В горах и на ледниках Антарктиды - Владимир Бардин

Благодаря самолетам мы можем проникнуть почти в любую часть горной страны. А всего четверть века назад норвежско-шведско-британская экспедиция обходилась здесь без воздушного транспорта. Однажды мы наткнулись на ее следы. У подножия одинокой вершины на западе района, где наш самолет совершил посадку, мы увидели горку старых деревянных ящиков, а на них сани вверх полозьями. Сверху торчала бутылка с запиской. Бутылка хранила еще коньячный запах, а в записке было написано: «Этот нунатак был впервые достигнут рекогносцировочной партией на собачьей упряжке 25 октября 1950 г…» Молодые участники той экспедиции Вальтер Шютт, Чарлз Свитенбенк, Гордон Робин стали известными учеными.

Два года пробыла здесь международная экспедиция, начавшая зимовку в составе 15 человек и закончившая ее без трех своих товарищей. Трудно без волнения думать о наших предшественниках, о том, какие трудности приходилось им преодолевать на пути к поставленной цели. Нам с помощью «Аннушек» работать легче, но, очевидно, те, кто придет сюда еще четверть века спустя, так же вот сочувственно будут вспоминать о наших исследованиях.

Ан-6 садится у невысокого горного хребта. Абсолютная высота гор достигает 2 тыс. м, но большая часть их тонет в ледниковом покрове. Рядом скалы, валуны, поля голубоватого льда, сверкающие так, будто в глаза тебе направили сто тысяч солнечных зайчиков, и зияющие трещины с сине-зеленым отливом по краям. Иногда они забиты снегом, под которым, возможно, скрываются бездонные пропасти. Там, где трещин много, мы подстраховываем друг друга веревками.

Пока геологи в маршруте, летчики возятся у самолета, готовят обед, а если время свободное и погода располагает, «стукают» в мяч. Энтузиаст этого дела как всегда пилот Виктор. Он и одет по-спортивному, вместо ушанки на нем красная вязаная шапочка с помпоном. Знающие себе цену летчики всегда имеют какую-нибудь отличительную деталь туалета. Если Виктор не расстается со своей шапочкой, то один из штурманов всегда щеголяет в зеленой фетровой шляпе. Нельзя не оценить этот своеобразный шик в антарктических условиях.

В маршрутах наш отряд разделится на две части, по числу самолетов. Главный геолог обычно работает с Пэпиком и Женей, начальник отряда в паре с Мишей. Мне как географу предоставлена известная самостоятельность и право выбора.

Работают группы по-разному. Начальник отряда - быстро. Не успеешь добраться до скалы и начать отбор образцов, как следует его команда: «В самолет. Нечего чесаться, потом допишешь». Начальник отряда делает в день до 8-10 описаний геологических разрезов - точек. Ему помогает Миша, завертывает образцы, пишет этикетки. Изредка начальник отряда разрешает Мише поработать самостоятельно, но тут же экзаменует.

- Сколько градусов простирание?.. Не точно. Порода?.. Врешь, граносиенит…

- Так как же ? - не соглашается Миша.

- Не спорь, я, брат, на этом деле такую собаку съел. Миша смущенно замолкает.

Иногда и мне начальник задает «каверзные» вопросы. И, не ожидая ответа, заключает: «И чему вас в университетах учат». Сам он кончил геологоразведочный институт. А Миша, как на грех, тоже с университетским образованием.

Совсем по-иному работает главный геолог. Неторопливо, обстоятельно, пока все не запишет, со скалы не уйдет. Ему помогает Пэпик. За это главный геолог многое объясняет Пэпику: что за порода, ее особенности, условия образования. Даже записывая, он присматривает за Пэпиком, чтобы тот не отходил далеко. В случае чего сразу кричит: «Пэпкчка, ну-ка, где у нас мешочки для образцов? Затерялись, не могу без тебя найти».

Пэпик жалобно откликается:

- Сейчас, только лишайники соберу.

- Зачем тебе лишайники, - удивляется главный геолог.- Вот добра нашел. Иди, я тебе такой образец подарю, в Праге твои друзья лопнут от зависти.

Если главного геолога и начальника отряда интересуют только древние кристаллические породы, то Пэпика, первого чешского геолога, попавшего в эти горы, привлекает буквально все. К тому же самые различные специалисты его страны просили привезти образцы из Антарктиды. Но под надзором главного геолога выполнить все эти поручения не так-то просто, приходится хитрить. Стоит главному геологу замешкаться, Пэпик, скрываясь за валунами, уходит в сторону и ничего не видит и не слышит. Собрав нужные образцы, он присоединяется к главному геологу, Тот поначалу сердится: «Кричал, кричал, чуть горло не сорвал, хулиганишь ты, Пэпичка!» - но быстро отходит. Что делать, международные связи- дело тонкое.

