Марьград (СИ) - Юрий Райн

седьмого, то есть, июня.

В воздухе по-прежнему мертвый штиль и по-прежнему ощутимо несет железом. Похвалил себя: правильно резачок взял — глядишь, и удастся принести гостинцев радушному хозяину. Поругал себя: а про миноискатель — напрочь из головы вылетело. Оно само по себе, наверное, некритично: придется осторожно двигаться, вот и все.

Еще подумал: с пространством там, внизу, которое Федюня считает находящимся вверху, что-то, конечно, не то. То есть, вообще-то, там «не то» абсолютно тотальное. Но сейчас о конкретном — о «не то» в смысле воздействия на мозг. Расконцентрированный там мозг. А здесь все по-иному — бодрость вернулась, концентрация вернулась. Даже глотнуть чуточку крепкого захотелось и перекурить.

Так и сделал, да со здоровым удовольствием. А закончив, зашагал по дорожке.

***

Сначала, отчасти для разминки, прошел знакомым путем к месту своего прорыва на Завод. Здесь тоже ничего не изменилось. Замысловатая и нелепая конструкция-страшилка так и стояла лицом к нему — как повернулась, когда провожала. И так и сработала опять.

Игорь миновал ее, подполз под вагонетки, убедился, что заперто.

Двинулся обратно, к корпусу, и дальше, по неизведанной тропке. Примечательное, хотя бы мало-мальски, не попадалось — все те же руины и обломки. Дорожка вилась между ними, огибала остатки разрушенных ангаров, подстанций, башен, труб. И минут через десять привела к сооружению, некогда, безусловно, высокому, а ныне — словно обрезанному наискось, да еще и неровно. На старых планах Игорь такого не помнил, но оно стояло, словно было здесь всегда — капитальная кирпичная башня квадратного сечения, метров семь на семь, и дорожка заползала внутрь через пролом в стене, вблизи угла.

Пролом начинался у самой земли; был он невысок, но если в три погибели… да, пожалуй, даже в две… с половиной… в общем, пролезть не проблема. Вот не обвалилось бы в неподходящий момент… Игорь похлопал рукой по кирпичам над проломом — вроде крепко. Нырнул, тем не менее, быстро как только мог: береженого… и тэдэ…

Было темнее, чем снаружи, но не настолько, чтобы включать фонарь. Осмотрелся. Отметил про себя: пол на удивление чистый. В противоположном углу — довольно большая куча чего-то мелкого, рассыпчатого. Приблизился, нагнулся, взял горсть в руку. В самом деле, рассыпчатое; похоже на обрывки поролона, что ли. Надо же, подумал Игорь, прямо лежбище чье-то.

Запрокинул голову и замер: в небе сверкали звезды. Известное дело, эффект колодца, но — здесь?!

Ладно, любоваться еще, может, выдастся время… когда хоть малость яснее станет в голове… а пока — отыскать железяк для Федюни, настричь полосками, штук двадцать, пусть наслаждается… да и возвращаться. Пока то да се — пара часов истечет, с начала «прогулки» считая, а по времени «уровня раз» все восемь, условная ночь там закончится, настанет — как было сказано? обеднóй день, смешно, — вот дорога ложка и получится как раз к обеду, приятного аппетита. Ой, простите, добро́го укуса́…

Груда наваленных друг на друга тонких стальных листов обнаружилась с другой стороны квадратной башни. Слегка расчищено было и здесь. Верхний лист оказался криво покромсанным, заусенцы так и торчали. Игорь брезгливо сдвинул его в сторону и из следующего, целенького, хотя и тронутого коррозией, нарезал даже не двадцать полосок, а целых две дюжины, подходящего размера. И согнул пополам, чтобы нести было удобнее.

