Три ночи - Дебра Маллинз

Эвелин остановилась на лестничной площадке и с негодованием посмотрела на него. Этот взгляд сразу охладил разгоравшийся в Люсьене страстный пыл. Он напомнил себе, что пришел сюда вовсе не за тем, чтобы затащить Эвелин в постель. Во всяком случае, не сейчас, когда объект его мести находится в двух шагах от него.

– Сюда. – Эвелин пересекла холл и открыла дверь в одну из спален. – Как ты, папа? – услышал Люсьен слова Эвелин. – К тебе посетитель.

Люсьен шагнул вперед, готовый встретиться с негодяем, который пытался уничтожить его. И, пораженный, остановился в дверях. – Что это?

– Ты хотел видеть моего отца, – презрительно сказала Эвелин. – Вот он. Бросай ему вызов.

– Не торопи меня, – пробормотал Люсьен. Он взглянул на нее, и выражение его лица насторожило ее. Она всегда была умной женщиной.

Люсьен перевел взгляд на своего обидчика.

Сидя у окна, лорд Чезвик смотрел на залитый солнцем пейзаж. Он был в ночной рубашке, голубом халате и тапочках. Над его лысиной торчали редкие клочья седых волос; резко выдававшиеся скулы свидетельствовали о том, что он значительно потерял в весе. Его голубые глаза бессмысленно смотрели в одну точку за окном. Пока Люсьен разглядывал его, к барону подскочил слуга и стер слюну, стекавшую с его подбородка.

– Что с ним случилось? – сдавленным голосом спросил Люсьен.

– Пари с лордом Мелтоном. Папа упал с лошади во время их состязания. Через несколько дней с ним случилось что-то вроде приступа, и он потерял сознание. С тех пор он в таком состоянии. – Когда Эвелин рассказывала об отце, На ее лице было сострадание. – Доктор убежден, что при падении папа ударился головой и повредил мозг.

– Это не должно было произойти. – Стиснув кулаки, Люсьен еле сдерживался, чтобы не завыть от разочарования. Вот она, капризная усмешка фортуны. Пять лет ада, а сейчас месть уплывала от него, как дым.

Чезвик не способен был не то что стрелять, но даже держать в руке пистолет. А стрелять в него, как бы этого ни хотелось Люсьену, было бы откровенным убийством... сродни тому, как топят котят.

Люсьен хотел, чтобы Чезвик страдал так же, как и он. Чтобы он потерял все – свою честь, состояние, жизнь. Но теперь этого не случится...

Охваченный негодованием, Люсьен резко повернулся и выбежал из комнаты. Остановившись перед лестницей, он вцепился обеими руками в деревянные перила, подавляя в себе желание излить свою ярость обращенным к небесам криком. Ему хотелось оторвать эти перила и запустить ими в окно, разбить стекла, сокрушить этот дом голыми руками, разнести его на кусочки... Ему надо было унять свою ярость.

Но он не мог этого сделать. В душе он теперь всегда будет оплакивать несостоявшуюся месть.

– Мне очень жаль, – раздался позади шепот Эвелин.

– Такого я не предполагал, – стукнул Люсьен кулаком по перилам.

– Отец уже заплатил за все совершенные грехи, – сказала Эвелин. – Он не может сам ни передвигаться, ни говорить, ни даже есть. Ты должен быть удовлетворен, Люсьен.

– Удовлетворен? – Он повернулся к ней, его чуть ли не трясло от ярости. – Я не получу удовлетворения, пока он не будет страдать так же, как страдал я.

– Что ты имеешь в виду? – Эвелин махнула рукой в сторону спальни. – Его сердце бьется, он дышит, но жизнью это назвать нельзя. – На последнем слове ее голос дрогнул. – Уходи же, Люсьен. Оставь нас, не угрожай нам и побереги свою месть для других.

– Я еще и не начинал угрожать, – мрачно отозвался Люсьен. – Когда я начну...

