Исповедь Мотылька (СИ) - Субботина Айя

Отвечать в половине четвертого ночи я, конечно, не буду.

Но мысленно делаю зарубку дать задание секретарше послать Диане цветы с карточкой и моими в ней извинениями. В конце концов, нам еще работать вместе, и с моей стороны очень невежливо игнорировать подобные знаки внимания.

И задача номер два — все-таки встретиться с Ви и решить с ней вопрос по выставке.

Но на этот раз точно на нейтральной территории, днем и там, где рядом будут другие люди.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава двадцать первая: Эвелина

— Ты должна ему позвонить, — говорит Ира, сотрясая меня за плечо, словно собирается использовать ее в качестве маятника для раскачки мироздания. — В наше время эмансипации и равных возможностей, нужно избавляться от глупых стереотипов о том, что инициативу должен проявлять мужчина. Там можно досидеться до бабкиных бородавок и с удивлением узнать, что все нормальные мужики уже либо чьи-то мужья, отцы и деты, либо в могиле.

— Господи, — я закатываю глаза, пытаясь не рассмеяться.

Ира на секунду замолкает, делает напряженное лицо, пытаясь понять, что же не так в сказанной фразе, и я, воспользовавшись моментом, отодвигаюсь от нее, перебираясь на Катину сторону стола.

Половина седьмого вечера.

Мы сидим в маленьком лаундж-баре с демократичными ценами, вкусными коктейлями и празднуем сразу две вещи: у Ирки очередной разрыв с ее благоверным, а у Кати, кажется, наклюнулись какие-то интересные возможности с ее музыкальными страстями. Раньше, до того как огонь превратил ее в замкнутую грубиянку, она могла часами говорить о музыке, обсуждать композиторов и разные стили, и иногда даже доводила нас с Ирой до бешенства, но потом все это сошло на нет. Теперь она отделывается не многозначительными намеками и вообще ничего не загадывает наперед. И даже когда что-то в ее «музыкальной карьере» сдвигается с мертвой точки в лучшую сторону, отделывается парой сухих фраз типа «ну, я же давно к этому шла, все закономерно».

Но сегодня на повестке дня — я и Олег. Я уже успела тысячу раз пожалеть о том, что развязала язык и посвятила подруг в свои душевные терзания и грабли, по которым прошлась ровно дважды, причем, почти без перерывов и остановок. Обычно, за мной не водится душевный нудизм, но на этот раз меня, выражаясь любимым Иркиным сленгом, «порвало в клочья». Я просто перестала понимать, что со мной происходит и почему между моим «я приглашу его на ужин и больше никогда не скажу о своих чувствах» и «Олег, ты мне нравишься!» прошло около двух часов. Обычно я умею себя контролировать и уж точно ни разу в жизни не вешалась на мужчину. И когда концентрация всех этих мыслей достигла предела и я поняла, что мне вот-вот сорвет крышечку, на помощь пришли подруги. Ну и выговориться — как же без этого.

— Девятнадцать лет в туалет не смоешь, — философски говорит Ира.

Она уже столько раз повторила эту фразу, что у меня от нее мозоль в голове.

— А по-моему, чушь все это, — озвучивает свое мнение Катя, хотя до этого предпочитала отмалчиваться, и ограничивалась сухими «все образумится». — Если людям хорошо вместе, то какая разница сколько между ними лет? В сорок мужчины могут дать фору любому двадцатилетнему, к слову.

— Ты узнала эту проверенную инфу из телевизора от семидесятилетнего дедушки? — Ира издает выразительное тройное «ха!» — Хотя, «Виагра» и вся наша фармакологическая промышленность, творит чудеса, вряд ли я бы хотела, чтобы каждый мой половой акт со «старичком» начинался со слов: «Дорогой, кажется, тебе пора принять волшебную таблетку!»

Морщусь и чтобы запить неприятное послевкусие ее слов, буквально присасываюсь к стакану с апельсиновым соком. Уже сейчас я знаю, что завтра сильно пожалею о своей сегодняшней слабости. И как вообще можно объяснить своим ровесница, одна их которых уже несколько лет катается со своим не_бывшим_бывшим на эмоциональных качелях, а другая целиком отрезала себя от «мира самцов», что сорокалетний мужчина — это… просто отвал башки?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Кстати, — Ира пихает меня локтем и выразительно зыркает мне за спину, — на твоем месте я бы перестала убиваться по пенсионерам и рассмотрела более интересные варианты.

