Конец земной истории - Инна Бачинская

Глава 13

Союз толстых любителей пива начинает действовать

– Здесь! – Добродеев резко затормозил. – Приехали.

Монах выбрался из машины и осмотрелся. До поворота на Посадовку оставалось около пятисот метров. Парковка и пара киосков с нехитрой едой и кофе – зона отдыха для дальнобойщиков. Примерно здесь машина Норы вылетела на встречную и столкнулась с рефрижератором. Если был снайпер, то он ожидал жертву метров за сто до зоны отдыха, возможно, у остатков деревянного строения, похожего на афишную тумбу.

– Думаешь, там? – спросил Добродеев, махнув рукой в сторону тумбы.

– Пошли, посмотрим, Леша. Я бы на его месте укрылся именно там. Он не мог торчать на голом месте, слишком заметно, даже ночью. Его заметили бы. На площадке всегда кто-то есть, если не клиенты, то служащие. Эта развалюха хорошее место.

Они не торопясь отправились к останкам тумбы. День был теплый, дул мягкий западный ветер. Сколько глаз хватало, тянулись побуревшие луга, слабо занесенные снегом. Около дороги зеленела трава, влажная от растаявшего снега. По шоссе с шумом проносились автомобили.

Монах остановился.

– Я бы ждал здесь.

Они стояли у останков неизвестного строения.

– Все как на ладони. Двустороннее движение, по две полосы. Граница – неширокая лента газона. Машина Норы перелетела через газон, скорее всего здесь, вылетела на встречку и… все.

– Там заметен след, – Добродеев показал рукой.

– Необязательно Нора, там могли просто разворачиваться. Особенно когда пусто, сам знаешь, как мы соблюдаем правила.

Монах нагнулся, поднял палку. Принялся шарить в траве.

– Христофорыч, напрасный труд. Он подобрал гильзу. Если он профи… ты же знаешь.

– Нам важно ничего не пропустить, Леша. А вдруг. Я почти уверен, что он стрелял отсюда. И ему крупно повезло, что «отстрелянная» машина влетела в рефрижератор. Это сняло вопросы. А если бы не влетела, то до стрельбы докопались бы – нашли пулю, застрявшую в машине. Заметили бы. А так все шито-крыто, возможный свидетель, – он ткнул палкой, – лежит себе под дождем и снегом, и будет лежать, пока не занесет песком. Это был уникальный случай, Леша, и если нам это пришло в голову, то это…

– …неспроста! – закончил Добродеев. – Кстати, я узнал, куда отправили на утилизацию машину Норы. Предприятие «Арес», в Еловице. Можно съездить. Но если фара разлетелась вдребезги, то вряд ли.

– Пуля могла застрять где угодно. В радиаторе, в двигателе.

– Нашли бы, – с сомнением сказал Добродеев.

– Не искали, значит. Превысила скорость, выпила, темень… кому пришла бы в голову мысль о снайпере?

– Нам же пришла.

– По одной простой причине – нас насторожило убийство другого члена семьи, судьи Сидаковой. А затем произошло убийство Алисы. Все вместе выглядит достаточно плохо, Леша.

– И что мы делаем на данном этапе? Едем искать машину?

Монах задумался, на лице отразилось сомнение.

– Знаешь, Леша, я не уверен, что нам следует туда соваться. Я бы подкинул идею со снайпером майору Мельнику и дело с концом. Пусть он сам покопается в «Аресе». А мы с тобой скромные обыватели, Леша, аматоры, так сказать. Мы работаем головой. – Он постучал себя пальцем по лбу. – У нас другие задачи.

– Какие?

– Мы будем разговаривать с подозреваемыми, Леша. Знаешь, старый Левицкий сказал интересную вещь, как-то она меня царапнула… Он сказал, что мучительно вспоминает, кто как себя вел в тот вечер, когда убили Алису, кто что говорил, мимику, жесты, все, что могло хоть что-то приоткрыть, понимаешь? И ничего! Он ничего не заметил, а ведь он спец, профессионал в этих делах. Глаз-алмаз.

– Ты хочешь сказать, что убийца хорошо маскировался?

– Да, Леша. Я хочу сказать, что убийца был в маске, и хладнокровия ему не занимать. Он играл роль и нигде не споткнулся. Что есть удивительно – человека всегда что-нибудь выдает. Знаешь, после драматического события свидетели обычно вспоминают, что некий персонаж был странно бледен, молчалив, заламывал руки и пил залпом водку, причем не закусывал. То есть вел себя неадекватно. А тут пустота.

– Не вижу ничего странного, – заметил Добродеев. – Все мы играем роль, в большей или меньшей степени.

– Верно, согласен. Но такой профессионал, как старый Левицкий, мигом просек бы игру, понимаешь? А он не просек.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, Христофорыч. Не просек, потому что не смотрел в ту сторону… мало ли. Ты говорил, ему нравилась Алиса, вот он и смотрел только на нее. Не вижу проблемы.

