Супернова - Марисса Мейер

осколков.

Бабочка вспорхнула вверх, к потолку. Увернувшись от Новы, она полетела к окну, которое всегда держали открытым из-за пчел.

Проклиная все на свете, Нова бросилась в погоню. Бабочка опустилась ниже. Нова стояла, задыхаясь, с вытянутыми руками и растопыренными пальцами.

Бабочка летела прямо к окну. Вокруг нее вились пчелы и осы, заметившие новую добычу.

Бабочка метнулась к оконной щели.

Нова отчаянно рванулась вперед, коленом уперлась в подоконник, рукой схватилась за раму, чтобы не упасть, а вторую вытянула вперед, на лету сжимая в кулак.

Так она и повисла, не шевелясь и судорожно дыша. Ее окружили осы и шершни, кое-кто из них даже осмелился приземлиться на ее руку и изучал сжатые пальцы, но жала никто не выпускал.

Вся дрожа от выброса адреналина, Нова сползла на пол.

Оглушенная, она посмотрела вниз – и увидела, что посреди комнаты на полу валяется осиное гнездо, а на его бумажной стенке отпечаталась подошва. Бросок к окну был таким стремительным, что она и не заметила, как наступила на него. Осы, которым это гнездо служило домом, взбудораженно жужжа, кружили вокруг. Но не эти насекомые волновали сейчас Нову.

Затаив дыхание, Нова чуть разжала пальцы.

У бабочки были сломаны крылья. Ее покрытое ворсинками тельце еще подергивалось. Подавив приступ дурноты, Нова уронила бабочку на пол. На нее немедленно набросились дожидавшиеся этого пчелы.

Вскоре от бабочки ничего не осталось.

Нова отряхнула с пальцев пыльцу. Ее била крупная дрожь. Эта бабочка была мертва, и, хотя Данна никогда не узнает, что видела именно она, сотни других бабочек сумеют перейти в другой режим и сообщат о своих открытиях. Что еще сумела разузнать Данна, преследуя Нову до поимки этой бабочки?

Сердце Новы часто билось о ребра, пытаясь вырваться наружу. Она чувствовала себя опустошенной. Ее охватил ужас.

Неизвестно, кто первым донесет отступникам, Нарцисса или Данна, но это и не имело значения. Одно Нова знала наверняка.

Ее время было на исходе. Данна в любую минуту могла вернуть себе человеческий облик. Может, это уже случилось.

Скоро ли все узнают правду?

– Лерой! Хани! – закричала она, торопливо спускаясь вниз. – Надеюсь, взрывчатка, о которой вы говорили, готова. Нам пора сваливать. Срочно.

Лерой и Хани стояли у разбитого стекла в прихожей. Лерой разглядывал брошенный с улицы камень.

Хани, вне себя от злости, тряхнула головой.

– Обычный булыжник, – сказала она с презрением. – Какое-то засилье непрофессионалов.

– Вы меня слышите? – голос Новы звенел от напряжения. – Бабочка мертва. Данаида вот-вот перейдет в другой режим, а может, и уже перешла. Не знаю, как много ей известно, но… – она смолкла.

– Но этого наверняка достаточно, чтобы тебя обличить, – сказал Лерой, небрежно отбросив камень. Тот с тяжелым стуком упал на ковер. – И навести на всех нас. В худшем случае, они будут здесь через… десять минут.

– Даже быстрее, если вызовут ближайший патрульный отряд, – сказала Нова. – Или дольше, если… если члены Совета решат заняться этим лично. Но не намного.

Лерой кивнул.

– Поставлю взрывчатку и буду готов взорвать ее при первом появлении Отступников. Берите только самое необходимое. А об уликах не волнуйтесь – после моей работы это место будет не узнать.

Глава десятая

В последний раз, когда Адриан вот так же несся по крышам Гатлона в амуниции Стража, на руках у него был едва живой Макс. И сейчас он был охвачен почти такой же паникой. Уж очень тревожным и настойчивым было сообщение Руби, но при этом в нем ничего не объяснялось. Адриан ответил сразу же, ему не терпелось узнать, почему она собирает отряд. Но с тех пор ему так больше ничего и не написали.

Поэтому он помчался.

Точнее, поскакал.

Кто-нибудь мог бы даже сказать, что он летел. Ничего ближе к полету он не смог изобразить, по крайней мере, пока не придумал, как вытатуировать крылья на собственной спине.

Пружины, наколотые на пятках, толкали его далеко вперед и вверх, позволяя взмывать над улицами и небоскребами. Адриан не старался прятаться, да не так уж много горожан вскидывали головы и смотрели вверх. А если и смотрели, то, возможно, принимали блеск его лат за игру полуденного света. Даже если кто-то и узнавал в Адриане печально известного мстителя-одиночку, задержать его они не успели бы, Страж двигался слишком быстро.

Руби с семьей жила в трехкомнатной квартире в округе Шейдмонд. Многим жителям города три комнаты показались бы роскошью, но семейство Руби – родители, бабушка, она сама и ее братья-близнецы Стерлинг и Джейд – ютилось в тесноте. Адриан не помнил, чтобы девушка хоть раз жаловалась, что ей приходится делить комнату с мальчишками, которым через пару месяцев исполнялось двенадцать. Но и то, что она никогда не приглашала отряд в гости, его ничуть не удивляло. Вообще, в тех редких случаях, когда команде нужно было встретиться, они обычно зависали у Адриана.

Вот, наконец, показалась крыша ее многоквартирного дома. Адриан запыхался, от учащенного дыхания стекло шлема затуманилось, мешая обзору. Последний прыжок, и он с глухим стуком приземлился в переулке. Бродячая кошка взвизгнула и, зашипев, бросилась за угол.

Адриан похлопал себя по груди, отчего доспехи мгновенно съежились и исчезли под кожей.

Чтобы обеспечить легкий доступ к костюму Стража, Адриан приноровился носить футболки с длинными рукавами и тремя пуговками на вороте. Сейчас он не забыл аккуратно застегнуться на все пуговицы. Как всегда после таких прыжков, ноги дрожали и подкашивались, но Адриан не обращал на это внимания.

У квартиры Такеров на втором этаже он окончательно пришел в себя. Не успел он постучать, как дверь отворилась. Открыла не Руби, а ее бабушка, миниатюрная пожилая женщина с седыми прядями в некогда рыжих волосах. Руки ее были скрючены артритом – Руби упоминала, что это результат многолетних занятий ювелирным делом, связанных с тончайшей работой на мелких предметах. Однако ее энергия и бодрость – впору молодым – восхищали Адриана с их первой встречи.

– Они в детской, – сказала она и посторонилась, пропуская его. – Последняя дверь налево.

Поблагодарив, Адриан в два прыжка одолел коридор. Из приоткрытой двери доносились голоса – мальчишки возбужденно переговаривались, а Руби шикала на них, стараясь успокоить.

Адриан открыл дверь. Близнецы, сидевшие рядышком на верхнем этаже двухъярусной кровати, мгновенно смолкли, таращась на него. Оскар – он тоже был здесь – сидел рядом с ними, болтая ногами. Свою трость он повесил на ступеньку лестницы. Адриан удивился, как это Оскару удалось его опередить, но вспомнил, что тот жил по соседству, а он-то из