Я-Ведьма! (СИ) - Дмитрий Витальевич Шелег

Павловна — Я ж говорила.

Услышав о приеме пищи мой живот издал урчание.

«М-да. Всё же еда здесь какая-то пустая. Наесться сложно. Вроде и хорошо поела, а в желудке ничего не осталось — пронеслось в голове — Или всё дело в том, что мой организм быстро восстанавливается?»

— Проголодалась? — спросила старушка участливым тоном.

— Если честно, то да — полезла я за приборами — Нужно срочно подкрепиться.

— Не спешила бы ты, Наташка — сказала мне тихо Глафира Павловна — Там сейчас людей очень много, а мест мало. Все столы, скорее всего, заняты. Да и Верка, пока ты спала, не могла ни на кого говно своё выплеснуть, копила и копила. Чует сердце, облает тебя окаянная при всех.

Затылок едва заметно кольнул болью и в голове появилось новое воспоминание, заставившее меня невесело хмыкнуть.

— А это потому, что мне известно о её привычке спать в подъезде изгаженной. Думаю, она так набросилась на меня, чтобы испортить репутацию, чтобы мне никто не верил. Странно, что она здесь ещё так не напилась.

— Это потому, что некоторые мужчины — ещё тише сказала Глафира Павловна — Больше чем на двести грамм её прелести не оценивают.

— Да вы что⁈ — отшатнулась я — Да не может быть!

— Может, может — покачала головой старушка — Ты из окна выпрыгнула, чтобы никто лишний пальцем не дотронулся, а она себя за такую мелочь продаёт и считает, что это нормально. Взаимный интерес прости господи.

— Да я не про это — сказала я и, чуть помявшись добавила — Вы меня, конечно, простите. Но как у кого-то на неё встаёт?

— Ахахаха! — заливисто рассмеялась старушка и вытерла выступившие слёзы.

— Простите — ещё раз повинилась я — Просто не знаю, как слово другое подобрать.

— Ой да не извиняйся. У меня тоже такие мысли бывают! — всё ещё посмеиваясь ответила старушка и подмигнула — Но это же не значит, что мы неприличные женщины? Так? Просто жизнь такая. Ты нормальная и хорошая девочка. Воспитанная. Я это сразу поняла и грымзе этой не поверила.

— Ну не всё, что она сказала ложь — опустила голову я и крутанула рукой возле лица — Но зато я получила такой серьёзный урок, что на скользкую дорожку больше не вступлю. Какой бы лёгкой и привлекательной она ни казалась.

— Ну и правильно — сказала Глафира Павловна — Я в тебя верю.

— Спасибо — как можно теплее улыбнулась я и ощутила, что губы уже почти не болят — Своей добротой вы возвращаете мне веру в человечество.

— Скажешь ещё! — ответила старушка и я, почувствовав её смущение, машинально втянула часть в себя.

«Ого, а ведь мне теперь не надо специально перестраивать зрение и мысленно дотрагиваться до дымки над человеком, чтобы впитать его эмоции и узнать их. Я делаю всё автоматически. Хорошие новости. Значит нужно срочно идти в столовую и проверить новый навык на практике» — подумала я и предложила.

— Знаете что, Глафира Павловна? А может мне не стоит её бояться? Как и распространяемых слухов? У людей есть глаза и они сами решат кому верить. Правильно? Да и что же я так всё время в палате буду отсиживаться? Пусть говорит что хочет! Правда на моей стороне!

— Хорошо сказала — вновь улыбнулась старушка и как-то по-новому посмотрела на меня — Ты оказалась бойчее, чем я думала. И сильнее.

Встав, Глафира Павловна взяла приборы с тумбочки.

— Что ж, пойдём посмотрим, что нам бог послал.

В столовой и правду оказалось достаточно людно. Хотя один стол в конце зала был уже свободен. Правда дойти до него мы не успели, нас пригласили к себе две женщины среднего возраста из соседней палаты.

— Спасибо — поблагодарили мы их и, положив приборы, пошли за едой.

Там нас встречала тётя Клава, которая кивнула мне, наложила целую тарелку пшённой каши, налила чай и положила наверх большую булочку.

— Иди отъедайся — ответила она на мои слова благодарности.

— О! А этой наркоманке каши много дали! — донёсся возмущённый возглас Верки, который привлек ко мне ещё больше внимания и так получаемого из-за ужасного лица и синего халата санитарки.

Поток впитываемой энергии резко увеличился. Я одновременно ощущала, как сочувствие, сопереживание и почему-то вину, так и зависть, презрение, злость, недоумение, обиду и ещё много эмоций, которые не смогла идентифицировать.

— В свою тарелку смотри! — жёстко ответила Верке одна из моих новых соседок и та тут же заткнулась, напоследок пыхнув недовольством.

— Надоела мне она — уже тише обратилась к нам женщина — Такая противная! Лает постоянно на всех, шумит и культуры не знает!

— А Наташе вообще проходу не даёт — согласилась Глафира Павловна, подсаживаясь к нам — Чуть что произошло, сквозняком потянуло, кто-то что-то уронил, непременно на неё рот открывает. Представляете?

— Так тебя Наташа зовут? — улыбнулась мне вторая соседка с азиатскими чертами лица — А меня Юмина Агвановна.

— А я, Алла Борисовна, как Пугачёва — подхватила та, что осадила Верку.

— Очень приятно — ответила я, отправляя в себя сладковатую кашу.

— Так, а что? Вы ей укорот дать не можете? — спросила Юмина Агвановна, кивнув в сторону Верки, и возвращая нас к теме разговора.

— Я стараюсь внимания не обращать — ответила я — Хотя, конечно, Глафира Павловна её всё равно воспитывает.

— Правильно — кивнула тёска Пугачёвой и подмигнула мне — Хотя ты и отвечать умеешь. Вон как мужиков отчитала! Любо-дорого посмотреть! А то уже надоели они! К каждой женщине цепляются. Герои-любовники, блин!

— Ага, а ещё считают, кто сколько раз в туалет ходит — возмущённо сказала Юмина — Сама слышала.

— Зато теперь из палаты нос высунуть боятся — хихикнула старушка — Их все стыдят, что набросились на Наташку.

— Потому что неприятно — вновь почувствовала обиду я.

— Наташенька — как можно более тактично протянула Алла Борисовна — Прости за такой вопрос, но кто это тебя так побил-то? Что за негодяй? Ты в полицию обращалась?

— В полицию⁈ — тихо возмутилась я — Да плевать им на меня! Говорят, что преступников не нашли, свидетелей нет, освидетельствование ничего ужасного не показало, а значит, травмы получены после падения с балкона, а остальное мне просто привиделось. Галлюцинации. Вот если бы освидетельствование показало изнасилование, то надо было бы заводить дело, а так получается несчастный случай.

На меня накатила волна из жалости и негодования, которые я тут же втянула в себя.

— Негодяи! Разве так можно? — всплеснула руками Алла Борисовна, а затем пододвинув лицо поближе, тихо спросила —