Искатель, 2013 № 08 - Анатолий Галкин

— Правильно, — с неожиданным азартом крикнул Лобачев. — Он честно зарабатывает. Он звонит какому-нибудь Сидорову и просит: помоги Иванову, мой старый знакомый хочет завод приватизировать. А через месяц этот Сидоров звонит: ты не сажай Петрова, хороший человек, но ошибся немного. И все честно. За старого друга замолвили словечко. И все! А конкретные переговоры о суммах проводил его помощник. И он денежки на секретный счет пересылал.

Панин, уже давно успокоившись, подсел к столу и внимательно слушал последние рассуждения Лобачева:

— Я тебя, Федор, не понимаю. Ты сам говоришь, что браться за это бесполезно, сложно и опасно. Но ты и отказываться от ее предложения не собираешься.

— Не собираюсь.

— Тогда я тебя не понял, Федор. — Панин растерялся, пытаясь разгадать логику Лобачевского плана.

— Ребята, Елагина ведь не сказала, что надо что-то слушать. Ей просто надо крепко повязать этого человека. Так?

— Так! — в один голос ответили Панины.

— Она с этим Корноуховым знакома уже год. Встречи редкие и, как мне сказала Елагина, обычно «носят интимный характер». Но на постельных делах его не взять. Парткомов нет, а жена его скромная и послушная.

— Не такая, как у Павленко?

— Совсем другая. Эта поплачет вечерок и простит мужа. А сам прокурор с Елагиной держит дистанцию. Только интим, и никаких дел.

— Так какие предложения? — У Панина начало нарастать нетерпение и даже появился азарт.

— Есть предложение, ребята! Они договорились встретиться в очередной раз в воскресенье, на даче у Елагиной. Сегодня у нас уже пятница?

— Да, Федор.

— Володя, ты можешь пару комплектов полицейской формы достать?

— Могу. Через Вадима. Но какую и зачем?

— Значит, так, мне мундир майора, а Караваеву хватит сержанта. Я думаю, ему сорок восьмой размер, третий рост. Форма нужна завтра.

— Сделаю. Но зачем?

— И достань побольше ментовских бумаг — протоколы допросов, бланки для отпечатков пальцев и другие подобные бланки. Майорское удостоверение у меня есть.

— Вы, Федор, вдвоем будете работать?

— Нет, нам нужна помощь. А скажи мне, Елизавета, ты когда-нибудь в самодеятельности участвовала?

— Да. И в школе, и в институте. Мы даже однажды отрывок из «Отелло» ставили.

— И ты была Дездемона?

— Да.

— И этот гадкий негр тебя душил?

— Душил.

— Отлично! Предлагаю тебе прощальный бенефис. Чудная роль. Смесь строптивой Катарины и робкой Дездемоны. Текст мой, режиссура моя, доходы общие.

— Но мне непонятно.

— Никакие возражения не принимаются!

Илья завершал третий день обхода бывших клиентов телефониста. Это были возможные объекты шантажа.

Из пятнадцати фирм осталась одна строительная фирма «Фасад». Директор некто Иван Дроздов.

Это была последняя надежда.

За дверью было тихо. Илья нажал кнопку звонка третий раз и держал ее около минуты. Он уже собирался уходить, когда дверь открыл пожилой, сухощавый человек с удивительно печальным, усталым взглядом.

— Добрый день! Мне нужен господин Дроздов.

— Это я. А вы с кирпичного?

— Нет, Иван Васильевич, я не с кирпичного. Но у меня очень важное и очень срочное дело. Вы уходите?

— Да, я собирался уехать. Всех сотрудников распустил на неделю в отпуск. Я к метро пойду. Давайте на бульваре поговорим.

Они шли молча. Илья чувствовал в настроении Дроздова, в его облике какую-то обреченность.

У него не было стандартной маски предпринимателя, которая говорила: «Дела идут хорошо, я верю в успех, вы можете мне доверять». Может быть, просто дела у него не заладились, или здоровье, или еще что-нибудь.

Они выбрали скамейку в тихой части бульвара. Дроздов вытащил пачку «Явы» и жестом предложил Илье.

— Нетипичный я капиталист. Не могу я эти американские вонючки курить. Есть у меня пара пачек в конторе. Для переговоров держу.

— В конторе?

— Это вы правильно заметили. Теперь надо говорить — в офисе. У меня старая закалка, и она сейчас очень мешает. Так что за дело у вас?

— Я, Иван Васильевич, сыщик. Частный сыщик. Я знаю, что вам в последнее время угрожали, шантажировали.

— Знаете? А откуда вы это знаете?

— Такая работа! Не одного вас эти ребята терзают. А я стараюсь всем помочь.

— Трудно мне помочь.

— Ну, зачем так мрачно, Иван Васильевич. Не на убийстве же они вас поймали, и не на грабеже, я думаю. Не очень вы на бандита похожи.

— Это верно. Я больше на пенсионера похож. На старого русского! Я и сейчас с вами разговариваю и понимаю, что не то я делаю. Пришел какой-то незнакомец, и я ему душу изливаю.

— Меня Ильей зовут, Илья Ермолов.

— Ермолов. Генерал был такой?

— Да нет, я не дотянул. Но совсем еще недавно полковником был. Я пограничник.

— Слушай, брат. Я ведь тоже пограничником был. Правда, уже лет сорок назад. Здорово! Мы, пограничники, особая каста. Мы и тогда на обычных армейских свысока смотрели. У нас фуражки, а у них пилотки, у нас сапоги яловые, а у них кирза. Мы всех остальных «шурупами» звали.

— Знаю. Мы тоже. Это еще с довоенных времен. Пограничникам первым сапоги выдали, а остальные все в ботинках с обмотками. Ну, у них как бы резьба на ногах — вот и «шурупы».

Ермолов не форсировал события. Он видел, что Дроздов оттаял, плечи расправились, в глазах появились искорки.

Как мало надо человеку. Даже не сослуживца встретил, а так — из одного рода войск. И уже приятели. Вспомнил молодость, и ушли на второй план все сложности, все эти вымогатели, шантажисты.

— Иван Васильевич, а что если нам перекусить где-нибудь? И по сто пятьдесят. За двадцать восьмое мая. Идет?

— Да, за двадцать восьмое можно. Я каждый год его отмечаю. Наш день! Идем, брат, на Тургеневскую. Я там подходящий подвальчик знаю.

Заведение было оформлено в русском купеческом стиле: дубовая мебель без скатертей, керамическая посуда, самовары, искусственные фикусы в кадках и полумрак.

Дроздова здесь знали. Он только бросил кому-то на ходу: «Привет. Как всегда. На двоих» — и через три минуты стол был накрыт.

«Как всегда» оказалось приятным набором — бутылкой ледяной водки, маринованными грибами, селедкой, холодной свининой с чесноком и двумя горшками с дымящимся мясом.

После сумбурных воспоминаний о ловле нарушителей и третьего тоста за пограничное братство Дроздов сам и достаточно неожиданно перешел к делу:

— Так вот, брат Илья, они меня на взятке зацепили. Развернуться я хотел. И выгодный контракт появился. Шестиэтажное здание подлежало реконструкции. В центре, в тихом переулке, без отселения. Очень было бы выгодно. Но у чиновников свои планы, сроки, конкурс.