Ошибочная версия - Юрий Михайлик

В общем план у Вареника был готов. Хаджиева нужно звать на двадцать седьмое. Именно в этот день возвращается из рейса “Серафимович”. Если Хаджиев прибудет утренним самолетом, все будет в порядке. С монетами Жениного, вернее даже Гришиного, мужика, да с тем, что привезет Крюков, вся эта история обретает смысл.

Расчет Вареника был прост. Ситуация после гибели Жалейки становилась недвусмысленной. Все это нужно кончать. А если кончать, то с максимальным эффектом. Вот почему сейчас Вареник обдумывал каждую мелочь. Предстояло пригласить Хаджиева, дав ему понять: его ждет двойная партия товара. Он привезет соответственно и двойные средства. А тут все и закончить. Хаджиев — чужой. Пока найдут тело, пока установят личность, будет время испариться.

Помещать Хаджиева в гостинице нельзя — останется след. Только квартира. Утром прилетел, вечером по дороге на аэродром получил свое и убыл. В тайнике Вареника вместе с верными документами давно уже лежал маленький черный пистолет.

— Есть дело, — сказал Вареник, встретившись со своим подручным. Вареник в общих чертах познакомил Женю со своим планом размещения Хаджиева.

…Валя понимала, что этот “гость” связан с таинственными делами Жени, что он был бы интересен для милиции, а значит, ее согласие необходимо. Но в предложении Жени-толстого она чувствовала опасность: вдруг они каким-то образом узнали, что она была в милиции.

Толстяк был добродушен, он излучал хорошее настроение. Но все это могло быть игрой.

Женя видел, что она колеблется.

— Понимаешь, очень нужный мужик, хочется, чтоб он получше провел время. Тебе совсем не обязательно заводить с ним роман, просто будь несколько часов любезной хозяйкой. Ладно, бог с ним, не полета, сотня. Подумай — сто рублей за полдня.

— Но до вечера он уйдет? — переспросила Валя.

— У него самолет вечером. Часов в восемь я его заберу.

В конце рабочего дня в комнате, где сидел Вареник, телефон зазвенел длинно, настойчиво — так звонит междугородная. Вареник узнал голос Хаджиева.

— Дорогой, это ты?.. Объясни — случилось что-нибудь?

— Ничего не случилось. Заболел мой приятель. Простудился, получилась задержка.

— Что же теперь?

— А все в порядке. Только он еще болеет, не сможет объявиться. Хорошо было бы, если бы ты сам приехал, а то все дело стынет.

Наступило молчание. Хаджиев обдумывал предложение.

— Дорогой, а может, ты приедешь? — прервал он наконец паузу.

— Хотел бы, но не могу. И я тебя очень прошу, возьми с собой два чемодана. Я тут подарки семье купил, так что бери два.

— Понял, дорогой, два чемодан. Поэтому не можешь?

— Да, много работы.

— Хорошо. Я подумаю.

— Времени у меня мало, — сказал Вареник настойчиво. — Двадцать седьмого жду тебя. Утренним рейсом. А к вечеру управимся.

— Так, — видимо, взвешивая все сказал Хаджиев. — Встречай. Готовь шашлык, коньяк. Только помни, я не болею, я человек здоровый.

Это была угроза. Или намек? Но зачем Хаджиеву намекать на то, в чем он совсем не желал бы признаваться?

— Жду тебя утром. Будь здоров.

— До свидания, дорогой.

Оставалось полтора дня. Полтора дня сравнительно спокойной привычной жизни. Затем один день работы. А там все по-другому. Вареник оглядел комнату, где просидел несколько лет. Со всем этим придется проститься. Страна велика, где-нибудь да укроется немолодой, одинокий мужчина с хорошими документами. Отсидеться в тишине, понемногу реализовать ценности, перевести деньги в иностранную валюту, а потом, на досуге, поискать щелочку. Есть же они, эти щели. Не может их не быть — десять тысяч километров границы.

Полковник Чернобыльский встретился с подполковником Лариным, старым своим товарищем и сослуживцем, который прежде долго работал в областном управлении.

После первых приветственных слов, Ларин усадил Чернобыльского, поглядел, улыбаясь, и сказал:

— Выкладывай! Я ведь знаю, что ты приехал по делу.

— Есть у нас один сигнал по твоему ведомству: судно “Серафимович”, музыкант Крюков. К нему, возможно, обратились люди, которых мы считаем связанными с золотой контрабандой. Вот так. А поскольку обратились с просьбой к нему перед его выходом в рейс, а он, вероятнее всего, не отказался, то хотелось бы знать, а не связаны ли эти просьбы…

— Ясно. Нет, у нас пока ничего определенного не было. Отдел кадров сообщил мнение начальника порта о Крюкове. Когда экипаж будет сходить на берег, попросим таможенников провести выборочную проверку. В том числе и его проверим.

…День заканчивался, в окна управления глядело уходящее к западу солнце.

