Миры Альфреда Бестера. Том 2 - Альфред Бестер

— Уходите, — махнул он мужчинам. — Здесь семейные дела.

Двое помедлили, нерешительно глядя на женщин, но те утвердительно кивнули. Уинтер остался один на один (на трое?) со своими сестрами.

— Мне нужно было догадаться, — нарушил он новое тягостное молчание, — еще когда вы не явились на коронацию. Но обо всем сразу не подумаешь, а тут так много нового, незнакомого.

Молчание.

— Куити, Тапану, Патеа, вы отлично выглядите.

Что было правдой. Высокие, красивые женщины лет сорока с чем-то, все еще стройные, едва начинающие седеть.

— Почему? Почему?

— Кроме нас нет настоящих наследников.

— Ну да, ведь я — сирота-приемыш. Согласен, Куити, но ведь вы это всегда прекрасно знали.

— И не могли с этим примириться.

— Ничуть вас не осуждаю. Согласен, я — чужак, вломившийся в вашу семью, да ведь не я это придумал, на все была воля вашего отца.

— Он не имел права.

— А вот право он имел, Патеа, самое полное. Женщина не может сидеть на троне.

— У нас есть мужья.

— Понятно. Вот, значит, в чем дело. А сыновья?

Ответом было враждебное молчание.

— Ясно. Извините за такой вопрос. Так значит, прямая линия Юинта пришла к концу. Очень печально, однако такое случалось со многими царственными семьями. И вы хотите возвести на трон одного из своих мужей, а самим оставаться настоящей, скрытой за кулисами властью. А если он не будет вас слушаться? Что тогда?

— Он будет слушаться. Нас трое и только мы — настоящие потомки Те Юинты.

— Конечно, конечно, вот только чей это будет муж? Твой, Куити? Ты ведь старшая.

— Ты убил его! — в резком голосе женщины дрожала ненависть.

— Убил? Что за чушь!

— На Венуччи.

— На Ве…? Ты имеешь в виду… как там его звали? Кеа Ора? Я думал, он простой боевик.

— Он должен был стать королем.

— Боже мой! Боже мой! — Уинтер был совершенно ошеломлен. — Какой ужас! Муж моей сестры…

— Я никогда не была тебе сестрой.

— А теперь никогда не будешь королевой. Кто такие эти мужчины, которые сидели здесь? Тоже мужья?

— Нет.

— Боевики?

— Да.

— По ним и похоже. Сколько у вас человек?

— Увидишь, когда мы будем готовы.

— А вот уж нет, Куити, — медленно процедил Уинтер. — Нет, теперь, когда я все знаю и могу сделать так, чтобы вас привлекли к ответственности вне зависимости от того, что случится со мной — теперь вы никогда не будете готовы. Так что, сестренки дорогие, сестренки вы мои любвеобильные, Куити, Тапану и Патеа, с вашими девичьими играми покончено.

— Никогда!

— Покончено, — уверенно кивнул Уинтер, обнажая Потрошильный нож. Ни одна из трех сестер не дрогнула. — Случись хоть что-нибудь со мной или моими близкими — в ответе будете вы. И я скрепляю это своей священной кровавой клятвой.

Он полоснул ножом по своей руке и, прежде чем женщины успели отшатнуться, измазал их лица кровью.

— На вас моя клятвенная кровь. Это — конец вашей вендетты. Больше мы не увидимся.

Уинтер повернулся и ушел.

— Вы ни разу не произнесете больше моего имени, — донесся из темноты его голос.

Разлука ты, разлука

Нынче здесь, завтра там — беспокойный Вилли Ныне здесь, завтра там, да и след простыл Воротись поскорей, мой любимый Вилли, и скажи, что пришел, тем же что и был.

Роберт Бернс

Дорогие читатели, вы снова находитесь в обществе Одессы Партридж, каковая, в свою очередь, находится на Терре, на северо-востоке не трудно догадаться какого континента, и хочет напомнить вам, что более-менее последовательно выстраивает данное повествование из огрызков информации, которой соблаговолило поделиться с ней высокое начальство. Чувствую я себя при этом чем-то вроде все понимающей еврейской мамаши. Приятное ощущение.

Согласных судьба ведет, сопротивляющихся — тащит, так, что ли? Приключения Р-хрюк-ОГа были серединка на половинку, тащить его, может, никто и не тащил, но погонять пинками приходилось, уж это точно. А пока он и его Fatum предавались таким вот развлечениям на Ганимеде, в зловещих джунглях Нью-Йорка, une crise se prepare («назревающее событие») оглушило Деми Жеру буквально как в парадной кирпичом.

После некоторых объяснений с моей стороны она восприняла неожиданный отъезд Роуга спокойно и без хныканья, как хорошая девочка, да иначе ее, собственно, и не назовешь. Ожидая, когда же вернется маорийский принц — теперь даже король — Деми пыталась жить точно так же, как и в прошлом, прежде, чем ловец попался в свои же сети.

Проснувшись тем утром, она заблевала все вокруг; это случилось второй раз подряд и второй же раз подряд было списано на счет неблагоприятных физиологических последствий разлуки. Деми осмотрела себя в зеркален и вновь поразилась, насколько эта неприкрытая титанианская сущность соответствует идеалу Уинтера: стройная виргинальная (виргинская — да, девственная —? но причем тут вирджинал?) фигура, высокая грудь, задорно задранная задница. Прозрачно-восковая кожа и каштановые волосы, почти точная копия «Рождения Венеры» Ботичелли. Копия, которая лучше оригинала, ведь Сандро напрочь лишил свое видение какой бы то ни было сексуальности.

— Роуг, все это — работа Роуга, — пробормотала она. — Вот и не верь сказкам про царевну-лягушку. Колоссальное открытие! — сообщила царевна-лягушка пси-кошке. — Для обретения полной реальности женщине необходим мужчина.

Титанианская безграничность накладывала на ее стиль ограничения, легко понятные любой деловой особе. На работе Деми бывала всякой — твердой и уступчивой, компетентной и беспомощной, замкнутой и компанейской; одежда, вступающая в противоречие хотя бы с одним из этих образов, не годилась. В конце концов многогранная корректорша (ныне — младший редактор) «Солар Медиа» остановилась на темном неброском костюме, строгой блузке, простых туфлях и полном отсутствии каких бы то ни было украшений. Правда, в ее объемистой сумке всегда лежали кое-какие драгоценности, а также изящные туфельки и сумочка — так, на всякий случай.

Включив калейдоскопический проектор — чтобы было за чем гоняться пси-кошке — она отправилась в контору.

Этот месяц Деми работала в «легкую смену» — от полудня до шести, однако, проявляя похвальное усердие, зачастую приходила в агентство на несколько часов раньше. Сегодня эти часы были просто необходимы — требовалось разобраться в материалах на новоязе, древнефранцузском, мозамбикском. Тайном английском и хроматическом, а затем передать их хозяину (он же — главный редактор) «Медиа», Аугустусу (Чингу) Штерну, сопроводив разумным резюме и резонными рекомендациями. Особый ее восторг вызвала абсолютно бредовая статья «франсуа-Дьяболо» — подробное доказательство дьявольской природы Рабле (Деми знала, что великий средневековый farceur[32] был в действительности титанианцем), но Чинг как-то не уловил юмора.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});