Учитель - Филип Жисе

но как умею, так и пишу.

Александр Петрович взял со стола ручку, тетрадь с начатой рукописью, нацепил на руку часы и вышел из комнаты. В прихожей он положил на тумбочку тетрадь и потянулся за шарфом.

— Знаешь, Шарик, — старик повернулся к собаке, тенью следовавшей за ним по квартире. — Я тебе немножко даже завидую. Ты остаешься в тепле, уюте. Тьфу ты, — Александр Петрович скривился, словно съел что-то противное. — Опять двадцать пять. Боишься или сомневаешься, сиди дома, никто тебя никуда не гонит. Но только не ной итак жутко.

Старик замотал на шее шарф, одел пальто и посмотрел в зеркало.

— Не могу, — сказал он, глядя в глаза отражению. — Чувствую, что не будет мне покоя, если не сделаю этого. Пусть считают дураком, сумасшедшим, но не могу иначе.

Александр Петрович надел шапку, свернул тетрадь и засунул ее в карман пальто, затем повернулся и окинул взглядом квартиру. Из груди вырвался вздох, когда старик смотрел на столь привычные ему очертания квартиры. Всю жизнь он прожил здесь, и теперь осознавая это чувствовал, как грусть сковывает его сердце. Картина с морской тематикой на стене, ковровая дорожка на полу в коридоре и даже тумбочка, на которой стоял старенький телефон, — все было таким знакомым, родным.

Легкая улыбка тронула старческие губы. Хотел бы Александр Петрович чтобы она была веселой, да только безрадостным это все казалось — словно навсегда прощался с родным домом. Может так оно и было? Александр Петрович этого не знал, но он надеялся, что когда-нибудь еще вернется домой. Если бы он выбирал место своей смерти — это был бы только его дом, дом, где он провел многие годы своей жизни.

Александр Петрович решил пройтись по квартире напоследок. Зашел на кухню, заглянул в зал, в спальню, в ванную и даже в Сашкину комнату. Все было таким… Александр Петрович почувствовал, как на глаза навернулись слезы, скупые старческие слезы.

— Надо идти, — пробормотал старик. — Или я, и правда, никуда не пойду.

Старик вернулся в прихожую. За ним, словно привязанный, неотступно двигался Шарик. Вместе со стариком собака обегала всю квартиру, вместе с ним вернулась в прихожую. Александр Петрович улыбнулся, заметив, как Шарик подбежал к поводку, висевшему на этажерке, и схватил его зубами. Сорвав поводок с крючка, собака подошла к старику и положила поводок на пол у стариковских ног.

— Нет, Шарик, — сказал Александр Петрович и погладил собаку по голове. — На эту прогулку я пойду сам, без тебя, мой дружок.

Старик поднял с пола поводок и положил его на тумбочку рядом с телефоном, после чего сел на стул, одиноко ютившийся в прихожей, и обулся, затем засунул руку во внутренний карман пальто и вытащил кошелек. Как он и думал, пенсионная банковская карточка была там вместе с несколькими десятками гривен. Взяв карточку в руки, он посмотрел на нее задумчиво и сказал:

— Это ж что получается, если я заберу карточку с собой, то оставлю семью без своей пенсии. Мне пенсию каждый месяц на карточку перечисляют, выходит, что Надюша с Сашкой будут жить на одну зарплату Надюши? Это ж надо и за квартиру платить, кушать покупать. Что ж это я надумал такое, забрать пенсию с собой? Нет. Оставлю-ка я тебя дома, — Александр Петрович поднялся со стула и зашел на кухню, где положил карточку на кухонный стол. — Я ж, как-никак, пока еще кормилец в семье. Что ж я буду семью обделять?

Александр Петрович достал из кошелька маленькую бумажку, на которой был карточный пин-код и положил на карточку.

— Помню, Надюша должна знать код, но на всякий случай оставлю. Старческая память — и не память совсем. Пусть будет дома. Мне он все равно не нужен… Только вот что ж мне остается? — Александр Петрович снова раскрыл кошелек и взглянул на его содержимое. Пальцы принялись перебирать банкноты.

— Сорок гривен с копейками. С такими деньгами я уж точно долго не протяну. Что ж делать-то?

Взгляд старика заскользил по стене, на секунду задержался на часах, потом переместился на холодильник, на котором лежал его мобильный. Старик подошел к холодильнику и взял в руки мобильник.

— Я знаю, что сделаю, схожу на наш радиорынок и продам телефон. Зачем он мне? Взять с собой, так от звонков покоя не будет. Знаю я Надюшу, сейчас будет названивать, волноваться. А так продам, и деньги будут. За сколько его Пашка мне покупал? За пятьсот гривен что ли? За четыреста продам. Покушать что-то купить уже будет. Да, так и сделаю.

Александр Петрович спрятал мобильник в карман штанов и вышел из кухни.

— Может паспорт взять? — Александр Петрович задумался. — Там адрес домашний есть, мало ли что.

Александр Петрович разулся и пошел в зал. Подойдя к серванту, он открыл шухляду, где лежали все семейные документы, нашел паспорт и засунул его во внутренний карман пальто.

— Вот теперь кажется все.

Александр Петрович вернулся в прихожую. Шарик, лежавший на тряпке у порога, при виде старика, вскочил на ноги и подбежал к нему.

— Что же это ты на тряпке грязной лежишь? А потом на постель прыгать будешь, — пожурил собаку Александр Петрович, не забыв при этом почесать ее за ухом.

Шарик сел на задние лапы и гавкнул. Хвост ожил и принялся биться о пол. Старик сел на стул и снова обулся, затем поднялся и повернулся к Шарику.

— Ну что, мой дружок, будем прощаться, — Александр Петрович наклонился и обнял собаку. — Когда-то еще увидимся.

Александр Петрович заглянул в глаза собаки, светившиеся искренней любовью и безграничной преданностью.

— Я знаю, что ты меня понимаешь, — сказал Александр Петрович, держа голову собаки в руках. — Вы, собаки, удивительные существа. Может ваш разум и уступает человеческому, но сердце подобно нашему, но в отличии от человека, вы, собаки, не боитесь показывать его другим… До свидания, мой дружок. Ты всегда мне был самым верным и преданным другом. Мы с тобой обязательно еще увидимся.

Александр Петрович отстранился от собаки, чувствуя непонятную дрожь в теле. В груди полыхнуло жаром, а на глазах появились предательские слезы.

— Увидимся, — пробормотал Александр Петрович, поворачиваясь к двери. Щелкнул замок, Александр Петрович открыл дверь и вышел на площадку. Не оглядываясь, старик закрыл за собой дверь и достал из кармана брюк ключ. Закрыв на ключ дверь, Александр Петрович вздохнул и направился к лестничному пролету. Не успел он сделать и два шага, как за спиной раздался заливистый лай вперемешку со скулежом.