Письмо Софьи - Александра Девиль

В глазах девушки отразился испуг, и она дернулась в сторону секретера, но, не увидев на нем письма, растерянно перевела взгляд на Призванова.

– Я спрятал ваше письмо, – сказал он с коварной улыбкой, – но обнародую его, если вы сейчас будете кричать и звать на помощь. Вы обещаете молчать?

Она кивнула, и он разжал ей рот.

– Это подло, низко… – прошептала Софья. – Вы бесчестный человек… я вас ненавижу и презираю.

– Душенька, не надо так драматично. Чем раньше вы поймете, что за все в жизни надо платить, тем лучше. Я буду молчать о вашем письме, а вы взамен не вытолкаете меня из своей спальни хотя бы в течение получаса. Это условие пари, которое я должен непременно выиграть.

– Пари? Вы заключили на меня пари? Наверное, с Заборским? – догадалась Софья. – Вы с ним достойные друзья!

– Он мне не друг, а вы напрасно на меня злитесь.

– Как я могу не злиться на человека, который загнал меня в ловушку!

– Представьте, я тоже загнан в тупик, у меня будут большие затруднения, если я не выиграю это пари. Ну, разве вам так уж трудно потерпеть мое общество еще немного?

– А что потом? Сюда придет Заборский?

– Заборского я не видел уже два дня, думаю, что он сейчас в городе. А его приятель Цинбалов спрятался в саду, дабы убедиться, что я покину дом через окно вашей спальни. Вот и все. Кстати, должен заметить, что сторожа у вас в усадьбе никудышные, а собак вообще не слышно.

– Все это затеяно, чтобы испортить мне репутацию? Дескать, такую девицу любой может иметь и без женитьбы? Кому-то очень хочется меня унизить, чтобы я не поднялась выше уровня, отведенного мне при рождении? Всяк сверчок знай свой шесток, да?

– Ну, полно кипятиться. Вы так дрожите от волнения и гнева, что мне даже страшно за вас. Успокойтесь, выпейте воды.

Он протянул ей стакан, и Софья залпом его осушила. Грудь ее высоко вздымалась, глаза метали искры, и она даже не подозревала, как соблазнительна в эту минуту и какое сильное искушение испытывал Призванов, глядя на нее. Внезапно сделавшись очень серьезным, даже хмурым, он сказал:

– Не бойтесь, вы не останетесь на своем шестке, ведь на вашей стороне природа, которая создала вас чертовски привлекательной. К тому же вы умны, честолюбивы и умеете рассуждать, как не всякая барышня. «Если бы не было закона, который изначально ставит одних выше других, если бы все при рождении были равны, как это и предусмотрено природой…»

– Читать чужие дневники так же бесчестно, как и чужие письма!

– О, я прочел совсем немного, но достаточно, чтобы понять ваши взгляды на жизнь. Традиционный порядок вещей вам не подходит, и это понятно. Зачем вам придуманные людьми законы? Незаконный сын Эдмунд рассуждал примерно так же.

– Эдмунд?…

– Да, из «Короля Лира». Знаете такую пьесу? – Он отвел взгляд в сторону и с невеселой усмешкой пробормотал:

Природа, ты моя богиня. В жизниЯ лишь тебе послушен. Я отвергПроклятье предрассудков и правамиНе поступлюсь…

– Почему вы мне об этом говорите? Такое впечатление, что эти слова затрагивают вас лично. Или вы вправду ставите несправедливые людские законы выше законов природы?

Его голос долетел до нее словно издалека:

– Не знаю, но моя природа влечет меня к тебе…

Внезапно Софья почувствовала, что мысли ее начинают путаться, тело охватывает дремотная слабость, а глаза застилает радужная пелена. Лицо Призванова, освещенное пламенем свечи, вдруг показалось ей призрачным, нереальным, и она заплетающимся языком пробормотала:

– Это все вы… вы меня чем-то опоили?…

Вместо ответа он обнял девушку и прижался к ее губам долгим, страстным поцелуем. Потом сбросил на пол свою одежду и осторожно снял рубашку с обмякшего тела Софьи.

Девушка пыталась сопротивляться, но волны дурманящего сна лишали ее сил. В первую минуту краем сознания она еще чувствовала грозящую ей опасность, а потом это ощущение прошло, сменившись знойной истомой, в которой смешались сон и явь. В томительно-сладких грезах перед Софьей мелькали сверкающие долины, роскошные сады с фонтанами, душистые гирлянды роз, беломраморные дворцы, спускавшиеся ступенями к морю; и все эти яркие видения сопровождались упоительной музыкой, которая то затихала до нежных переливов, то звенела безумным торжеством, словно возвещая приближение чего-то небывалого, какого-то ликующе-сокрушительного апофеоза… Погруженная в дурман сна девушка не сознавала, что чувственные картины, распалявшие ее воображение, подогреваются извне страстными и умелыми ласками Даниила, который все сильнее возбуждался от ее красоты, наготы и беспомощности. И в тот миг, когда она в забытьи ответила на его поцелуй, уже никакая узда не смогла бы сдержать воспламененного соблазнителя.

И вдруг сквозь сон девушка ощутила боль. Она не сознавала природу этой боли и не могла проснуться до конца, а только пыталась освободиться от чего-то тяжелого, твердого, властно завладевшего ее телом.

– Больно… – прошептала она одними губами.

У самого уха Софьи прозвучал хриплый голос Призванова:

– Боже, ты девственна… я не думал, прости…

Это открытие его удивило, но он уже не мог остановиться, слишком сильным и мучительным в своей остроте было его желание.

– Больно… – снова повторила девушка, хотя в этот миг к ее боли примешалась какая-то пронзительная сладость, а еще стыд, сознаваемый даже во сне.

Она уже наполовину проснулась, когда возбуждение ее любовника достигло предела, и он со стоном и неистовыми поцелуями утолил свое желание до конца.

Перемена, свершившаяся в теле Софьи, была слишком ощутима, чтобы не победить усыпляющее действие выпитого ею зелья. Сквозь пелену дурмана к девушке прорвалась мысль о чем-то важном и непоправимом, и в следующую минуту Софья уже сидела на кровати, протирая глаза и мучительно пытаясь сбросить с себя остатки ночного наваждения. Она вскрикнула, увидев рядом с собой обнаженного Даниила, и еще раз вскрикнула, увидев свою собственную наготу. Телесная боль свидетельствовала о потере девственности, и Софья готова была зарыдать от отчаяния.

– Прости, я был уверен, что ты уже отдавалась своему жениху, – вздохнул Призванов. – Но, оказывается, ты не притворялась невинной. Я искренне раскаиваюсь.

– Я ненавижу вас! – громким шепотом сказала Софья. – Вы загубили мне жизнь!

– Ну, зачем так сокрушаться? Если жених любит тебя, то он не будет допытываться, девушка ты или нет. Кстати, вряд ли он сделал бы тебя женщиной более искусно, чем я.

Даниил подал Софье ее ночную рубашку, которую она тут же натянула на себя, потом и сам стал поспешно одеваться.

– Я убью вас! – выкрикнула Софья, дернувшись в его сторону, но боль помешала ей встать с кровати. – Распутный негодяй!.. Я всем расскажу, что вы подпоили меня зельем, а потом изнасиловали!