Маячок моей души (СИ) - Шаронина Мария

Его заморозили, заблокировали еще тогда, когда дунули в меня какой-то гадостью.

Ни дара, ни союзников, ни надежды.

Лишь пустота, снедавшая изнутри душу, и оставляющая после себя одни лишь лохмотья.

Сколько я вот так, просидела, глядя в пустоту перед собой, сказать сложно.

Время перестало иметь для меня хоть какое-то значение, оно лишь оттягивало мою "гуманную" казнь.

Они сделают то, что задумали, и я, совсем скоро, превращусь в овощ, который холят, лелеют, а после того, как он выполнит свою функцию, сбросят в выгребную яму, в которой он и сгниет.

Нет!

Я такой судьбы себе не желаю!

До последнего буду сопротивляться проклятым стервам, возомнивших себя вершителями судеб!

Сбросив с себя оцепенение, встала и сразу же, споткнувшись о собственные ноги, чуть не упала.

Мышцы затекли, а значит, в кресле я просидела не меньше трех часов.

Немного размялась и в который раз осмотрела свою тюрьму. Искала то, чем можно будет воспользоваться, в случае насильственных действий, которые, непременно будут. Но сколько бы я не смотрела, так ничего и не нашла.

Такое ощущение, что гадины заранее знали о том, что за мысли будут бродить в моей голове, и подготовились.

В комнате было все, что нужно для комфортной жизни, но ничего для самообороны. Единственное, что удалось спрятать за манжет бесформенного платья, так это брошь военно-космической академии, там хоть острый конец имелся.

Только я это сделала, как опять послышались шаги в коридоре.

На этот раз не одни.

Встала посреди комнаты, и, с прямой спиной и презрением на лице, напряженно ждала палачей, которые, уже открывали дверь.

Их было трое.

К себе приковывала взгляд лишь одна из них.

Статная, высокая, с красивым овалом лица и синими как небо глазами, она была королевой среди серой челяди, которая ее сопровождала. Даже серое платье на несколько тонов темнее моего, смотрелось на ней как вечерний наряд, а не убогое недоразумение.

– Аннаис Шеарай, меня зовут сестра Циара. Я буду сопровождать тебя в комнату Истины, – представилась она красивым мелодичным голосом.

– Как вы сказали? – переспросила я, неверя тому, что услышала. Ходящая назвала меня той фамилией рода, к которой, мне не принадлежать уже никогда. Видимо, на фоне нескончаемого стресса, у меня начались слуховые галлюцинации.

– Аннаис Шеарай, – еще раз повторила та, и сделав неопределенный пас рукой, обездвижила тех, кто пришел с ней вместе. Девушки так и остались стоять в коридоре с выпученными глазами без возможности сделать хоть что-нибудь.

А та, что представилась Циарой, вошла в мою комнату и тихо прикрыла за собой дверь.

Я совсем перестала понимать, что происходит, и уже была готова озвучить все те вопросы, что метались в моей голове, но не успела:

– У нас есть ровно пять минут, чтобы вытащить тебя отсюда, другого шанса не будет ни у тебя, ни у меня, – быстро проговорила женщина, подойдя ко мне вплотную и беря за руку.

Дергаться не стала, лишь спросила:

– Как? Почему вы мне помогаете? Что происходит?

– Меня зовут Циара, Циара Шеарай. Я мать Алера, – ее слова стали для меня полнейшим потрясением, я даже дышать перестала.

Такого просто не может быть.

Алер говорил, что его родители разбились, какая мама?!

– Вы под конец поиздеваться решили? Мало того что я натерпелась?! Я не верю вам! – выдернула руку и попыталась оттолкнуть женщину, но не тут-то было.

– Девочка, послушай меня, – вновь крепко хватая меня за руки, Ходящая их словно тисками сжала, – я говорю правду. Ту, которую не знает... не знал даже сын, – поправила она саму себя. Я могу выжечь твой дар почти дотла и перенести отсюда в усадьбу принадлежащую Эвану Шеарай. Там тебя встретят, и ты будешь в безопасности, под защитой моего сына и свекра. Но будь осторожна, дар полностью не исчезнет. Как только оправишься, ставь самый сильный блок, иначе, все будет напрасно, – она говорила быстро, четко, не давая усомниться в правдивости своих слов.