– Наверное, ты прав, Леша, – покивал Монах. – Не надо зарываться и искать сложности там, где их нет. Как правило, большинство событий объясняются достаточно просто.

– С кого начнем? – бодро спросил Добродеев.

– Кого схарчим первым? Я бы поговорил с твоим коллегой Леонидом Левицким. Тем более, Леша, смотри, что удалось нарыть. – Монах достал из внутреннего кармана пиджака фотографию.

Журналист присмотрелся и воскликнул:

– Ленька с женщиной? Это не жена, я Ирину знаю. Красивая. Никогда бы не подумал, что на него может клюнуть такая женщина. Кто она?

– Это жертва, Леша. Алиса.

Добродеев присвистнул:

– Это Алиса? Откуда?

– Нашел под диваном у Левицких. Был в гостях по приглашению старика, развлекал его, и так получилось, что сунулся под диван.

– А кто автор?

– Не знаю. Не спрашивал, все равно не скажут. Тут вопрос – слив намеренный или случайно получилось?

– Какая разница?

– Принципиальная. Похоже на игру в прятки.

– Подозреваемых всего трое, как я понимаю. Те, кто живет в доме. Левицкий, Лика и женщина, которая занимается хозяйством. Ее бы я исключил. Остаются двое, и не понимаю, зачем делать из этого тайну…

– Дело в том, что случайность меняет расклад – тот, кто это снял, возможно, не собирался показывать фотку, понимаешь? Гипотетически.

– Не понимаю. Почему? Решил пошантажировать Леньку? Дохлый номер. Он всегда на мели.

– Необязательно финансовый шантаж, Леша. Всякий бывает. Конечно, было бы проще, если бы фотографию отдали мне намеренно, тут все ясно – вот вам информация. А то, в какой форме, неважно, все мы с вывертом, любим поиграть. Но тогда пришлось бы объяснять, откуда, а этого автор хочет избежать. Возможно.

– Мы все равно ни до чего не додумаемся, а потому давай считать, что слив намеренный. Или, как ты говоришь, игра – заметит или не заметит? Не суть, Христофорыч. Главное – мы получили информацию, и тут есть о чем подумать. Тем более они тебя сами пригласили, может, как раз для слива.

– Интересная мысль, Леша. И как всякая интересная мысль, имеет право на существование. Тут такое дело… у старого Левицкого рак желудка.

– Рак? Жалко старика. Он лечится?

– Нет. Никто из семьи ничего не знает, он сказал, что устал и все уже было. Ему осталось около двух-трех месяцев. Знает только экономка Юлия, он ей очень доверяет.

– С ним уйдет целая эпоха, – вздохнул Добродеев. – Люди сейчас измельчали…

– Леша, можешь устроить мне случайную встречу с Леонидом? Предложи ему написать об отце, пригласи в «Тутси», а там и я подгребу.

– В «Тутси»? – Добродеев рассмеялся. – Ленька страшный сноб, «Тутси» для него просто забегаловка. Можно в «Белую сову», он часто там тусуется, правда по вечерам.

– На какие шиши?

Добродеев пожал плечами.

– На папины. Или вагоны разгружает. Можно попробовать. Когда?

– Сегодня. Позвони ему и придумай что-нибудь.

– Будет сделано, господин старший вахмистр! – Добродеев отдал честь двумя пальцами.

– Вольно! Твое здоровье! – Монах поднял кружку.

Когда Монах появился в баре «Белой совы», Добродеев и Леонид Левицкий беседовали, уютно устроившись в углу полутемного зала. Народу было немного в отличие от ночного столпотворения, когда «Сова» превращается в ночной клуб. Монах взгромоздился на табурет, кивнул бармену. Тот плеснул коньяку, пододвинул вазочку с орешками. Монах цедил коньяк и косил взглядом на парочку в углу. Левицкий-младший говорил, размахивая руками. Добродеев, размахивая руками, отвечал. Монах, прихватив свою рюмку, пошел к ним. Он завис над их столиком, и Добродеев с фальшивым энтузиазмом воскликнул:

– Олежка, ты? Откуда?

– Проходил мимо, – не менее фальшиво ответил Монах, – смотрю – вы! Можно? – Не дожидаясь ответа, он уселся рядом с журналистом.

– Знакомьтесь, ребята, – засуетился Добродеев. – Леня, это мой старинный друг Олег…

– Мы, кажется, знакомы? – попытался удивиться Монах. – Я был у вас в доме.

– Помню, как же, – хмуро отозвался Левицкий. – Ясновидящий!

– Слухи о моей смерти несколько преувеличены, – благодушно заметил Монах. – Как жизнь, ребята?

– Пучком! – сказал Добродеев. – У Лени, правда, проблемы… но у кого их нет?