Выход (СИ) - Литвин Светла

— Ладно, хорош смеяться. Идите в баню. — отсмеявшись, Марина Николаевна вручила нам полотенца, и мы отправились с Ромой туда, куда нас послали.

Баня находилась в самом конце большого участка, до неё мы с Ромой добежали по каменной тропинке. Бежали, потому что дождь так и не кончался, даже усилился с того момента, как мы зашли в дом и уже больше походил на ливень, чем на дождь.

Мы зашли на крыльцо бревенчатой небольшой, но очень красивой бани, я держала полотенца и пакет с чистыми вещами, и ждала, когда Рома откроет дверь.

— Кира. — он подошёл ко мне вплотную, прижимая меня к стене, и дёрнул за ручку.

С предбанника обдало жаром.

— Рома. — произнесла его имя, стараясь на него не смотреть.

Не зашла в баню, а медленно попятилась, он не трогал, но напирал, разгоняя по мне желание. Оступилась, звякнули банки, ударившись друг о друга, одна упала и покатилась.

— Осторожней. — прошептал Рома, пальцами едва коснулся моей влажной от дождя руки.

Представить себе даже не могла, что месть Роману, станет для меня тем ещё испытанием на прочность и я в своей прочности вот-вот разочаруюсь, зато лишний раз смогу убедиться в своей порочности. Мы ещё только в предбаннике, даже ещё не раздевались, а я уже ужасно его хочу. Мне для этого и конфет никаких не нужно, он мой стопроцентный феромон. Хотя вроде и доказано, что феромоны для человека не играют главной роли. Но я рядом с Ромой и не человек вовсе, а тупой, и очень похотливый кролик. И кролик с маленькой буквы, потому что тут не в переносном смысле, а в самом прямом.

Всё моё противостояние закончилось, стоило лишь взглянуть на него. Хищник. Опасный, голодный, и это его "осторожней" было не о банках. Поцеловала Рому первая, врезавшись в его грудь, как только он прикрыл за нами дверь. Несколько дней без поцелуев, только усилили эту жажду ощутить языком его губы. Болезненно укусила, ответил тем же. Между нами завязалась какая-то борьба. Кто кого.

За поясницу прижимал меня к себе, лопатками к горячей стене предбанника, дёрнул летнее платье с направляющей силой вниз, отрывая бретели, оставляя меня в одном нижнем белье. Ненадолго, вот-вот и это всё сорвёт с меня.

Отстранился с трудом, шумно дыша.

— Я помилован? — хрипло и удивлённо спросил Рома.

Это удивление было сейчас таким неуместным, шуткой.

— Да. — и сказала чётко с вызовом глядя в его глаза, ставшие аквамариновыми, закивав для убедительности.

— Ну тогда держись Кира-а-а… — и хищник набросился на меня.

И ни секунды нежности и заботы. Рома выпустил своего внутреннего зверя наружу, беря своё жёстко, неумолимо, яростно. Я горела в его руках и этот огонь уже ничем не вытравить. Он уже непросто во мне, я сама стала этим пламенем, чтоб гореть вечно, в этих сильных сжимающих тело руках, в этих внезапно аквамариновых любящих глазах, гореть в нём, им, с ним.

16

Выходные пролетели мгновенно. Чем мы только не занимались, несмотря на дождь провели эти дни с пользой. Но самым забавным было составление списка гостей. Марина Николаевна хотела позвать всех, кого знала, Венедикт каждому присваивал диагноз от алкаша до шизофренички и отнекивался, а Рома всё равно всех записывал с невозмутимым лицом, каллиграфическим почерком, и Ксюша успевала нашёптывать ему на ухо имена своих подруг. Я же просто сидела в сторонке, смеялась до слёз и бесконечно что-то жевала.

— У тебя задержка? — спросил Рома, когда мы уже возвращались в город, по обыкновению, прервав мою попытку заснуть.

— Что? — встрепенулась, переспросила его потирая слипающиеся глаза.

— Уже месяц прошёл. Ты не беременна? — уже на прямую спросил Рома, пока я нещадно тупила.

— Я…я не знаю. — попыталась подсчитать в уме и насчитала сорок дней, при моём цикле в двадцать восемь дней получалось уже двенадцать дней задержки.

— Тебе нужно посетить врача. — серьёзно сказал Роман, потянувшись за жвачкой.

