Ниязбек - Юлия Латынина

– Что?!

– За австрийцем был хвост. Люди Джаватхана его видели еще на пляже. А потом к Джаватхану приехал один человек. Из ФСБ. Сказал, что австриец – западный шпион и что, поскольку фармацевтическая фабрика работает с ядами, а яды – это теракт, то он покупает фабрику в рамках подготовки к терактам. Сказал, что заплатит сто тысяч долларов, если австриец признается в этом перед телекамерой. Еще он предложил продать австрийца в Чечню. Сказал: «Ты испортил нам тему, получи деньги и отвали».

У Панкова даже перестала болеть рука. Ниязбек был предельно серьезен, и Панков был готов поклясться, что тот его не разводит.

– И кто заказчик? – спросил русский.

Ниязбек развел руками.

– В этом городе ничего не бывает тайным. Походи, поспрашивай.

***

Ниязбек оказался прав. Как выяснил полковник Шеболев, заказ на австрийца был, и он поступил русскому майору ФСБ, начальнику средней руки отдела, от Гамзата Асланова. Больше всего полпреда поразил тот факт, что майор ведал, что творит, не больше Джаватхана Аскерова. Ему заплатили – и он кинулся разоблачать иностранного шпиона в искренней надежде на новые звездочки.

Когда полковник Шеболев объяснил своему коллеге про международный скандал и сокращение инвестиций, тот только презрительно скривил тонкие губы и сказал, что великая Россия не нуждается в подачках и что присяга офицера не позволяет ему поступиться стратегическими интересами России в обмен на проклятые деньги потенциальных диверсантов. Тогда Шеболев показал ему фото, на котором намеченный им в разработку «иностранный шпион» обнимался с президентом России, и тут майор побледнел, покраснел, забыл разом и про стратегические интересы, и про происки западных спецслужб и вскричал: «Да меня подставили!»

Словом, майор был не в теме; зато в теме был Гамзат. Сын президента прекрасно представлял, что значит для региона покупка фармацевтического завода австрийской фирмой. Сын президента хотел ее сорвать только потому, что в дальнем углу плесневеющего завода, в каком-то из цехов, стремительно превращающихся в катакомбы, подшефный ему бизнесмен наладил линию по очистке героина, пополам то ли с турецкими, то ли с афганскими дельцами.

Полпред вызвал президентского сына к себе в кабинет и орал так, что стекла чуть не повылетали из рам. Он кричал минут десять. Когда Панков остановился, чтобы перевести дух, Гамзат улыбнулся самой невинной из своей улыбок и промолвил, глядя Панкову в глаза:

– Вы только не забывайте, Владислав Авдеевич, что я не сделал ничего плохого. И местное УФСБ тоже не сделало ничего плохого. Люди просто получили сигнал. Сигнал надо отработать. Во всем нужна бдительность, и пускать абы кого во взрывоопасный регион нельзя. А украл вашего австрийца бандит, и не просто бандит, а активный участник незаконных вооруженных формирований. Досье на Джаватхана Аскерова у вас есть. Могу прислать еще.

– А почему человека с таким досье назначили замминистра? – спросил Панков.

– А министра запугали, – развел руками Гамзат. – Джаватхан и его покровители.

Возразить на это Панкову было нечего.

***

Джаватхан Аскеров был самым скромным из друзей Ниязбека. Это был тихий парень ростом метр девяносто пять и весом девяносто два килограмма.

Джаватхан вырос в горном селе в трехстах километрах от Торби-калы. В селе не было ни света, ни газа, ни телефона, и из всех достижений советской власти в селе был только клубничный кисель в пакетиках. Этот кисель продавали в магазине, и Джаватхан ел его по большим праздникам.

В селе жила женщина по имени Марьям и мужчина по имени Шапи. Когда-то Шапи хотел жениться на Марьям, но она ему отказала и вышла замуж за другого. Так получилось, что единственный сын Марьям уехал из села еще в начале семидесятых и то ли сел, то ли погиб, а в девяносто третьем умер ее муж. Вскоре после этого Шапи назначили главой администрации села.

Вскоре после того, как Джаватхан вернулся из армии, он пошел косить сено и увидел, что возле стожка, который накосила Марьям, стоит «четверка» главы администрации села и Шапи мечет это сено в прицеп «четверки». Джаватхан подошел к Шапи и сказал:

– Что же вы делаете, уважаемый? Это же сено Марьям.

Шапи не остановился, а только поглядел на Джаватхана и сказал:

– Иди прочь, мальчик.

– Я никак не могу уйти прочь, – сказал Джаватхан, – эта женщина совсем одна, и за нее некому заступиться. А если вы возьмете это сено, ей нечем будет кормить свою корову.

