Ксеркс. Покоритель Вавилона - Джекоб Эббот

Шторм бушевал три дня. Погибли около трехсот галер, не считая огромного количества транспортных и более мелких судов. Обитателям побережья досталась богатая добыча, включая золотую и серебряную посуду, которую еще долго выбрасывали волны. Говорили, что и персы сумели вернуть себе много сокровищ, использовав одного греческого ныряльщика, которого держали в своем флоте. Этот ныряльщик по имени Скиллий был широко известен своей способностью подолгу оставаться под водой. Впоследствии сложили легенду о том, как Скиллий сумел сбежать к грекам, прыгнув в море с палубы персидской галеры и всплыв через десять миль посреди греческого флота!

Через три дня буря утихла. Персы привели в порядок галеры, которые еще можно было починить; собрали остатки флота, забрали защитников построенной наспех крепости и вновь поплыли на юг.

К тому времени греческий флот собрался в узком морском заливе к северу от Эвбеи – в проливе между Эвбеей и материком. Это был объединенный флот, собранный из кораблей государств, согласившихся войти в союз. Как обычно бывало с союзными войсками, особым согласием греки похвастаться не могли. Афиняне, снарядившие гораздо больше кораблей, чем другие, считали, что имеют право командовать, но остальные союзники были объяты завистью: афиняне внесли огромный вклад, потому что превосходили всех богатством и военной мощью. Все соглашались подчиниться одному из спартанцев, но никто не желал поступить под командование афинянина. Союзники заявляли, что, если командующим изберут афинянина, они уведут свои корабли по домам.

Афиняне, хотя и негодовали из-за несправедливого отношения, были вынуждены покориться обстоятельствам. Они не могли позволить себе поймать союзников на слове и разрушить флот, ибо защита Афин была той важной целью, из-за которой он был собран. Другие государства могли заключить мир с завоевателем и покориться ему, но у афинян такой возможности не было. От всей Греции Ксерксу нужно было признание своей власти, но Афинам он жаждал отомстить. Афиняне в свое время сожгли персидский город Сарды, и царь не мог успокоиться, пока в отместку не предаст огню Афины.

Все прекрасно понимали, что собранный флот должен сразиться с персами для защиты афинян. Поэтому афиняне отказались от своих претензий на командование, втайне решив, что, когда война закончится, они сумеют отомстить нынешним союзникам за оскорбление.

Командующим флотом назначили спартанца: его звали Эврибиад.

Так обстояли дела, когда оба флота оказались на расстоянии прямой видимости в проливе между северным краем Эвбеи и материком. Пятнадцать персидских галер, беспечно вырвавшихся вперед, неожиданно наткнулись на греческий флот и были захвачены греками. Экипажи взяли в плен и отправили в Грецию. Остальные персидские корабли вошли в залив и бросили якоря в его восточной части под защитой мыса Магнесий, теперь оказавшегося к северу от них.

Потрясенные огромной величиной персидского флота, греки поначалу решили, что сражаться бессмысленно. Собрали совет и после долгих бурных дебатов решили, что лучше всего отступить к югу. Жителей Эвбеи, уже охваченных ужасом, решение союзников, обрекавшее их на гибель, погрузило в полное отчаяние.

Правительство острова немедленно собрало очень много денег и отправилось с ними к Фемистоклу, одному из самых влиятельных афинских лидеров. Фемистоклу обещали эти деньги, если он сумеет уговорить командующих флотом остаться и дать персам бой у Эвбеи. Фемистокл согласился на условия эвбейцев и взял деньги. Малую их часть, но представлявшую значительную сумму, он предложил главнокомандующему Эврибиаду при условии, что тот задержит флот. Еще часть денег была роздана другим влиятельным лицам, выбранным очень продуманно. Все было сделано конфиденциально; разумеется, львиную долю денег эвбейцев Фемистокл оставил себе. Деньги чудесным образом повлияли на мнения морских командиров. Созвали новый совет, аннулировали прежнее решение и постановили дать врагам бой в месте, где флот находился в тот момент.

Персы предусмотрели вероятность того, что греки могут попытаться улизнуть через Эврип. Чтобы отрезать путь к отступлению, они послали 200 самых крепких и быстрых галер с приказом обогнуть Эвбею и войти в Эврип с юга, решив, что в этом случае греческий флот будет окружен и не сможет сбежать. Пока посланный отряд огибал остров, основная часть флота несколько дней оставалась у входа в северный пролив.

Эти 200 галер персы послали тайно, надеясь, что греки не раскроют их план. Однако план был раскрыт: именно тогда великий ныряльщик Скиллий сбежал с одного флота на другой, якобы проплыв 10 миль под водой[4].

Греки отправили небольшой отряд кораблей с приказом войти в Эврип с юга и встретить посланные в обход персидские галеры, а основными силами решили немедленно атаковать главный персидский флот. Несмотря на нелепые разногласия, влияние интриг и взяток на лидеров, в дни сражений греки всегда проявляли неукротимую силу воли и мужество. Более того, в этой ситуации они сочли очень важным защитить занятые позиции. Эврип был прекрасной морской дорогой к Афинам, а Фермопильское ущелье открывало путь к Афинам по суше. Фермопилы находились всего в нескольких милях к западу от Артемисия, где стоял флот. Греческая армия заняла последний рубеж в Фермопильском ущелье, к которому неумолимо приближалось огромное войско Ксеркса. Принимая во внимание узость пролива Эврип, персидский флот решил прорваться в Грецию через залив Артемисий. Отказ от попыток до конца защищать свои позиции на море означал для греков предательство сухопутной армии. Точно так же провал сухопутной армии явился бы предательством флота.

И однажды утром греки двинулись в атаку на персов – к великому удивлению пришельцев. Увидев, как греки сами лезут в клещи, персы решили, что враг обезумел. Однако к вечеру им пришлось переменить свое мнение о безумии греков, которые смело ворвались в гущу персидского флота, где вскоре были окружены. Греческие корабли образовали круг носами наружу, кормами к центру и ожесточенно сражались весь день. К ночи снова разразилась буря в виде грозового ливня со шквалистым ветром, таким сильным, что оба флота с радостью покинули театр боевых действий. Озабоченные поисками убежища от бури, персы отошли на восток, а греки на запад к Фермопилам; все занялись ремонтом судов и заботой о раненых. Ночь выдалась ужасная, в особенности для персов. Порывы ветра и морские течения уносили в море обломки и раздувшиеся трупы, а суда сбивались так тесно, что весла сталкивались и становились бесполезными. Все персидские моряки в ту ночь были охвачены паникой и ужасом. Порывы ветра, удары грома, столкновение уцелевших судов с жертвами кораблекрушения и друг с другом, высокие волны не прекращались ни на минуту. Кромешная тьма усугубляла панику, а ослепительные вспышки молний на мгновение освещали такую жуткую картину, которая не могла привидеться в самом страшном сне. Голоса командиров, выкрикивавших приказы, вопли извивавшихся в агонии раненых, крики дозорных, предупреждавших об опасности столкновения, переплетались с завываниями ветра и ревом волн. Воцарился неописуемый хаос.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});