За день главный геолог делает четыре, максимум шесть точек. По возвращении в лагерь говорит многозначительно: «Это не как у некоторых - галопом по Европам. У нас наука». Летчики, однако, не одобряют медлительности в работе. Их заработок определяется количеством посадок. Поэтому летные экипажи, чтобы уравнять шансы, меняются…

Палатка сотрясается от порывов ветра. Покачиваются развешенные на веревках для просушки носки, портянки и пиджак Володи-философа. На вьючном ящике около постели главного геолога полупустая банка растворимого кофе, пачка прессованного сахара и обледенелый зеленый чайник. Все еще спят. Пэпик потонул в своих ярко-голубых пуховых мешках. Миша и Женя закутаны в собачьи меха. Главный геолог нежится в росомахе. Лиц не видно, только чернеют отверстия для дыхания. Порой из мешка наружу высовывается чей-нибудь нос, но вскоре уходит вглубь, хоронясь от холода.

- Мишенька, газик бы раскрутить. Никакого ответа.

- Миша, газ пора зажигать.

В палатке безмолвие, из мешков слышится подчеркнуто ровное дыхание. Кто-то даже захрапел.

- Михрюта, симулянт, вставать пора! - взрывается главный геолог.

- Сейчас я разожгу, - говорит Володя-философ.

Он вылезает из мешка, засовывает босые ноги в унты, шарит в кармане пиджака и наконец находит спичечный коробок.

- Вот молодец, - ласково одобряет главный геолог и, передернув плечами, скрывается в мешке. - Ой, холодина какая, братцы.

Палатку за ночь действительно сильно выдуло. Пэпик смотрит температуру на полу - минус 12°. Скрипит кровать Миши.

- Ты что же, не слышал, когда тебя звали? - обращается к своему помощнику главный геолог.

- Нет, я же уши ватой закладываю. С детства они у меня простужены.

- Ой, Миша, жук, ой жучина,-укоризненно приговаривает главный геолог. - Ну, за это польешь мне на руки из чайника.

- Это, пожалуйста, - соглашается Миша, вылезая из мешка и расправляя свои богатырские плечи.

- Подожди, не торопись, пусть водичка согреется. Куда торопиться. Погода все равно нелетная…

После завтрака разбираем образцы. Главный геолог усаживает около себя Пэпика, достает полевой дневник, подталкивает ногой к Пэпику свой рюкзак. Поплевывает на кончики пальцев.

- Пэпик, дай-ка сюда девятый мешочек. Так, 9а, 9б… Это же липа. Ой, халтурщик профессор. Давай-ка сюда 9б. И что бы я делал без Пэпика. Так, 9б. Э, черт, палец болит. Вот что Антарктида творит с человеком. Я уже 30 лет не работал коллектором. 9б уложите в ящик. Тьфу, чертов Миша, тоже ящик нашел, весь разваливается. А, черт (главный геолог схватился за ящик и наткнулся на ржавый гвоздь). Заражение здесь еще получишь. Ну-ка, дай мне 10а. Вот классический образец.

Классический образец! Контакт двух пород. А где же 10б? Пэпичка, нет 10б. Или вот он. Нет, не то. Пэпичка, кто-то сейчас заработает по одному месту.

- Что такое одно место? - спрашивает Пэпик.

- Пардон, при универсантах я не могу вам объяснить,- кивает профессор в нашу с Мишей сторону.- Тьфу, с этой болтовней я все перепутал. Надо быть внимательней. Сукин сын, камаринский мужик. Пэпик, вы знаете, что такое камаринский мужик?

- Камаринский мужик? - повторяет Пэпик. - Не знаю.

- Вот и я тоже не знаю. Пэпичка, все верно, 10б и не должно быть. А то меня чуть кондрашка не хватила. Пэпик, а вы знаете, что такое кондрашка?

- Кондрашка - очень смешное слово, - отвечает Пэпик.

- Нет, грустное, Пэпик, грустное… Так, давайте мне двенадцатый образец. Нет, не надо. Мы с вами торопимся. Надо сначала одиннадцатый. Подождите заворачивать. Где мой красный карандаш? Вот теперь все в порядке. Вот видите, Пэпик, ваши мешочки, моя система и результат налицо.

- Женя, - приглашает к разговору своего молчаливого коллегу главный геолог, - если кто в институте будет говорить вам, что я белоручка, вы плюньте тому в глаза. Да, Женя, телеграмму я получил. Тему Аникеева у нас закрыли.

- Как вы хотели, так и вышло, - с готовностью отвечает Женя.

- Ну, Женечка, вот это уж зря, ай нехорошо. Если бы я хотел, ее бы уже давно прикрыли. Ой, мать родная, и кто у нас только темами не занимается… Пэпичка, 13а. Вот прелесть. Что бы мы без вас делали. Молодец, Пэпичка…

Весь день дует порывистый юго-восточный ветер. Метет сильная поземка. Набегает волнами. Снежное облако обволакивает лагерь. Снег сочится, течет, извивается между валунами, лижет зыбкими языками борта палаток и вдруг исчезает. Становится тихо. Промчавшееся снежное облако взлетает на ближайшие скалы. А через мгновение набегает новое, бросает острые, жгучие кристаллы в лицо. Из палатки лучше не выходить.