Мендель - Борис Володин

Но Напп всегда оставался еще и высоким церковным функционером и, естественно, считал, что члены возглавляемой им монастырской общины должны действовать в одной с ним области «светской» жизни. И поэтому, подбирая будущих членов брюннского августинского капитула, Напп особое внимание уделял именно интеллектуальной ценности кандидатов.

Монахи святого Томаша были филологами, ботаниками, музыкантами и математиками. Им полагалось служить богу, но они по совместительству служили еще и педагогами в моравских гимназиях и школах.

И не одна его светская должность «императорско-королевского директора», и не только «высочайше пожалованные» ему рыцарские кресты орденов Леопольда и Железной Короны, не только почтение перед капиталами, которыми он ворочал, давали Наппу возможность выбирать именно так.

Императорское габсбургское правительство было заинтересовано в том, чтобы школьное дело в Австрии и Венгрии, в Чехии и Моравии было в надежных руках церкви, а церковь видела в школе плацдарм для будущего наступления на стоявший у нее поперек горла иозефинизм. И все это значило, что не только тринадцати августинцам святого Томаша, а многим десяткам святых отцов предстоит многие годы преподавать в гимназиях и школах не одно «слово божье», а и немецкий, и латинский, и греческий, и французский языки, изящную словесность и всемирную историю, математику и физику, химию и минералогию, зоологию и ботанику.

Стояла середина XIX века, Европу пересекали новые железные дороги. Паровые двигатели пыхтели на заводиках. Телеграфные аппараты с удивительной быстротой переносили из страны в страну банковские приказы и новости. Уже была понята природа молний, выведен закон Ома, познано клеточное строение живых организмов. И променявший карьеру врача сначала на карьеру кандидата в священники, а затем на странные занятия червями и моллюсками англичанин Чарлз Дарвин уже опубликовал «Дневник изысканий по геологии и естественной истории разных стран, посещенных «Биглем» под командованием капитана Фиц-Роя» и в своем имении Даун под Лондоном корпел над трудом об усоногих раках, собранных им в Чили, заканчивая постепенно систематизацию фактов, составивших фундамент знаменитой теории происхождения видов путем естественного отбора.

Наука, как ни способствовала она развитию опасного свободомыслия и атеизма, в это время непрестанно доказывает свою безусловную практическую ценность. Новые эпохальные примеры не заставят себя долго ждать. Не успеют высохнуть чернила на заключенном в 1855 году меж Ватиканом и империей конкордате, возвращавшем католицизму доиозефинистские его права, как добрый католик француз господин Пастер опровергнет учение о самопроизвольном зарождении жизни, вполне соответствующее Книге Бытия, которая, по компетентному мнению святого Августина, сообщает, что бог не создал сам всех растений и животных, а приказал воде и тверди порождать тех, которых он не успел наделать. И хотя некоторые из теологов выразят недовольство результатами опытов парижского химика, вместе с тем будет весьма отрадным, что господин Пастер установит, какой именно фактор вызывает прокисание молока, а позднее — откуда происходят болезни вин. Оказывается, это микроскопические существа портят их своей жизнедеятельностью. И от них, кстати, станет возможным избавляться, если своевременно «пастеризовать» — обезвреживать молоко и вино нагреванием. И конечно же, по всей Европе управители молочных ферм и хранители монастырских вин примутся использовать предложенный господином Пастером метод для сбережения запасов, принадлежащих братствам.

Дирижеры и оркестранты всегда обязаны считаться с желаниями тех, кто платит за музыку, и доколе католическая церковь, дабы упрочить свое влияние, бралась за хлопоты по светскому образованию, она, как и любой представитель «сферы обслуживания», должна была тщательно запоминать, каков заказ.

На уроках священной истории отцы-августинцы, конечно, вдалбливали в головы школяров «Ave», «Benedicite», «Pater noster», катехизис и подробную технологию сотворения галактики по ускоренной методе. Но на других уроках их же коллегам-августинцам и в голову не приходило теперь предавать, как некогда, анафеме физиологические эксперименты и анатомирование. Чтобы делать операцию резекции желудка, которую в ту пору разрабатывал ради излечения ранних форм рака и запущенных язв желудка его превосходительство господин профессор Венского университета Теодор Бильрот, надо хорошо знать, как подходят к желудку кровеносные сосуды и как перистальтируют кишки. Хорошо, если будущий инженер прочно помнит «Ave». Но он должен столь же прочно знать интегральное исчисление.

И для прибыльности хозяйства, принадлежащего графу Эстергази или оборотистым достопочтенным герру Мюллеру и пану Кокошке, молитвы за ниспослание урожая крайне необходимо сочетать с гибридизацией, селекцией и рациональной агротехникой.

И поэтому не только просвещенный и либеральный аббат Сирил-Франц Напп, но и сама конгрегация ордена августинцев и сама ватиканская канцелярия полагали целесообразным, чтобы братья-монахи, благо им предстояло занимать учительские должности, обладали и склонностью к преподаванию, и должными педагогическими способностями, и, наконец, знаниями.

Именно поэтому в рекомендации, которую дал Иоганну Менделю патер Фридрих Франц, ни слова не было сказано о благочестии кандидата, зато вся она целиком посвящалась его интеллектуальным возможностям.

И специально для Наппа был предназначен следующий пункт характеристики:

«Он также несколько знает по-чешски, но поскольку сии познания недостаточны, изъявил готовность… приложить все силы, дабы и в чешском языке достичь полного совершенства…»

Аббат Напп был австрийским немцем по крови, но он родился в Моравии, с этой землей была связана вся его жизнь. Он был другом Палацкого, Шафарика и Яна-Евангелиста Пуркинье, вождей чешской интеллигенции, именно в эти годы пропагандировавших идеи славянского Возрождения — правда, в рамках, коими обеспечивалось сохранение покоя габсбургской монархии.

Напп был склонен поддерживать их требования, и не только в дружеских собеседованиях. В пору своего директорства над гимназиями и училищами Напп открыл в университете кафедру чешского языка и литературы. Он торжественно — как великих людей — принимал Пуркинье и Шафарика в Альтбрюнне, и монах его монастыря Матеуш Клацел читал всем присутствующим и вручил Шафарику отпечатанную в типографии оду, написанную им, Клацелом, в честь гостя.

Что до дел церковных, то прелат считал, что пастырь, живущий в Чехии, «должен знать язык своих овен».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});