Теперь он не курил, но нервничая, жевал жвачку.

— Рома, а эти конфеты? Я их съела, это невредно? — я не была уверена, что точно беременна, но это было возможно, душа сразу заполнилась тревогами за будущего ребёнка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет. Невредные. Это не химия, натуральный продукт. — уверил меня Рома, протянув руку к моему животу.

Погладил с улыбкой, словно в нём уже наверняка рос ребёночек.

— Давай в аптеку заедем. — попросила Рому, прислушиваясь к самой себе.

Вроде бы всё как обычно, если не считать почти двух недель задержки.

Пришлось поехать в город. Рома заехал в круглосуточную аптеку, потому что время было уже за полночь. Он хотел идти сам, но я решительно пошла с ним. Дождь так и накрапывал, а воздух казался таким приятным.

— Нам тесты на беременность десять штук, пожалуйста. — попросил Рома, подойдя к прилавку, за которым стояла милая, но уставшая женщина фармацевт.

— Зачем так много? — спросила у Ромы на ушко, вися на его руке как школьница, от чего-то смущаясь.

— Хочу десять детей. — с лукавой улыбкой шепнул он, уже мне на ухо.

— Вам разных? Цена? — поинтересовалась фармацевт.

— Разных, цена значения не имеет. — ответил Рома, прям знаток тестов на беременность, промелькнуло у меня в голове, но тут же вылетело.

Взгляд упал на упаковку мармеладных мишек, рот тут же вспомнил вкус этой желатиновой прелести и наполнился слюной.

— И вот это ещё, пожалуйста. — взяла с витрины сразу несколько упаковок, на что Рома едва слышно засмеялся.

Оплатив покупки, мы вернулись в машину. Изучая инструкцию на одной из упаковок с тестом, я уничтожала одного мишку за другим.

— Хочешь попробовать? — спросила у Ромы, не дождавшись ответа, сунула ему в рот сразу несколько штук.

— Ой! — он, пожевав немного, скривился, — Кислятина! — со смехом доел, но его под конец передёрнуло.

— А мне нравится! Сам ты! Кислятина! — я засмеялась, на что Рома пообещал меня защекотать, когда приедем домой.

— Тест сегодня не сделать. Нужно утром. — предупредила Рому, чтоб не затолкал меня в ванную комнату по возвращению домой, требуя выдать ему две полоски.

— Утром, так утром. — тяжело вздохнув, согласился Рома.

Только вот понятие об утре у нас с ним было разным. Он поднял меня в пять утра, и затолкал-таки в ванную комнату, выдав один тест из десяти. Я долго не могла нормально открыть глаза, чтоб вообще хоть что-то сделать. Даже чуть обратно не заснула сидя на унитазе. Спать хотелось невероятно, но на тест пописать всё же пришлось, ибо вернуться в кровать я могла, только отдав Роме эту палочку. Что я, собственно, и сделала, даже не посмотрев на результат, за меня это сделал Рома.

— Кира, мы беременны! — радостно закричал на всю свою спальню.

Но я, добравшись до подушки, только что-то буркнула невнятно. Вообще, не осознав, что это всё реальность, вновь провалилась в крепкий и сладкий сон.

Моё утро было очень необычным. Очень! Потому что на кровати, когда я проснулась, восседал огромный плюшевый кролик. Размером с Рому точно и к нему имелась милейшая записка.

Люблю тебя моя Императрица. Кроликов в нашем доме больше нет, только это плюшевое чудо, с головою ниоткуда.

P.S. На десять тридцать завтра утром мы идём к врачу. Ничего не планируй на это время.

И подпись: Твой Император

Потянулась к плюшевому чуду и завалилась с ним обратно на подушку. Вдохнула полной грудью, потому что кролик пах Ромой, должно быть, впитал этот аромат его духов, когда тот его нёс. В этом внезапном всезаполняющем чувстве счастья не сразу осознала смысл постскриптума. Только через несколько минут до меня дошли воспоминания о раннем утре и Ромином требовании пройти тест. И…

Я подскочила на кровати, только сейчас осознав по-настоящему, что я беременна. На сборы ушло не больше получаса, а пока ждала такси, успела позавтракать прямо на кухне, с интересом наблюдая, как Соня колет грецкие орехи.

К моему счастью, Ника была дома. К кому как ни к ней мне идти со своей новостью?