Великое Лихо - 2 - Сергей Волков

- А может, биться с ним можно? - Зугур привстал на одно колено, сжимая секиру и неотрывно глядя в жуткие, пылающие очи подгорного дива.

- Биться с тем хорошо, кого победить можно! А тут... - Шык лишь махнул рукой.

- Тогда бежать надо! Назад грести! - Зугур отбросил секиру и лихорадочно начал бить коротким веслом по воде, пытаясь развернуть челн. Но поздно!

С глухим свистом, с шипением и рокотом из тьмы к челну начало приближаться нечто, и вот уже заиграли огненные блики на извивах огромного тела и потерявшие дар речи люди увидели громадную, с избу величиной, шишковатую голову, словно бы вырубленную из камня, и толстое, в три обхвата, каменное же тело, что выходило из черных вод, сворачиваясь в огромные кольца.

Каменный Змей приоткрыл пасть, полыхнуло огнем, струи пара ударили во все стороны, похожий на пастуший кнут раздвоенный язык метнулся промеж полупрозрачных, острых клыков.

- Зачаруй его, дяденька! Останови! - раненным зайцем заверещал Луня.

- Нету супротив этого окоянца чар, Лунька! Конец это! О боги, не киньте нас в смертный час, помогите! Род! Род! Род-Отец, ты ж самый могучий, помоги сынам своим, отвороти погибель неминучую, вступись, защити... Иль ты не на нашей стороне?! - Шык горестно всплеснул руками и в бессилии ударил кулаком по борту челна.

Страж Чаши приблизился настолько, что его голова, упираясь в свод, почти нависла над лодкой, а раздвоенный язык, выметываясь из пасти, свистел над головами сидящих в ней и оцепеневших от ужаса людей. Луня тихо скулил, теребя завязки кожуха, Зугур, выронивший весло, закрыл глаза и взывал к душам предков, Шык просто смотрел на каменное чудовище, и сам, казалось, окаменел...

Так пролетело бессчетно мигов, а может, всего один миг - никто не смог бы сказать точно в момент смертной опасности, сколько времени прошло, так уж человек устроен. Наконец Змей ударил головой о нос челна, и с ревом погрузил свою морду до половины в черные воды Ортайга. Клубы пара и брызги смешались в какую-то дикую мешанину, лодка переломилась пополам, Луня почувствовал, как страшная сила подбросила его вверх, а потом упал на тонущие обломки, больно ударив не до конца зажившие ребра.

Вода в Реке Забвения плохо держала человека, она словно бы расступалась под ним, засасывала его в себя, и при этом тонуть в Ортайге было... сухо! Насколько Луня был испуган, но у него нашлись силы удивиться - вот так раз, тонешь, а сухой!

Где были в тот роковой момент Шык и Зугур, Луня не видел - Змей выдохнул целое облако сизого пара, в котором исчезло все, и каменные своды, и стены, и черная, маслянистая вода, и он сам, грозный подгорный Страж, которому было ненавистно все живое...

Луня погрузился в колыхающуюся, вязкую воду, закрыл глаза и почувствовал, как его засасывает все глубже и глубже. Он попытался вдохнуть, и тут яркий, огненный шар вспыхнул перед крепко зажмуренными глазами, горло словно бы сжала чья-то рука, в груди стало больно и горячо, и Луня потерял сознание...

* * *

Очнулся Луня в кромешном мраке. Вокруг - глаз коли, ни зги не видно, но сам вроде цел, жив и не ранен. Да и ветерок веет, явно не пещерный, несет в себе запахи разные - талой вешней воды, жухлой травы, пробуждающегося древесного сока. Правда, запахи все больше чужие, не знакомые - родская весна по другому пахнет. Но это не беда, главное - жив, и на земле...

Луня сел, пошарил в темноте руками - точно, трава прошлогодняя, сырая слегка, под ней холодная земля, не согрелась еще. Вот уже и глаза привыкли, видится стало что-то во мраке - три камня здоровенных рядом из земли торчат, в стороне вроде как лесок темнеет, по правую руку от него - обрыв как будто, река там, не иначе, небо ночное сверху, низкими, плотными тучами затянуто, потому и темно так.

