? У нас же «ночники»…

– Возле Святилища от них мало толку, – холодно объяснил хахир, – там вообще половина аппаратуры вырубается… А вторая половина – работает через раз.

– И почему заранее не предупредил? – мрачно интересуется Ле-Мент.

– Считайте, я уже это сделал.

Короткая пауза. Собеседников не видно, но, кажется, можно ощутить, как они сверлят друг друга тяжёлыми взглядами.

Остальные помалкивают, и даже с крыши ясно – им не по себе. В крохотном домике посреди густого леса – будто в западне, окруженной неведомыми сюрпризами…

Нам с Димой тоже не шибко весело. Если б знали раньше, вряд ли так ломились через чащу…

Капустин переползает ближе. У него хмурое, но решительное лицо. Информация, говоришь? Угу, информации нам хватает… Дима тоже хочет заглянуть в щель. Тянется рукой к моим «ночникам». Под его весом в «арию» крыши добавляется новых оттенков. Я показываю ему кулак.

Хорошо, тем, внизу, сейчас не до нас.

– А что такое Давилка? – прорезает молчание осторожный вопрос.

– Первый раз на нашей гостеприимной планете? – смешок хахира. – Тут, в Долине, много достопримечательностей. Есть на что любоваться… – его голос становится сухим, легко представить себе каменную физиономию рассказчика. – Ты идёшь по лесу. Птички щебечут, тараканы резвятся…

Чёрт! Что-то подо мной противно хрустнуло.

«Неужели стропила?!» – мелькает отчаянная мысль.

Я дергаюсь, пытаясь отползти от трещины. Димыны глаза округляются – он тоже понял.

А из хижины сурово долетает:

– …будто огромная невидимая ладонь хлопает тебя сверху. Чугунная тяжесть падает на голову! Размазывает тебя – как кусок дерь!..

Последняя фраза обрывается испуганными воплями и громким треском. Дима подпрыгивает, словно заяц, пытаясь схватиться за ветку. В следующий миг крыша обрушивается внутрь хижины. А потом и хлипкие стены складываются, будто карточный домик.

– А-а-а! – долетает из клубов пыли. Судя по громкости, наёмники под грудой камней, глины и черепицы переживают серьёзное эмоциональное потрясение.

Я кашляю и чихаю.

Протираю «ночники», растерянно оглядываюсь – куда делся Капустин?

Из-за развалин возникает запылённая фигура.

– Эй… – взмахиваю рукой.

И испуганно замолкаю. Это не Дима.

Пальцы тянутся к бластеру. Но высокий наёмник в бронекостюме уже в меня целится. Я его знаю – тот самый гад, что стрелял по зарослям. Он ближе других стоял к выходу и, наверное, успел выскочить из дома.

А я… я не успею достать оружие!

Как зачарованный, смотрю на раструб плазменной винтовки. Он кажется страшно близким. А где-то там, у другого конца Галактики, мои пальцы обхватили рукоять бластера. И медленно, слишком медленно рвут его из кобуры…

Палец врага жмёт спусковую клавишу.

В это мгновенье что-то тёмное обрушивается сверху.

Не Давилка.

Просто Дима упал с ветки.

С пятиметровой высоты он приземлился относительно мягко – в аккурат на макушку противника. Комок плазмы ударил в землю за шаг от меня. Через секунду Капустин уже выдирал винтовку из ослабевших рук стрелка, стаскивал с того «ночники».

Вовремя.

Чёрт!

Ещё кое-кого проглядели.

Справа и слева в зарослях! Наверное, эти караулили на дальних подступах и вернулись на шум.

Два урода в камуфляжной «броне», точно воспроизводящей ландшафт. Даже сквозь «ночники» они сливаются с пейзажем – если б не вскинули оружие, я б мог их не заметить…

Увлекая Капустина, падаю на острые обломки черепицы.

Вспышки винтовок.

Без всяких последствий. Такие дерьмовые из них стрелки?

Слегка приподымаю голову.

Опять полыхнуло из стволов. И сразу воздух взорвался искрами за метр от бывшей хижины. Будто радужные кляксы растеклись по невидимой стене.

Защитное поле ещё держится! Генератор под грудой обломков до сих пор работает!

Те, в камуфляже, тоже поняли – оба мчатся к нам с двух сторон! Как только они одолеют периметр…

Дима жмёт спуск винтовки. Я целюсь из бластера.

Заряды плазмы лупят по вражеской броне. Сшибают наёмников на траву.

Капустин расходует остатки боезапаса.

А мишени… Мишени встают – слегка закопчённые, контуженые, но, в общем-то, невредимые и, пошатываясь, бредут к хижине.

Вот херня!

Из винтовки не прошибёшь усиленную броню. Эти двое упакованы в неё, будто крабы в панцирь!

Максимум, чего удалось добиться – замедлить движение противника.

А тут ещё очухались и полезли из-под развалин остальные «кадры». Дима едва успевает охаживать их прикладом трофейной винтовки…

Стоп. Без паники!

Я прячу в кобуру бластер с единственным зарядом. Начинаю торопливо разгребать черепицу и обломки стропил…

Чья-то волосатая башка выныривает из пыли. Я замахиваюсь увесистой дровенякой. К счастью, успеваю остановить руку.

– Ульфакские куцелопы, – бормочет башка. И сердито отплёвывается.

Я выставляю бластер на минимум и помогаю хоббиту избавиться от верёвки на запястьях. Он всё ещё трясет головой и изумленно на меня таращится:

– Ты откуда – с неба свалился?

– Нет, ближе.

Болтать некогда. Я откапываю из-под развалин ещё одну винтовку, а главное – толстый цилиндр с раструбом, установленный на треножный станок. Армейский излучатель с полным боекомплектом.