Довольный, двинулся обратно, к корпусу. Заглянул в изначально показавшееся необозримым пустое пространство на уровне «нуль». Необозримость никуда не делась, но у левой стены, рядом с границей чистого и мусорного, обнаружилась, причем лежащей, очередная конструкция-страшилка с семафором и динамиком-колокольчиком. Наверное, испортилась, вот ее туда и отволокли. Зачем — непонятно. Стояла бы себе…

Ну и пусть валяется, не до перформансов этих. Вниз, на уровень «раз», в сектор «раз-раз», к Федюниной «отсечке». Часы, разумеется, взбесились, но сам Игорь, как ни странно, бодрости не утратил.

Адаптируюсь, предположил он. И еще раз остерег себя: не зарывайся. Чуть помедленнее.

Глава 13. Грустный мудан. Дата: неопределенность

Вылазка на «нуль» продлилась не два часа, а, похоже, все три. В секторе, соответственно, было уже полноценное утро: жители вовсю бодрствовали. Поскрипывали и постукивали двери «фатерок», в некоторых «отсечках» копошились их хозяева. Завидев Игоря — замирали; до его слуха доносился невнятный шепот. Боятся, с неудовольствием подумал он. Чего боятся, чем я им так страшен…

Одна лишь Лавуня снова продемонстрировала «карахтер»: отважно подскочила к оградке и смачно плюнула в направлении Игоря. Спасибо, не попала.

Навстречу прогулочным шагом шествовало несколько аборигенов — по-видимому, взрослых и детей. Мгновенно расступились перед ним и застыли в разных позах сюрреалистической скульптурной группой — коричневые, складчатые, в серых хламидках…

Федюня выглядел тоже неважно: понурившись, сидел на скамье, покачивал головой, жевал в такт покачиваниям. Вот прожевал, стал отплевываться. Посмотрел на Игоря, произнес:

— Носит тобе незнамо́ где… А тута потравитися недолго́ бочонкой твоёй…

— Ты банку мою, что ли, жрешь?! Ты ее зачем целиком-то жрешь?! — изумился Игорь. — Говорил же тебе, балда, там в основном пластик, а еще там химический реагент для разогрева! С ума сошел?! Металл отличить не можешь?!

— Кушати уж больнó хотелося… — объяснил Федюня. — Тьфу, гадостя́…

Он вдруг сорвался со скамьи, метнулся в отхожее место. Игорь разогнул железные полоски, положил их на столик, сел на скамью. Из нужника доносились надрывные спазмы, затяжной кашель, невнятные причитания. Длилось это, правда, недолго — пару минут. Но по их местному ходу времени — все восемь, сообразил Игорь. Не позавидуешь. Наизнанку, небось, вывернулся, бедолага.

Да и слушать эти душераздирающие звуки — тоже удовольствие то еще. Не вывернуло бы самого. За компанию. Вспомнилось бессмертное: наглотались зубного порошку третьего дня. Коммодор оценил бы…

Все стихло. Федюня с явной опаской выдвинулся наружу, тихонько подошел, сел рядом. Понятно было, что старается не шевелиться. Прошло еще минут пять — начал оживать потихоньку. Вымолвил надтреснуто и сипловато:

— Видать, не помру ишшо… Слухай, Путник, ты другу́ бочонку, коли будет, все одно мене давай… Я таперя ученый каковó их кушати, а каковó не кушати…

И правда, кофейку выпить, решил Игорь.

Доставая баночку, он сказал:

— А я тебе, между прочим, гостинца принес! А ты, дурачина…

Узрев, наконец, внушительную пачку «желёзок», Федюня окончательно вернулся к жизни и при этом расчувствовался.

— Ах ты ж, мил мой человёчушко муданушко Путник, — понес он, — ах ты ж, гостю́шка ты мой дорогой! Ай, не позабымши мене, дурня́! Ай, спасибочки тобе до самóго-пересамóго!

— Ладно тебе… — отреагировал Игорь, сделав первый глоток кофе. — Просто думай впредь головой, а не желудком… Запомни: