Запретный босс - Елена Грэй

их?

— На следующей неделе могу съездить. А если Никиты не окажется дома?

— Ключи я оставила маме. Она сможет предать их тебе в понедельник. Как заберёшь вещи отдай ключи Никите. Он всё равно съедет с квартиры, когда срок оплаты закончится.

— Вот у вас дела! А что именно нужно забрать?

— Я тебе напишу. Пока. — Босс вернулся, и пришлось закончить разговор.

— Тебе кто-то звонил? — поинтересовался он сходу, как следователь на допросе.

— Подруга. Я ей звонила.

Уточнять имя подруги было не обязательно. Крицкий знал, что речь идёт о Верочке и моя честность воспринялась им как должное. Зато от меня не ускользнуло проявление первого собственнического жеста, когда он встал за спиной и уверенно обнял за плечи.

«Кир ревнив», — третье открытие.

— Хочешь продолжить обед?

— Нет.

Поток мощной энергии исходящей от него окутал тело теплом. Он будто приник под кожу и на долю секунды лишил здравого смысла. Что им двигало сейчас — не составило труда понять.

— Тогда поехали, Лера.

Он взял меня за руку, и мы молча покинули ресторан, а затем с таким же молчанием ехали до отеля. Появившееся вдруг состояние дискомфорта сопровождало меня всю дорогу, стоило вспомнить «отчёт» Веры о случайной встрече с Никитой или срочный звонок, поступивший боссу (интуиция голосила, что ему названивала Дина). К какому из событий отнести смутную тревогу — не могла понять, и из-за внутреннего напряжения не замечала городские красоты, мелькавшие за окном.

Машина остановилась, заглох мотор, а я, погруженная в задумчивость, автоматически открыла дверь и, не дожидаясь проявления галантности от босса, поднялась к себе в номер. Больше суток без сна. Усталость брала верх над моим телом и сознанием, клонило в сон. Не раздеваясь, я легла в постель и сразу же заснула.

Проснулась, когда за окном смеркалось. Знакомая сильная энергетика наполняла пространство вокруг. Я потёрла глаза, зажгла ночник и увидела сидящего на софе босса.

— Кир? — произнесла хрипло. У меня пересохло в горле (спасибо соевому соусу), очень хотелось пить. — Что ты тут делаешь?

Читающий мысли босс подошёл к комоду, на котором стоял поднос с ужином, налил в стакан фруктовый сок и принёс его мне.

— Выпей.

Невозможно не подчиниться приказу, когда на вас смотрят завораживающие стальные глаза. С особым наслаждением я смаковала освежающую сладковатую клубнично-цитрусовую жидкость и из-под прикрытых век наблюдала, как Кир сел на кровать напротив меня.

— М-м-м.

— Вкусно?

— Мало, — протянула ему стакан с просьбой «повтори».

Но босс нашёл другой способ утолить жажду. Он подался вперёд, слизал капли сока с моих губ и очень ловко стянул с меня платье. Тело мгновенно покрылось мурашками, а стакан покатился по полу, стоило посмотреть на Кира.

Темнота появилась в его взгляде, что-то дикое и опасное проскользнуло в нём.

Глава 16

Кирилл.

Поздний вечер назвать спокойным никак было нельзя. В пятый раз за последние два часа телефон завибрировал от назойливого звонка Ольшанской. Сегодня утром Артур сообщил Дине о её скором отстранении от должности, и она с одержимой настойчивостью названивала мне в надежде услышать опровержение. Естественно и ожидаемо. Когда мосты под ногами горят* ещё не так запляшешь.

— Тебе нужно ответить? — Лера посмотрела на тумбочку, где «подпрыгивал» гаджет.

— Полагаю, что да, — поцеловал её в лоб, крепче прижав к себе.

— Тогда ответь. Я могу пока принять ванну.

Сладко проведённое время омрачилось необходимостью заняться «неотложным» разговором с Ольшанской, и Лерина тактичность, как бальзам пролилась на душу. Дина на её месте вряд ли бы предоставила мне возможность переговорить тет-а-тет со звонящим в поздний час.

Валерия, встав с постели, накинула на себя мою рубашку, и я невольно залюбовался девочкой, пока она шла в ванную комнату. Длинные распущенные волосы, чуть загорелая кожа, оттенённая светлой тканью, длинные стройные ноги. Сейчас она как никогда напоминала прекрасную греческую воительницу.

— Я присоединюсь к тебе, — сказал ей, прежде чем снял трубку. — Слушаю тебя, Дина!

— Наконец-то ты ответил, — шумный облегчённый выдох вместо привычного стандартного: «Кирилл, привет!». — Боялась, что не дозвонюсь. Я не совсем понимаю, что происходит. Сегодня, меня вызывал к себе Артур Викторович и попросил написать заявление на увольнение по собственному желанию, — быстро пожаловалась Дина на сложившиеся обстоятельства.

— Поэтому ты беспрерывно звонишь? — равнодушно осведомился. — Хочешь в моём лице найти поддержку?

— Как это понимать? — требовательно спросила Ольшанская, но, не услышав немедленного объяснения, она добавила: — Кирилл Константинович.

— А что не понятного Дина? Компания больше не нуждается в твоих услугах и, как само самой разумеющееся, Артур предложил тебе добровольно написать заявление. Он выполняет моё распоряжение.

— Значит, меня увольняешь ты?! — донёсся испуганный возглас.

— Да.

— Не ожидала, что решение исходит от тебя. Думала, что чем-то не угодила душке-директору*, а получается… — она запнулась, раздумывая, что лучше сказать. — Но как же так? 

— Я ведь предупреждал тебя при нашей последней встрече, — напомнил Ольшанской о непозволительном выпаде и о том, что она перегнула палку, подвергнув сомнению моё решение. — Неразумные действия всегда приводят к последствиям, Дина. Тебе ли этого не знать?

— Из-за того, что я просила за Николаева? 

— Нет. 

— Когда-то ты прислушивался к мнению руководящих сотрудников, так что изменилось теперь? Неужели просьба услышать меня настолько задела твоё самолюбие? — в её голосе послышались истерические нотки. Расчётливую Дину потеря регалий и тёплого директорского кресла настолько волновала, что она начала терять над собой контроль.

— К объективному мнению, — внёс поправку в её тираду. — Дина, этот разговор бессмысленный. У меня не так много времени, и другой звонок ожидает на проводе.

Вклинившееся в разговор оповещение из коротких «пик» извещало о звонке Баженова.

— Ну да… теперь всё свободное можно уделять ей, — с многозначительным намёком Дину явно не в ту степь понесло*. — Объясни мне, ну почему именно вчерашняя студентка смогла повлиять на тебя? П-ф-ф! — походило на презрительное «фи».

Раз Дина Ольшанская просила пояснений относительно предстоящего увольнения, счёл нужным предоставить ей подробный развёрнутый ответ. Видимо, пришла пора обломать её гонор.

— Работая под моим началом, ты так и не научилась разделять личное и служебное, о чём я не раз просил тебя. Причина твоего увольнения не в чьём-либо приёме на работу, а в непомерной заносчивости, надменности и презрении, с каким ты