Замуж за змеиного вождя (СИ) - Михаль Татьяна

К концу фразы я уже едва сдерживалась и чуть ли не кричала.

Мужчина выслушал мою пламенную речь, не поворачиваясь ко мне лицом.

Говорить со спиной оказалось весьма неприятно – он показывал, насколько не боится меня, ведь его спина была открыта для нападения, а ещё презирает…

— Глупая человечка, — устало вздохнул вождь и, наконец, соизволил посмотреть на меня.

Его лицо было спокойно, но вот глаза снова пылали гневом.

— Сколько же глупости в твоих словах, — улыбнулся он одними уголками губ, но вот глаза остались серьёзными и суровыми. — Хорошо, по поводу артефакта поясню. Точнее, по поводу твоей крови.

— Я внимательно вас слушаю, — сказала тоном, словно это я позволяла ему сейчас говорить.

Мужчина снисходительно посмотрел на меня и тихо рассмеялся. Видимо, он находил меня забавной, что очень зря.

— Кровь любого живого существа – очень могущественна, Александра. Не зря клятвы произносят и скрепляют любые магические слова кровью. Артефакты, созданные нагами – сильны и бесценны. В них заложена колоссальная энергия. Но есть некоторые артефакты, к которым не могут прикасаться некоторые представители моего народа. Например, в моём клане – это я и Эша. Вожди других кланов так же. Наша кровь не только могущественна, сила, что течёт в наших венах, способна уничтожить многие артефакты, напитанные вековой магией нагов. И не по нашему желанию это может произойти – кровь правящих всегда сильнее.

— Но во мне нет крови вашего рода, — пробормотала я, хмурясь и напомнила: — Ваша дочь лишь отравила меня своим ядом.

— Да, — согласился амин, изучая меня внимательным взглядом. Он глядел на мои голые ноги, покрытые кровью военачальника и рвана, испачканные песком, отмечены мелкими ссадинами и уже наливающимися синяками и ушибами. Потом его взгляд пополз выше, задержался на моих вторых девяносто, затянутые в порванную ткань топа, но при этом вождь не терял нить разговора.

— Моя дочь оставила в твоём теле яд, и неизвестно как он отразился на твоей крови, Александра. Ясно одно – раз ты смогла уничтожить сильнейший из артефактов, то значит, твоя кровь так же сильна, как и моя и моей дочери. 

Он прекратил разглядывать меня и обошёл огромный резной стол, щедро украшенный золотыми элементами, царственно опустился в кресло и закинул ногу на ногу.

Задумчиво потёр подбородок и закончил свою речь, глядя мне в глаза:

— В играх используется множество артефактов разного уровня, Александра и они не такие мощные, как уничтоженный тобой магический предмет. Поверь, моя дорогая маленькая, но храбрая и сильная духом человечка – на играх обязательно будет пролита кровь всех участников. По-другому не бывает. И если хоть капля твоей силы коснётся этих артефактов… Даже уничтожения одного хватит, чтобы участники рассветных игр были погребены заживо в пространстве пустоты.

Он подался чуть вперёд и добил меня словами:

— Игры проводятся в пустоте, Александра и транслируются на арене, где виден каждый игрок и вся игра в целом. Как ты теперь понимаешь, за их проведение отвечают не только сильнейшие маги, следящие за пустотой, чтобы в наш мир и в саму игру не проникла ни одна тень, но и артефакты, которые ты обязательно уничтожишь. Поверь, мне не жаль игроков. Мне жаль свой род – ведь с твоей смертью, случится непоправимое… Долг жизни не прощает промахов.

Да, Эша мне рассказала подробности.

От слов Сандара и осознания того, что может сотворить моя, как оказалась, могущественная кровь, стало откровенно не по себе, и одновременно, очень грустно. Ведь это значило, что я действительно не могу принимать участие – я никогда не поставлю свои интересы выше жизней других людей и нелюдей, а значит, не смогу даже попытаться выиграть и попросить свободы у амина.

Весь мой воинственный запал пропал, а в душе поселилась тоска.

Я вдруг, ощутила, дикую пустоту внутри, которая неожиданно поселилась во мне и начала расползаться, как самая настоящая зараза. Мне захотелось просто пойти, да утопиться в одном из прекрасных бассейнов дворца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Твои слова, что я скверно отношусь к тебе по долгу жизни – женщине, спасшей мою дочь, неверны, Александра. Увы, но ты первая человеческая особь, выжившая после ядовитого укуса нагини. Твоя жизнь и твой поступок наложили на меня как на главу клана суровые  обязательства – долг жизни.

Он невесело рассмеялся. И я поняла, что для него этот долг настоящая обуза.

— Чтобы выполнить его – я должен обеспечить тебя долгой и здоровой жизнью. Оставить тебя на свободе – значит, подвергнуть опасностям, которых в моём мире предостаточно. Хотя, я мог бы понадеяться на чудо и сделать тебя свободной, как того всей своей сущностью желаешь. А при случае, когда ты окажешься в опасности – успеть и спасти тебя от смерти и тем самым, вернуть долг, а дальше уже забыть о тебе, ведь надо мной и моим кланом больше не будет висеть это обязательство.

Я сглотнула подкативший к горлу комок.

— Так почему бы вам не выбрать второй вариант? — поинтересовалась безэмоционально.

Сандар покачал головой.

— Сразу видно, что ты не маг и к магии даже поверхностного отношения не имеешь.

— В моём мире нет магии.

Он поднялся с кресла и поманил меня пальцем, приглашая на террасу.

Прошла за ним и коснулась ладошками холодного мрамора.

Посмотрела с высоты на прекрасную территорию, раскинувшуюся под нашими взорами, и произнесла:

— Очень красивый вид. Но меня он не радует… Ведь вся красота вокруг меня – это клетка. Я ненавижу, когда меня лишают выбора и делают этот выбор за меня. Вы преследуете только свою цель, амин – уберечь свой клан от позора. И… я думаю, вы делаете всё правильно, ведь репутация и жизнь всего клана важнее жизни какой-то иномирной женщины. Но… — я хмыкнула. — Люди моего мира обладают одним качеством, которое вам, возможно, не понравится.

Посмотрела на стоящего рядом сильного и властного вождя, от которого, больше не исходила подавляющая сила. Значит, он умеет её контролировать и выпускает, чтобы показать своим подданным и особо зарвавшимся их место.

Он посмотрел на меня и спроси:

— И какое же это качество?

Одарила его холодной улыбкой и сказала:

— Страстное желание выжить.

— Александра, Александра, — проникновенно сказал Сандар, — я не хочу причинять тебе боль. Твои доводы тоже убедительны и я понимаю твоё стремление быть свободной, но не обманывайся – в своём мире, ты может, и была свободна, как ветер, но не здесь. В моём мире нет такого понятия, как свободная женщина. Едва ты окажешься за стенами дворца – свободная, как ты того страстно желаешь, и тебя тут же приберут к рукам. Торговцы рабами, наги, люди – так как на тебе нет знака принадлежности ни к одному клану или роду, тебя сделают своей либо любовницей, что вряд ли, скорее, женщиной для утех. Или продадут в рабство, и ты отправишься убирать стойла рванов или коней. И этот в лучшем случае. В гарем аминов других кланов тебе не суждено попасть – ты не наша, о тебе нет никакой информации, а значит, представляешь опасность. Твоя судьба окажется предсказуемой и скоротечной, Александра. Поверь, даже твой дух воина тебе не поможет. Когда ты сражаешься против одного или двоих – это одно, а когда тебе придётся сразиться с сотнями недовольных мужчин – тебе не выстоять, ты проиграешь и окажешься рабыней, жизнь которой занесёт в неизвестные места. Я не могу рисковать.

Его слова не принесли мне никакой радости и надежды. Но зато я посмотрела на ситуацию с высоты опыта и знания своего мира этого мужчины.

— Я подумаю над тем, как устроить твою жизнь, чтобы не ощущала себя как в клетке, — произнёс он задумчиво. — Тебе не быть магарайни, Александра. Ты не нагиня. Но я могу тебе обещать, что, будучи моей райни, ты не будешь подвержена магии подчинения и принуждения. Моё слово. Но взамен, я требую твоей покладистости и уважения к новому дому и клану.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В его словах хоть и не прозвучало, но я всё же услышала скрытый подтекст: «Требую твоей покладистости и уважения к себе, как к мужчине, как к вождю, и как к твоему хозяину. Беспрекословной».