Холли внутри шторма - Тата Алатова

что он до конца своих дней будет ходить за ней, как теленок на привязи. А тут — нате вам!

— Как ты могла, — тяжело заговорил Фрэнк, и от тяжести этого голоса у Холли мурашки выступили, — так поступить с человеком? Ты лишила его свободы воли без предварительного позволения. Разве это не подлость?

А знал ли вообще этот человек женщину, которую якобы любил?

Или он ее только хотел?

Дубина и есть дубина.

Тэсса Тарлтон никогда не отличалась особой щепетильностью и поступала только так, как считала нужным.

Не то чтобы она была злой или бездушной, скорее — эффективной. Цель, с ее точки зрения, всегда оправдывала средства.

Так откуда же сейчас такая буря негодования?

— Хорошая новость в том, — ответила она спокойно, — что чары скоро исчезнут.

— Откуда ты знаешь?

— У этих чудес очень знакомый аромат. Это проделки пикси.

— Правда? — восхитился Холли. — Крошки, захватившие мой автомобиль, на такое способны?

— Все равно, — перебил их Фрэнк, который явно не собирался так просто успокаиваться, — ты не должна была подпускать Эллиота к этому дереву. Это безответственно.

— А как бы еще мы оценили эффект?

— Оценили эффект? Не говори об этом как о каком-то исследовании! Речь идет о чувствах человека! О его самоуважении! Что, по-твоему, Эллиот будет чувствовать, когда придет в себя?

Тэсса все еще оставалась спокойной, но Холли видел, что вот-вот она пошлет Фрэнка ко всем чертям.

Эллиот, растерянно переводивший взгляд с Тэссы на разъяренного Фрэнка, вдруг выступил вперед.

— Не смей так с ней разговаривать! — чуть-чуть испуганно, но все-таки задиристо воскликнул он.

Фрэнк посмотрел на него виновато и сочувственно.

— Мне жаль, — сказал он и вышел из дома.

Наверняка будет ночевать в мастерской или где-то еще.

На памяти Холли это была первая столь крупная ссора между Тэссой и Фрэнком.

От этого стало не по себе. Как будто мир, симпатичное в общем-то местечко, поменял свою расцветку. Небо стало зеленым, а море оранжевым. Вроде тоже ничего так, миленько, а все равно неправильно.

— Уложи Веронику на диване, а Эллиота в моей спальне, — коротко велела Тэсса. — Я устроюсь у тебя.

— Я? — поразился Холли, который понятия не имел, что делать со всеми этими людьми в доме.

— Я лягу пораньше. Ты за главного.

— Я?!

Тэсса пошла наверх, а Холли расстроенно похлопал Эллиота по плечу.

— Эх ты, бедолага, — вздохнул он, — давай хотя бы чаю выпьем.

На кухне Вероника успела устроить форменный кавардак. Она опрокинула чайник, рассыпала печенье и теперь стояла, бессмысленно глядя на крошки в лужицах чайной заварки.

— Посмертный развод? — спросила она сама себя. — Разве в этом есть смысл? Разве я хочу развестись?

— Да что за день такой, — огорчился Холли, — никакого веселья.

Эллиот уселся за стол, хлопая длинными ресницами и глядя на него с ожиданием. Очевидно, он рассчитывал, что Холли начнет вокруг него хлопотать и угощать разными вкусностями.

Слава богу, что Тэсса выбрала Фрэнка, а не этого лентяя. Иначе жизнь Холли была бы куда сложнее.

Мысль о том, чтобы переехать из замка, в голову ему не приходила.

Отодвинув Веронику, он принялся заваривать чай заново.

— Мы с Тэссой скоро поженимся, — меж тем сообщил ей Эллиот.

— Зря, — ответила она равнодушно. — Брак — это страдания и слезы, а любовь — это боль и зависимость.

— Развод, стало быть, это радость и удовольствие? — спросил Холли. — А уж посмертный развод — и вовсе эйфория?

— Мы с Тэссой никогда не разведемся, — сказал Эллиот.

— Что тебе в ней так сильно нравится? — хоть эта любовь и не являлась настоящей, но все равно очень любопытно было, какой может увидеть Тэссу влюбленный в нее мужчина.

Холли ожидал услышать какую-нибудь банальность вроде «она такая красивая» (на самом деле обычная) или «она такая властная» (на самом деле даже слишком).

Но Эллиот ответил другое:

— Она добрая. Срубила ветку для невыносимой Бренды. Приглядывает за Вероникой. Позволяет тебе здесь жить.

— Позволяет? — переспросил Холли, вытирая стол. Ему и в голову не приходило, что кто-то может ему что-то позволить или запретить. Она просто поступал, как ему нравилось.

— И еще она очень энергичная, — продолжает Эллиот, — целыми днями шныряет по округе и все время чем-то занята. Мне нравится, когда люди работают, это позволяет мне отдыхать со спокойной совестью.

— Ты такой же эгоист, как мой Малкольм, — проворчала Вероника. — Греби, греби все под себя, дорогой, и однажды твоя вдова подожжет твою могилу.

— Ты слишком экстремальная.

— А ты слишком никчемный.

— Милое доброе чаепитие в дружелюбной обстановке, — закатил глаза Холли. — Немедленно перестаньте меня нервировать. Я гений, мне нужно быть счастливым, чтобы дарить людям радость.

— Считаешь себя самым хитрым? — буркнула Вероника. — Все страдают, а ты не такой?

— Я тоже не страдаю, — вставил Эллиот. — По правде говоря, я ужасно рад, что Фрэнк не поколотил меня. Он просто ушел, да? Понял, что не сможет встать между мной и Тэссой. Он такой тактичный, я восхищен. Только я не очень понял, почему я должен ночевать один! Наши чувства…

— Ваши чувства еще слишком свежи, — объяснил Холли терпеливо. — У вас же не было еще ни одного свидания даже. Почему бы тебе не побыть джентльменом?

— Мужчины становятся джентльменами только тогда, когда женщины не отвечают им взаимностью, — провозгласила Вероника насмешливо. — Если подумать, у Тэссы нет ни малейшей причины, чтобы выходить за тебя, Эллиот.

— Ах, милая, разве любовь нуждается в причинах?

Какой долгий Холли предстоял вечер!

Фрэнк все-таки вернулся домой на ночь — появился на пороге в ту минуту, когда Холли уже выключил на первом этаже свет и собирался подняться.

Вероника давно уснула, а Эллиот еще с час разглагольствовал о своей любви. Слушать его было странно, но увлекательно. По крайней мере, эти эмоции были светлыми и теплыми, Холли такое нравилось.

В конце концов и этот пылкий влюбленный выдохся, и пришлось проследить, чтобы он занял отведенную ему спальню, а не попытался прорваться под одеяло к Тэссе. Не подумайте, что Холли беспокоился о ее невинности. Скорее уж о безопасности Эллиота.

А Фрэнк, вместо того чтобы помочь с беспокойными гостями, где-то