- Где ж это я? - вслух сказал Луня, вставая. Проверился - все оружие на месте, мешок с барахлом тоже за спиной. Вот так чудеса! Последние, что помнил Луня - как тонул он в сухом черном Ортайговом месиве. И тут его словно обожгло недавнее воспоминание - Каменный Змей! Шык, Зугур! А они-то где? Их куда зашвырнула воля огнезракого Стража Чаши?!

"Шык! Зугур!", - едва не заорал Луня, но вовремя остановил себя, запихнул крик назад, в глотку. По чужим местам в ночи орать - последнее дело. Мало ли какая нечисть укрылась во тьме, неровен час, выследит, она может только того и ждет, а тут Луня ей ещё и сигнал подаст, мол, тута я, доспел, давай, налетай!

Однако и сиднем сидеть тоже не гоже, больно уж место ровное да открытое - не укрыться, не спрятаться. О том, где он находится, и каким таким чародейным способом сюда попал, Луня старался вовсе не думать - вот Шык с Зугуром отыщутся, тогда и кумекать можно будет, главное, чтобы нашлись.

Сторожко, не спеша, прислушиваясь да принюхиваясь, двинулся Луня к темнеющему поодаль лесу - там все надежнее и привычнее для рода, а когда рассветет, оттуда и оглядеться можно будет, себя не выказав.

Пару раз по пути вступил Луня в лужу, промочил левый катанок, один раз поскользнулся и шлепнулся на мокрую глину, извозившись, словно малое дитя. Вот наконец и лес.

"Видать, в совсем полуночные страны занесло меня!", - подумал Луня, трогая деревья руками и принюхиваясь к их запаху. Пахло лиственницами, лишайниками, мхами, сгнившей под снегом травой, грибами и брусникой. Даже запахи чудьских лесов казались Луне более знакомыми. "Уж не в Севере ли я?", - с сомнением подумал ученик волхва: "Да вроде Шык говорил, нет там лесов, тамошние деревья человеку по пояс. Где ж ещё на полуночи леса есть?".

Луня напряг память, и словно наяву увидел Чертеж Земель, что постоянно носил с собой Шык: Ледяной хребет, причудливый, прихотливый извив берега Полуночного моря, слева, на закате, совсем дикие места, про которые даже гремы-северяне говорили, что жить там нельзя - лед да камень, справа, на восходе, оконечность Серединного, потом устье великой реки Обур...

Обур! Устье его - место Битвы Богов, той самой, что Алконост Шыку показал! Вот оно что! Луня похолодел, ладони покрылись противным, липким потом. Та река, что виднелась во мраке с бугорка, на котором он очнулся точно Обур, и по времени судя, сейчас весна совсем, если уж даже в этих студеных землях снега почти стаяли. Обдурил их Владыка, схитрил, Стража каменного натравил, и заставил все ж оказаться в страшном, роковом месте!

"Может, завтра, как рассветет, и начнется эта самая Битва?", тоскливо размышлял Луня: "Скажем, на заре отыщутся Шык и Зугур, а потом и смерть наша придет... Так вот оно - с богами тягаться. Как ни крути горшок, а все с ихнего края каши больше."

Луня сел на какой-то мокрый ствол упавшей лиственницы, сунув под задницу край кожаного мешка с припасами, прислонился спиной к корявому суку, прикрыл глаза. Не хотелось ни думать, ни слушать, да и жить особо не хотелось. Было обидно, обидно совсем по детски, до слез - они-то ловчили, они-то думали всех провести, за Могуч-камнем сходить, как по грибы в соседний бор, и Землю спасти, и Владыку победить. А что смогли? В одном лишь месте Карающий Огонь усмирить, да и то с Гроумовой помощью, и едва не полегли там все. Вот и весь успех. Войну не остановили, сородичам не помогли почти что, скоро год, как в походе, а толку - шиш! И вот завтра конец всему, всем надеждам и упованиям, завтра - смертный час...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});