Эвелин гордо вскинула голову.

– Ты уже поступил со мной самым подлым образом, но я, как видишь, выжила.

– Подлым? Ты так говоришь о тех трех ночах? – Люсьен зловеще надвинулся на нее.

Эвелин отступила и, опершись спиной о стену, медленно подняла на него взгляд.

– Мы оба знаем, что ты за человек, Люсьен Дюферон.

Он придвинулся еще ближе.

– И что же я за человек?

– Развратник, – выдохнула Эвелин. – Мерзавец. Эгоист, использующий людей как марионеток для своего развлечения.

– Неужели? – Люсьен впился в ее глаза, ощущая дуновение свежего дыхания на своем лице, губы Эвелин были так близко от его губ... – Неужели то, как я любил тебя, было так ужасно? Тогда мне казалось, что тебе это очень даже нравится. Было похоже, что ты делала это с удовольствием.

Эвелин вспыхнула, ее глаза гневно заблестели.

– Неудивительно, что тебе запомнилось это. Для меня же то был вынужденный шаг, попытка спасти жизнь отца.

– О нет, это неправда. – Люсьен взял в ладони ее лицо, не обращая внимания на попытки Эвелин высвободиться. – Не надо лгать, Эвелин. Ни мне, ни себе самой.

– Ненавижу тебя, – выдохнула Эвелин.

– Какие бы чувства ни обуревали тебя сейчас, я не позволю тебе убедить себя, что ты не хотела меня тогда и не хочешь меня сейчас.

В ее расширенных глазах читалась тревога.

– Мне просто хочется поскорее избавиться от тебя.

– О да, ты по-прежнему хочешь меня. – Его губы раздвинулись в самоуверенной усмешке. – Твой пульс бьется учащенно, твое дыхание... – Люсьен перевел взгляд на ее грудь. – Твое дыхание тоже говорит о многом.

– Возможно, но это из-за того, что я выбита из колеи появлением сумасшедшего, вломившегося в мой дом с нелепыми обвинениями.

– А возможно, это из-за того, что ты все еще хочешь меня.

– Только мужчина и мог бы так подумать.

– Я и есть мужчина. – Люсьен убрал ладони от лица Эвелин, упер их в стену по обе стороны от ее головы и прижался к ней бедрами, не скрывая своего возбуждения. – Или ты не заметила?

– Заметила, что ты много месяцев был в море, – испепеляя Люсьена взглядом, промолвила Эвелин. – Я уже не та невинная девочка, которую ты знал, Люсьен.

– Как же, вижу. – Злость Люсьена быстро сменилась нахлынувшей страстью. Он не мог отвести взгляд от прижатой к нему груди Эвелин. – Ты и впрямь превратилась в женщину, Эвелин. Интересно, достаточно ли ценит твои достоинства муж?

– У меня нет мужа, – резко проговорила Эвелин. – А теперь, пожалуйста, покинь мой дом, Люсьен, или я позову констебля.

Люсьен прищурился.

– Браво, отважная Эвелин! Я, пожалуй, уйду... сейчас. Но я еще не закончил дела с твоим отцом. Да и с тобой.

– Другого я и не ожидала от тебя услышать. – Эвелин не отводила своего взгляда, ее глаза полыхали гневом и какими-то другими, не поддававшимися разгадке чувствами.

Люсьен отступил на шаг, отвесил издевательски короткий поклон и зашагал вниз по ступенькам.

Из уст Эвелин вырвался обреченный вздох. Все эти пять лет были такими трудными. Ее отец, несмотря на мольбы дочери, все больше времени проводил за карточным столом. Эвелин никто не предлагал выйти замуж, однако поступало много других, менее достойных предложений... особенно от сквайра Лофтона. Бывший прежде учтивым, ее сосед теперь, после того как ее падение было предано огласке, более всех досаждал ей своими настойчивыми домогательствами.