Озомена - Чикодили Эмелумаду

Оруке, – говорит она.

Старик кивает.

– В таком случае – проходите, мне нужно многое объяснить. – Ловко пригнувшись, он проскальзывает через низенькую дверь. – Сними обувь, о дочь Нвокереке, тут все делается как в стародавние времена.

Озомена вошла в комнату. Старик указал ей на низенький стул, куда девочка и присела. Какая-то мелкая зверушка пробежала по крыше, и на плечо Озомены упал пучок сухого тростника. Девочка вскочила в испуге, но быстро села на место, надеясь, что в полумраке комнаты это осталось незамеченным.

Стоявший рядом Оруке сказал с улыбкой:

– Не бойся. Скоро ты станешь той, кого убоятся все дикие звери.

У Озомены аж дыхание перехватило. Дикие звери? Ужас какой. И с какой стати они станут ее бояться? Слова Оруке обескураживали. Озомена снова повернулась к бабушке, но та продолжала сидеть с безучастным лицом.

Старик склонил голову набок:

– Приветствую тебя, Озомена, дочь Эменике, который есть сын Иругбо, который есть сын Нвокереке. Нно[71]. Я, Оруке Нвосу, приветствую тебя, о дочь леопардов.

Озомена сжала зубы, чтобы они перестали так предательски стучать. Она все пыталась вникнуть в смысл сказанного. Старик упомянул ее отца Эменике, только у него не было всех этих вышеназванных титулов. И он не был никаким леопардом. Свою репутацию папа заработал как хирург – может, старик это имел в виду? Нет, она явно чего-то не понимала. И вообще – зачем они тут? Озомена уже жалела, что послушалась бабушку. Да Приска ей голову оторвет, узнав, что она поперлась в обитель язычников.

Торжественные речи старика казались ей докучливыми, но больше всего пугало, как внимательно он глядит на нее. Озомена опустила глаза, чувствуя на себе притягивающий взгляд старика. Она попыталась разжать зубы и расслабиться.

– Может, ты что-то хочешь спросить у меня? – Оруке Нвосу опустился на соседний стул. – Я смогу помочь тебе, но прежде всего ты должна понять, что Общество леопардов – это тайное общество. И я знаю лишь то, что относится к твоей семье, поскольку твой прапрадедушка, бывший леопардом, открылся моему отцу, а тот, в свою очередь, рассказал все мне. Моя обязанность – быть проводником, быть Иси[72] Идемили в нашей деревне. Она разговаривает со мной, а я передаю ее слова жителям Обы. Я глашатай всего того, что проистекает от ее алтаря.

Озомена нервно выдохнула. Чем больше рассказывал Оруке, тем хуже все становилось. Общество леопардов? Вообще-то старик описал его на языке игбо как оту нзузо – то есть «тайное общество». Только этого ей не хватало.

– Я не хочу ничего знать об этом, – выпалила Озомена, а потом прибавила для приличия: – Сэр… – Она уже терзалась смутными сомнениями. Неужели ее семья имеет отношение к тайным обществам?

Оруке Нвосу обратил свой взгляд на бабушку Озомены.

– Ни Эменике, ни его жена ничему не научили своих детей, – сказала бабушка, неодобрительно пощелкав языком.

Оруке грустно посмотрел на бабушку и опустил руку на ее плечо. Из-под складок его одеяния проступило его старческое узловатое колено, обтянутое тонкой, охряного цвета кожей, гладкой и обсыпанной белыми пятнышками. Наклонившись, он вытащил из-под деревянной лавки эмалированную миску и протянул ее бабушке.

– Перед вашим приходом мы преломили колу, – сказал он.

Бабушка взяла из миски кусочек лилового ореха, соскребла с него мякоть нижними зубами и принялась жевать. Озомена оглядела комнату, предполагая, что, наверное, тут есть кто-то еще, если уж старик сказал «мы».

– И ты возьми, – сказал старик, протягивая миску девочке. Она смутилась. Сердце так сильно билось, что отдавалось в горле. Озомена была ребенком, и никто никогда не предлагал ей колу. Она неуверенно взяла один кусочек, зажав его в ладони, но Оруке Нвосу жестом предложил ей надкусить орех. На вкус мякоть была сухой, как мел, и горькой. Озомена судорожно проглотила ее.

А потом Оруке заговорил:

– Давным-давно, когда отец моего отца еще жил на этом свете, в нашу деревню пришел человек, прося защиты. Человек тот был леопардом. Это был отец отца твоего отца – Нвокереке Идимогу.

Озомена немного успокоилась, так как любила слушать сказки.

– Никому неведомо, откуда он пришел, но на теле его были глубокие раны, от которых любой обычный человек просто бы умер. Были на нем и другие отметины, свидетельствующие о том, что он обладал большим знанием. Он появился в наших краях как раз в те времена, когда во многих областях влияние подобных обществ начали выкорчевывать. С одной стороны, таких людей убивали миссионеры, а с другой – белые солдаты. Мы не знаем – то ли его хотели взять в плен, то ли просто убить, но его враги определенно не преуспели в этом.

Тут бабушка немного добавила от себя:

– Твой дедушка рассказывал мне, что в тех местах, откуда он пришел, его настигла беда. Ты знаешь, что такое очу?

Озомена отрицательно покачала головой.

– Очу – это табу, очень нехороший поступок. Твой предок, он гбулу очу, совершил тяжкое преступление. В те времена пришлось уходить далеко от дома, чтобы возделывать землю. И пока твой предок отсутствовал, кто-то продал в рабство его жену и детей. И когда он вернулся, в нем возобладал леопард, и он…

– Он что, умел превращаться в леопарда? – выпалила Озомена, хотя знала, что нехорошо перебивать старших.

Бабушка строго посмотрела на нее.

– Он убил людей, которые были в этом замешаны, и даже убил торговца рабами, который был важен для одного из белых, – продолжил за бабушку Оруке.

– И конечно же, ему пришлось бежать далеко-далеко, чтобы его не нашли, – вставила бабушка. – Об этом и рассказал мне твой прадедушка, а он, в свою очередь, услышал эту историю от своего отца. Так вот, твой предок все шел и шел, питался подножным кормом, как дикий зверь. И когда он пришел сюда, ища помощи… – Бабушка заколебалась, не зная, стоит ли говорить дальше. – Одним словом, люди, охраняющие деревню, очень нехорошо поступили, избив его.

– Но почему? – Озомена нахмурилась, чувствуя, что этот рассказ пронял ее до глубины души. – Он что, опять кого-то убил?

– Нет, просто люди испугались его.

– Но почему? – снова спросила Озомена. Она представила себе этого уставшего беднягу, который даже был вынужден есть траву – прямо как Навуходоносор из Библии.

– Тот человек был высоким, огромным, даже устрашающим. По крайней мере, мне так рассказывали. Я не могу знать, почему так вышло, меня же там не было. Возможно, он хотел напасть на них, – предположила бабушка.

Дальше заговорил Оруке:

– Как бы там ни было, Идемили взяла его под свою защиту. И в благодарность Идимогу использовал свой дар, защищая Обу, Деревню Девяти Братьев, а также все деревни вокруг.

– Значит, мой прапрадедушка убил людей, – сказала потрясенная Озомена. – И скольких же?

Бабушка откусила кусочек колы и мелко по-кроличьи зажевала.

– Очу, очу. Нам запрещено говорить об этом, и понятно почему. Мы пытаемся