Я смотрела в ее глаза и видела в них Алера, у него они были точно такими же.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вас убьют, – прохрипела я от едва сдерживаемых эмоций.

– Скорее всего, – усмехнулась та, полностью принимая свою участь, чтобы потом добавить: – И слава всем богам вселенной, меня давно ждут за чертой.

– Так неправильно, так нельзя! Менять одну жизнь на другую? Нет, нет, нет... – замотала головой, а по щекам потекли соленые слезы. Я не хотела, чтобы спасая меня, погиб кто-то еще. Тем более, если этот кто-то, родной человек моего любимого рарка. Как я ему в глаза посмотрю после этого?

– Он поймет и примет, – тихо ответила она, а я даже не поняла, что прошептала последнюю фразу вслух. – Я хочу, чтобы мой мальчик, был счастливым. А для этого, ему нужна только ты! Передай ему жто от меня, – Ходящая порывисто обняла меня, чтобы потом прошептать: – Сейчас, – после чего, резко провела сзади по моей шее чем-то острым.

Я непроизвольно дернулась, а мама Алера, поцеловав меня в обе мокрые щеки, сделала еще один пас рукой.

И меня мгновенно скрутило.

Жар, испепеляющий нутро был настолько сильным, что я закричала.

Долго, с надрывом, пытаясь хоть так облегчить ту боль, что обвалакивала меня словно кокон. Из-за нее, я не видела ничего вокруг, не могла сосредоточиться на происходящем, и кричала, кричала, кричала.

Толчок, и я проваливаюсь в густую, почти осязаемую тьму, чтобы в следующую секунду, кулем упасть на холодный мраморный пол.

– Слава Богам, жива! – это было последнее, что я услышала, перед тем, как мое сознание померкло в спасительной обезболивающей темноте.

Глава 11. Единственное, за что ты должен переживать – это семья. А остальное, пусть само за себя переживает.

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя.

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала.

Мне бы звезды, чтоб осветить твой путь.

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай..

Ветер, ветер, улетай…

И, до самого утра…

Я останусь ждать тебя.

Голос…

Такой нежный, такой родной…

Так пела мама, когда мне было плохо или грустно, всегда забирала мои печали песней, которую я знала наизусть.

Мне бы небо черное показать.

Мне бы волны, чтобы тебя укачать.

Мне бы колыбельную тишины.

Точно корабли проплывают сны.

Баю-баю-бай..

Ветер, ветер, улетай…

И до самого утра…

Я останусь ждать тебя

Мама…

Именно ее голос сейчас заставлял меня тянуться к ней, выплывать из марева яркого пламени, который до сих пор терзал мою душу и плоть.

С каждый ее словом, новой нотой, боль нехотя отступала, оставляя после себя лишь зудящее чувство тления под кожей.

– Ана, девочка моя, ты как? – видимо, мама заметила, как я попыталась открыть глаза и сразу среагировала. – Сейчас, мой цветочек, потерпи немного, – вновь услышала я, и почувствовала как она, подносит к моим губам стакан с жидкостью.

– Пей, маленькими глоточками, – мягко скомандовала она, а я, почувствовав влагу, старалась не захлебнуться, только сейчас поняв, как сухо у меня во рту и как дико хочется пить.

– Легче, милая, легче, – уговоривала мама, нежно гладя другой рукой по голове.

Когда бокал опустел, я наконец смогла разлепить глаза. Сначала, образ Оливии расплывался, было ощущение жжения и песка в глазах, и только спустя некоторое время, я смогла рассмотреть маму и комнату, в которой я находилась.

Просторные аппартаменты выдержаны в темных мужских тонах. Ничего лишнего, мебели по минимуму, и среди этого аскетичного интерьера, четко выделялось лишь одно: тревожное лицо самой дорогой для меня на свете женщины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Очнулась, слава Богу! Ты как, цветочек? – дрожь в голосе и покрасневшие глаза мамы говорили сами за себя. Сколько же волнений и душевной боли я принесла своим родным и близким!