Его брат хочет тебя (СИ) - Юдина Екатерина

Уже вскоре я потеряла сознание, но, прежде чем рухнула в снег, сильные руки подхватили мое обмякшее тело.

Глава 15

После пробуждения я сразу же ощутила боль в голове. Резкую и гудящую, но уже не такую сильную, как ранее. Помню, перед тем, как я потеряла сознание голова и вовсе раскалывалась, поэтому сейчас ощущала некоторое улучшение состояния. Разве что, тело казалось ватным, из-за чего каждое движение давалось с трудом.

Открыв глаза, я увидела совершенно незнакомое мне место. Было темно, но по очертаниям мебели и стен я поняла, что находилась в каком-то доме. Меня сюда Кирилл принес? Немного поворочавшись я еще поняла, что лежала на ветхом диване, правда, ноги на нем не помещались и приходилось их свешивать в бок на пол.

В ноздри забивался запах пыли и постоянно возникало желание чихнуть, а возле лица неизменно мелькала «тряпка», испачканная моей кровью. Едва эта вещь вновь приблизилась к моим губах, как я резко поднялась с дивана и стукнула по мужской руке, словно это не я только очнулась после потери сознания.

Противно от его прикосновений! И получать от него помощь меньше всего хотелось! Не надо теперь притворяться заботливым.

— Не… — я так и не смогла произнести ни слова, ведь горло при резком движении сдавило, из-за чего я закашлялась, но, к счастью, уже вскоре мне удалось выровнять дыхание.

— Я терплю твои выходки, только потому что в этом есть доля моей вины и потому что не желаю потом сидеть из-за того, что ты заснула в лесу и замерзла насмерть! — устало ответил Кирилл, расположившийся на одном колене возле дивана и насильно, схватив меня за запястья, положил обратно спиной на мягкую поверхность.

— Какой же ты заботливый, — я зашипела, пропитывая сказанные слова сарказмом, но сопротивляться не стала. Перед глазами все поплыло и я поняла, что еще не  пришла в себя из-а чего резкие движения не пошли мне на пользу.

— Наслаждайся. Таким я буду недолго.

После моего успокоения Кирилл начал «тряпкой» стирать с моего лица кровь, а я морщилась. Воспользовавшись тем, что глаза привыкли к темноте, я оглянула помещение, в котором мы оказались. Этот ветхий дом явно пережил не первый десяток лет. В некоторых местах доски были сломаны и сквозь них проникал сильный ветер. Я до сих пор была в куртке и от этого казалось более или менее тепло в помещении, а Кирилл — без верхней одежды. Он подсвечивался в темноте только благодаря белой рубахе с одним оторванным рукавом. Именно это было «тряпкой», которой он смывал кровь с моего лица.

— Где мы? — поинтересовалась, а в ожидании ответа поискала в карманах пуховика телефон, но, к несчастью, его там не оказалось. Наверное, забыла в номере.

— Черт знает где. В каком-то заброшенном доме. Я нашел его, когда пытался понять, где дорога к гостинице, — сказал Кирилл. Чернов старший достал свой телефон и поднес его ко мне, чтобы тусклый свет падал на лицо. Наверное, он пытался понять всю ли кровь вытер.

— Ты уже вызвал помощь? — я спросила, поглядывая на его телефон, зарядки на котором оставалось не так уж и много.

— Пытался. Тут нет связи, — в полумраке я заметила, как Кирилл качнул головой. — И на улице сейчас сильная метель. Придется переждать ее тут.

— О, нет, — невольно вырвалось испуганное восклицание.

Естественно, меня ввергла в панику то, что мы потерялись ночью в метель, но я понимала, что Стас и ребята вскоре хватятся. Это немного успокаивало.  Более пугало то, что мне сулило провести некоторое время взаперти с Кириллом, хотя я бы предпочла оказаться как можно дальше от него.

— О, да, Ника! О, да! — в эту фразу Кирилл вложил много сильных эмоций, от которых я почувствовало себя не на месте. Возникло ощущение, что с его губ сорвутся очередные оскорбления, поэтому я поднялась с дивана и прошла к единственному окну, дающему освещение в домике.

Кирилл был прав. Как оказалось, на улице — метель. Всё в пределах видимости запорошено толстым слоем снега и закрыто множеством голых стволов елей. Метель скрыла наши следы от людей и теперь, пока мы находились внизу горы и в чаще леса, навряд ли нас смогут быстро найти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В отражении стекла мелькала расплывчатая фигура парня, сидевшего позади меня на диване в удобной расслабленной позе. Между пальцев у него зажата сигарета, а уголек краснел в темноте и мелькал точкой в стекле, на что я постоянно отвлекалась.

— Что ты имела ввиду, когда говорила про фотографию? —  спросил Кирилл. Неожиданно его голос показался особенно серьезным. — Объясни.

— Что тут объяснять? — я закатила глаза, упираясь лбом о мутное и холодное стекло. — Хочешь услышать, как мне было мерзко от того, что Марго обсуждала мое тело со своими подружками? Ты же хотел окончательно меня унизить? Поэтому и переслал ей фото?

— Я ей ничего не отправлял, — сказал Кирилл строго, будто только одними этими словами намеревался перечеркнуть то, что говорил ранее. — Ту фотографию я даже никому не показывал. Ее просто не может быть на телефоне Марго. Поэтому я и хочу, чтобы ты все нормально объяснила. Ты что-то путаешь.

—  Это ты что-то путаешь, — я ладонью стиснула ветхий подоконник, и в голосе выплеснула всю злость, которая бушевала во мне в тот момент. — Я своими глазами видела фотку на ее телефоне.

Кирилл сразу ничего не ответил. Некоторое время он молча сверлил меня взглядом, продолжая сжимать между пальцев тлеющую сигарету. В этот момент он казался очень напряженным и внутренне разъяренным.  Правда, кажется, эта злость была направлена не на меня.

— Ты уверена? — спросил он спустя несколько долгих секунд.

Я ничего не сказала, лишь в очередной раз показательно фыркнула, продолжая стоять к Кириллу спиной, а сам парень зло что-то прошептал. Правда, из всех его слов я расслышала только «Марго», но и это было не точно.

Его слова показались мне странными. Парень отрицал то, что именно он переслал фотографию, хотя для него это было чем-то бессмысленным. Навряд, Кирилл стал бы скрывать этот свой поступок и, пытаясь разобраться в этой ситуации, я предположила, что, может, фотография оказалась на телефоне Марго без ведома самого Кирилла. Хотя, что это меняло? Сама эта ситуация возникла потому, что Чернов старший тогда сфотографировал меня.

 Между нами возникло стойкое молчание, которое ни я ни он долгое время не нарушали, будто мысленно договорившись о перемирие. Напряжение между нами можно было физически ощутить покалыванием на коже, вскоре наступил его пик и Кирилл первым заговорил, чтобы разрядить обстановку:

— Возьми мою куртку. Прекрати строить из себя обиженную маленькую девочку!

После падения с горы на капроновых колготках образовались большие дыры, колени, покрасневшие от мороза разбиты до крови, а юбка и водолазка — мокрые от попавшего под пуховик снега. Кирилл наоборот, словно не замечал дикого холода, от которого меня затрясло и в противовес мне сидел на диване совершенно расслаблено в одной рубахе. Единственное, что он делал кроме того, что курил — это наблюдал за моей спиной. Я чувствовала его взгляд на лопатках.

Все же после некоторой внутренней борьбы с собой, я пришла к мысли, что надо перестать играть в гордость и воспользоваться помощью, если не хотела получить воспаление легких. Мое тело сильно дрожало от холода и в особенности от мокрой одежды.

— Так это не ты отправил фотографию Марго? — решила все же уточнить.

— Нет, — короткий ответ. Никаких оправданий или объяснений.

— Прям удивительно. Неужели ты плохой не на все сто процентов, а лишь на девяносто девять? — я вновь не смогла сдержать сарказма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Под пристальным взглядом Кирилла я подошла к дивану, сбросила свой пуховик, а забрала его куртку, чья длина позволила закрыть ноги почти до колен. Я бы с удовольствием заняла место на диване и, согнув ноги в коленях, прижала их к груди и спрятала под курткой, но там сидел Кирилл и места слишком мало для двоих.

Мне итак физически трудно дышать с ним в одном помещении и просто чувствовать его взгляд, не говоря уже о том, чтобы сидеть рядом с Черновым старшим, соприкасаясь телами.