Собор Дарвина. Как религия собирает людей вместе, помогает выжить и при чем здесь наука и животные - Дэвид Слоан Уилсон

тот или иной человек принятым нормам общественной жизни и, если да, то он – куонг, право на его стороне. Мы обращаем внимание на это понятие по двум причинам: оно напрямую связано с тем, как человек ведет себя по отношению к Богу, к иным созданиям духовного мира и к призракам, а также, косвенно, связано с Богом, поскольку Он считается основателем и защитником морали (16).

3. О последствиях правильного и неправильного поведения:

Я не хочу внушить мысль, будто нуэры считают, что Бог непосредственно санкционирует любое поведение, но должен подчеркнуть: они единогласно утверждают, что рано или поздно, так или иначе, за правильным поведением последует добро, а за неправильным – зло. Люди могут довольно долго не получать наград за хорошие поступки и не нести наказание за плохие, но последствия и тех, и других идут по пятам (гвэр) и в конце концов догонят каждого. Ты даешь молоко человеку, у которого нет коровы, или даешь ему мяса и рыбы, когда он голоден, или помогаешь еще каким-либо способом, пусть даже он тебе и не родственник, а он благословляет тебя, говоря, что твои сверстники умрут, а тебя смерть минует, и ты увидишь преклонные года твоих детей, ведь Бог, видя твое милосердие, даст тебе долгую жизнь. Кто жил среди нуэров, должно быть, слышал от них такие благословления и принимал их (16–17). У нуэров бытует идея, что если человек поступает правильно – не нарушает предписаний, освященных божественным авторитетом, не вредит другим, исполняет свои обязанности по отношению к духам и призракам, а также по отношению к знакомым и родне, – он, может быть, и не избегнет всех бед, коль скоро беды бывают и общие, но его не коснутся те особые беды, которые идут вслед за дуэри, ошибками и прегрешениями, и воспринимаются нуэрами как суровое наказание… Не только грех (нарушение определенных предписаний), но и любое неправильное поведение по отношению к другим – это дуэр, или порок. Неспособность верно себя вести по отношению к чьей-то родне, к семье, к сверстникам, к гостям – это порок, навлекающий беду, и тот, кто не способен поступать правильно, навлечет на себя либо произнесенные вслух проклятия, либо на него затаят злобу и обиду, а за ними придут горести, насылаемые, по поверьям нуэров, самим Богом, поддерживающим всякого, у кого есть куонг, и наказывающим виновного (дуир), ибо лишь Бог имеет силу обращать проклятья в действие. В этом и есть основная идея нуэров. Мы могли бы воспринять ее так: если человек хочет быть в ладах с Богом, он должен быть в ладах с людьми, а значит, должен подчинять свои личные интересы этическому порядку общества (18).

4. О распространении морали на все сообщество:

Совершенно естественно и достойно внимания то, что близкие родственники держатся вместе при опасности или когда кому-либо из них был причинен вред. Но нуэры совершенно ясно показывают, что, по их мнению, беда, случившаяся с кем-то из сообщества – это несчастье для всех. Когда один страдает, все страдают, а если одному надлежит наслаждаться покоем, то и все должны наслаждаться им (24).

5. О взаимных упреках:

Всем соплеменникам, имеющим для этого возможность, а особенно родственникам по мужской линии, следует посещать церемонию высказывания упреков: на ней можно высказать все обиды, что лежат на душе, и открыть сердца друг другу. Каждый говорит другим, когда те впали в порок (дуэр) словом или делом за минувший год, а спорные вопросы решаются мирно. Мужчина не должен прятать недовольство, и если он не раскроет обиду на церемонии, то должен будет молчать о ней всегда. Нуэры говорят, что стоит высказаться, и все зло в их сердцах улетучивается. Думаю, суть ритуала выплескивания пива именно в этом (43).

Следовательно, такие моральные провинности, как подлость, вероломство, бесчестность, злословие, недостаток почтительности к старшим и т. п., не могут быть всецело отделены от греха. Бог может наказать за проявление таких качеств, даже если человек, пострадавший от этого, со своей стороны никак не станет наказывать обидчика. Похоже, нуэры относятся к моральным провинностям как к условиям, созданным и накопленным самим виновником и определяющим его предрасположенность к несчастью – иными словами, то, постигнет ли его вследствие какого-либо действия или бездействия какая-нибудь беда, которой не произошло бы, если бы не его провинность, которая, по сути, эту беду и вызвала. Подобное предполагает и обычай признаний во время определенных жертвоприношений, когда необходимо открыть обиды и недовольство, которые человек может таить на других (193).

6. О роли символизма в определении совместных единств:

Каждый из тотемных духов – это Дух, вступающий в определенные отношения с родом. Род, как эксклюзивная социальная группа, выражает свою связь с Богом через Его отражение в тотеме, проявляя уважение к существу, выступающему как материальный символ этого отражения (91).

Мне кажется, в каком-то смысле именно так требуется толковать символизацию копья у воинственных кланов. Нуэры всегда говорят о «копье», а я бы говорил об «имени копья». При этом о реальных копьях речь здесь не идет; нуэры даже не предполагают идеи копья. Все, о чем они думают, это клан как целое, по отношению к которому копье выступает символом – но не как само по себе, а как образ общей силы клана, проявляемой в той активности, которая ярче всего подчеркивает эту общность. Кланы и роды легче всего воспринимаются как коллективы – через их отождествление с племенами и племенными сегментами – в связи с войной (246).

7. О восприимчивости к контексту:

Великое разнообразие значений, приписываемых слову куот (дух) в различных контекстах и при различных действиях, производимых нуэрами даже в рамках одной церемонии, может смутить. Но нуэров это не смущает: различия, в которых мы путаемся, проявляются лишь при попытках провести анализ и систематизировать словоупотребление. Но при непосредственном участии в церемонии эти различия незаметны. Сами нуэры не видят необходимости в осмыслении своей религиозной системы, и я, проживая среди них, мысля их категориями и на их языке, никогда не сталкивался с какими-либо сложностями, сравнимыми с теми, что я испытываю сейчас, когда мне предстоит перевести и истолковать их религиозные понятия. Полагаю, я двигался от образа к образу, вспять и вперед, между общим и частным, точно так