— А теперь давайте посмотрим, чем же мы располагаем? — начальник управления обвел взглядом собравшихся.

— Разрешите? — Чернобыльский встал, одернул китель. — Поиски Скобцова и Приходько в городе пока практически результатов не дали. Не исключено, что им удалось покинуть Приморск.

— Ясно. По второй линии?

— Получено сообщение из Ташкента. Хаджиев приобрел билет на самолет Ташкент—Приморск, прилетающий к нам в десять часов утра двадцать седьмого числа. И в последние два дня он снова вызывал Приморск, Вареника.

— Что еще?

— К Вале приходил Сташевский. Предложил ей приютить на несколько часов важного гостя, человека который улетает вечером в тот же день.

— Что по Крюкову?

— Судно приходит двадцать седьмого. Так что все сходится один к одному. Изымать Крюкова все же целесообразно — мы ведь не знаем, на каком этапе могут появиться Скобцов и Приходько.

— Если они вообще появятся, — подал голос Горохов. — Тут тоже уверенности нет.

— Окончательной — нет, — согласился Чернобыльский. — Хотя пока факты складываются в пользу рабочей гипотезы.

— Разрешите? — Выборный встал.

— Прошу.

— Сведения о контрабанде надо получить от Крюкова. Но без ареста.

— Как? — удивился Горохов.

— Спросить у Крюкова, — спокойно ответил майор.

— Так он вам и скажет, — сразу же отреагировал Горохов.

— Погодите! — остановил его начальник управления. — Что вы предлагаете, товарищ майор? Продолжайте.

— Я исхожу из того, что мы знаем о Крюкове. Это его первый заграничный рейс… Использовать его прежде в качестве перевозчика Вареник или Сташевский не могли. Нам известно, что прежде он деловых контактов с ними не имел.

— Это так вам Валя говорит, — вставил Горохов.

— Я этому верю, — все так же сухо и строго ответил Выборный. — По данным, которые мы собрали, Виктор Крюков человек легкомысленный. Но почему мы уже должны расценивать его как заядлого фарцовщика и контрабандиста?

— Ничего не понимаю, — взорвался Горохов. — Где мы находимся? Чем мы занимаемся? — Он обратился непосредственно к начальнику управления, в сторону Выборного полковник даже не глядел. — Мы ведем розыск по делу, в котором зафиксировано два убийства, в котором предполагается систематическая валютная контрабанда.

Набрав воздуха, Горохов с той же яростью обернулся к Выборному.

— Мы гипотезы строим. Мы придумываем сами себе головоломки. А преступники уходят у нас из рук. И кто — убийцы уходят! Есть гарантии, что ваша версия верна? Есть уверенность, что Хаджиев и Вареник не просто приятели, пусть даже со спекулятивным душком, а именно ваши ископаемые фарцовщики? Нет таких гарантий. Есть гарантии, что под видом милиционеров к Сташевскому приходили именно Скобцов и Приходько? И таких гарантий нет. Есть гарантии, что Крюков действительно везет контрабанду? Все допуски, все предположения. Ну, давайте поднимем на ноги всю милицию области и будем предположительно ловить предположительных преступников. А убийцы будут гулять.

— Что конкретно вы предлагаете? — тихо спросил начальник управления.

— Крюкова задержать на выходе с судна. Если у него есть контрабанда, он должен ее выносить. Это самое удобное время. Задержать, обнаружить и допросить. Получить факты. После его признания арестовать и допросить возможных соучастников. Пусть это даже будут Сташевский и Вареник. Если у них есть контакты с убийцами — со Скобцовым и Приходько, выяснить эти контакты.

— Легко сказать — выяснить, — буркнул Литвак.

— Другие предложения есть?

Выборный продолжал стоять:

— Есть. Да, мы ведем серьезное дело, мы ищем опасных преступников. Уже произошло два убийства, и, судя по всему, мы выходим на законспирированную и длительно действующую группу фарцовщиков. Но ведь наша работа не только розыск. Задача — не только арестовывать. Допустим, мы завтра задержим Крюкова с контрабандой. Он сядет на скамью подсудимых как участник преступной группы. И мы получим еще одного обвиняемого. А если пойти на разговор с ним, если этот разговор даст результат, если парень поймет, в чем оказался замешан, кому стал помощником, если все это дойдет до него — мы получим человека. Человека, понявшего всю меру своей вины и ответственности. Я не случайно предложил разговор с Крюковым. Мы собрали сведения, отзывы людей о нем. Этот парень еще не потерян. Это первое. А второе — Крюкова надо выпускать с судна Иначе мы не можем рассчитывать на появление Скобцова и Приходько, на их выход к линии Вареник—Сташевский. Мы также предлагаем задержать в Ташкенте Хаджиева. В последний момент дать телеграмму Варенику: “Прибыть не могу. Высылаю человека. Встречай, как условлено”. И утренним рейсом из Ташкента вместо Хаджиева прилетит другой. Капитан Багиров из Ташкентского уголовного розыска.