В очередной раз проигнорировав ее ядовитый выпад в сторону моего «возрастного кумира» (благодаря ее стараниям, это словосочетание теперь постоянно присутствует в нашем разговоре), оглядываюсь. Наш стол совсем рядом со стойкой, так что можно хорошо рассмотреть всех кто там сидит. И я сразу натыкаюсь на прищур стальных глаз, направленный прямо на меня. Так вот из-за кого у меня уже битый час горит затылок.

У него темные, модно подстриженные волосы, хотя сейчас слегка растрепанные, потому что даже глядя на меня он успел пару раз запустить в них пальцы. Красивая улыбка, хотя меня от нее бросает в дрожь. Одет парень тоже стильно, хотя не так броско, как друзья, которые сидят от него по обе стороны.

Почему-то не могу отделаться от мысли, что его лицо мне знакомо. Хотя откуда я могу его знать? Сразу видно, что у этого модника определенный уровень жизни, и большой вопрос, что он вообще тут делает — по мне, так ему прямая красная дорожка в какой-нибудь элитный клуб, где один коктейль стоит больше, чем все наши сегодняшние посиделки. У меня нет и никогда не было таких знакомых, и тем более нет круга общения, где бы я могла с таким познакомиться. Даже для встречи с Олегом пришлось буквально из шкуры вылезти.

Олег. Да, странно, но этот парень кажется смутно на него похожим. Особенно сейчас, когда перестает щурится и почти добродушно улыбается, давая понять, что и он тоже заметил мой интерес.

Я резко разворачиваюсь и тут же натыкаюсь на вопросительные взгляды подруг.

— Не люблю, когда меня рассматривают, как мясной прилавок, — дергаю плечом и хватаюсь за стакан с соком. Уже пустой, кстати. — Может, нам пора сворачивать удочки?

На часах уже прилично времени, а у меня на завтра назначено собеседование на работу в книжный магазин. Деньги там смешные, но атмосфера настолько уютная и почти волшебная, что наверняка разбудит мое уставшее вдохновение. В последнее время невыносимо тяжело даже просто взять кисть в руки. Может, это потому что теперь в моей жизни меньше забот, не нужно думать как платить за квартиру и я не валюсь от усталости после проведенного на ногах полного рабочего дня? Не зря же говорят, что талант должен быть голодным.

— Он идет, — делает «глаза» Ира и я снова непроизвольно поворачиваю голову.

Он уже так близко, что мой взгляд практически упирается в пряжку его ремня.

Слышу над головой сальный смешок и густо краснею — от стыда и злости одновременно.

Встаю так резко, что стул тянется вслед за мной, и ели бы не хватка красавчика — обязательно бы перевернулся. Этот парень высокий — теперь, когда мы стоим буквально нос к носу, это очень хорошо заметно. Я снова не могу отделаться от мысли, что он похож на Олега, потому что им обоим я едва достаю лбом до плеча.

— Привет, — говорит он.

Господи, даже тембр голоса такой.

Я крепко жмурюсь и потихоньку выдыхаю. Это невозможно. Я просто так зациклилась на одном мужчине, что теперь повсюду вижу его «клонов». Хотя, глаза у них действительно похожи — и форма, и цвет. А я где-то читала, что цвет глаз, ровно как и отпечатки пальцев, индивидуальный у каждого человека.

— Мы уже уходим, — говорю я, глядя не на него, а ему через плечо. Парни из его компании развернулись в нашу сторону и тоже наблюдают за происходящим.

— Да? Может, задержитесь? Мы как раз думали напроситься к вам за стол.

— По-моему, хорошая идея, — охотно соглашается Ира.

В следующий раз я запрещу ей пить алкогольные коктейли. И вообще закопаю при первой же удобной возможности.

— Боюсь, у нас не хватит стульев, — спокойно отказывает Катя и я бросаю в нее улыбку благодарности.

— А мы люди воспитанные — придем со своим, — не сдается парень. — Меня Денис зовут, кстати.