Шапи потряс вилами и сказал:

– Что ты за нее заступаешься, парень? Или ты метишь ей в мужья? Тогда тебе надо поторопиться, а то невеста умрет от старости.

И снова продолжал класть сено. Тогда Джаватхан сказал:

– Это сено не принесет тебе счастья, – и ударил машину ногой.

Удар был такой силы, что он промял крыло машины и своротил с места двигатель. Увидев, что сделали с его машиной, Шапи бросился к багажнику, открыл его и достал оттуда ружье. Так получилось, что с первым выстрелом Шапи промахнулся, а второй он сделать не успел, потому что Джаватхан отобрал у него ружье и этим ружьем размозжил ему голову.

Этот случай дошел до властей, и через неделю Джаватхана арестовали. Его привезли в Торби-калу и посадили в общую камеру на сорок человек.

Вечером Джаватхана привели к начальнику тюрьмы. Рядом с начальником сидел невысокий человек с хитрой лисьей мордочкой.

– Это правда, – сказал начальник тюрьмы, – что ты ударом ноги своротил двигатель машины?

– Правда, – сказал Джаватхан.

– Езжай с этим человеком, – велел начальник тюрьмы.

Два месяца Джаватхан сидел в тюрьме, и каждую неделю его по ночам возили из тюрьмы драться в боях без правил, которые проводил у себя в клубе Гамзат Асланов. Джаватхан никогда не учился драке, но он был так силен, что выигрывал большинство схваток. Через два месяца Джаватхана привезли на суд, и там суд дал ему десять лет за убийство главы администрации села. В тот же вечер Джаватхана привезли к Гамзату, и тот сказал:

– Не беспокойся о приговоре. Я дал денег, и за тебя будет сидеть другой человек. А ты поедешь в Москву и будешь драться там в клубах. Только сначала тебя научат драться по-настоящему.

Четыре месяца тренер натаскивал Джаватхана на драку, как собаку натаскивают на лису, и через четыре месяца он сказал Гамзату:

– Я еще не видел такого бойца. Если бы этот лезгин мог выступать под своей фамилией, он бы завтра стал чемпионом мира.

Но Джаватхан никак не мог выступать под своей фамилией, потому что эта фамилия отбывала десятилетний срок в Сыктывкаре. Поэтому Джаватхана повезли в Москву.

Первый же бой, который Джаватхан провел в Москве, окончился за две минуты, когда Джаватхан послал противника в нокаут, и хозяева клуба заработали в тот день на Джаватхане пятьсот тысяч долларов, а могли бы заработать и больше, если б не поосторожничали. Все-таки противник его был чемпион Европы по кикбоксингу.

Вечером после боя Джаватхан отправился на квартиру, которую ему сняли, в «девятке» с тонированными стеклами, которую ему подарил хозяин клуба. Еще ему дали за бой пятьсот долларов.

Было уже около Двух часов ночи, и на улице лежал снег, как будто Москва была высоко в горах. На обочине дороги стояла девочка в короткой юбке, и при виде тонированной «девятки» она замахала рукой.

Джаватхан остановился, и, когда девочка увидела, что в машине сидит двухметровый бритоголовый кавказец, она вздрогнула и напряглась.

– Подвезти? – сказал Джаватхан.

Девочка забралась в машину на заднее сиденье и затихла там.

– Куда ехать-то? – спросил Джаватхан. – А то я не знаю Москвы.

– Вообще-то мне некуда ехать, – сказала девочка и заплакала.

– Может быть, отвезти тебя в гостиницу? – предложил Джаватхан.

Девочка согласилась на гостиницу, но тут возникла новая трудность: Джаватхан не знал, какие в Москве гостиницы и где они бывают. Он остановился у постового и объяснил ему свою проблему, и постовой оглядел его, хмыкнул и предложил поехать в «Метрополь».

Джаватхан заехал в «Метрополь» и снял для девушки номер. На всякий случай он снял номер на три дня. На это ушли все пятьсот долларов, которые ему дал хозяин клуба, но Джаватхан был гордый человек и не хотел терять лица перед девушкой.

– Вот, держи, – сказал Джаватхан, вручая девочке ключ от номера. – И найди себе работу. А то, если будешь в два часа ночи стоять на улице, бог знает что может случиться. Здесь же не горы, чтобы в два часа ночи бродить безнаказанно. Здесь же Москва.

Джаватхан ушел, а девочка так и осталась стоять с открытым ртом.

Прошло полтора месяца, как Джаватхан был в Москве, и как-то хозяин клуба дал Джаватхану адрес на Тверской и велел забрать оттуда деньги. Хозяин клуба сказал, что люди в офисе должны ему десять тысяч долларов за помятую машину.

– Только будь осторожен, – сказал хозяин клуба, – эти люди могут вызвать ментов, да и вообще они жлобы.