Внук - Виктор Мишин

  - Политрук, твою мать, ты вроде должен пресекать пьянство, а ты и сам налакался!

  Политрук не знал что ответить, стоял и боялся рот раскрыть. А вот капитан был смелый. Быстро придя в себя, начал возмущаться.

  - А кто вы такой, что себе позволяете?

  - Так это ты, бойцов снимаешь с участка, наиболее подходящего для прохода диверсионных групп? - не отвечая на вопрос капитана, довил свое Истомин.

  - Что? О чем это вы? - капитан растерялся.

  - Как это о чем. Кто сейчас у тебя на стыке с соседями. Ни одного наблюдателя! А зачем ты их снял?

  - Я никого не снимал, о чем вы?

  - Так капитан, ты арестован! Два часа назад, в вашем районе, немецкими диверсантами было организовано нападение на сотрудников госбезопасности. По показаниям пленных, им помогал кто-то из наших. У меня есть подозрение, что это ты, капитан.

  Остальное, я видел как в замедленном кино. Капитан выхватил из кобуры ТТ, Истомин толкает меня в сторону. Я падаю и вижу, как майор тоже выхватил ствол. Началась стрельба. Первым рухнул политрук, его убил капитан, затем и сам повалился на пол. Майор Истомин, медленно опустился на стул. Я увидел, как он прижимает руку к животу и бросился к нему. В комнату уже вбежали трое бойцов.

  - Вот и меня пуля нашла, Новиков! - майор медленно прикрыл глаза.

  - Эй, майор, ты чего? Сейчас в санбат. Все будет в порядке.

  - Хреново что-то мне Серега. Дай воды. - Истомин тяжело дышал. Мне стало даже страшно, чего делать-то? Кто-то побежал за помощью, два бойца, осторожно перенесли Истомина на кровать. Задрали гимнастерку, с правой стороны, ниже ребер, все было в крови. Ее было столько, что мне поплохело. Я вообще стоял как баран.

  - Чего стоишь, младшой, нарви скорее тряпок, вон простынь лежит, - один из бойцов, мужик лет 35и, показал куда-то в сторону. Я ошалело оглянулся, на комоде в углу лежали какие-то тряпки. Подбежав, я схватил одну, и правда, похожа на простынь. Разрывая на лоскутки, стал подавать их солдату. Тот сноровисто складывал их и прижимал к ране. Куда именно попала пуля, я не видел.

  - Кровь не черная, хорошо! - опять подал голос солдат, державший тампон, - возможно печень не задело. Обойдется, видел уже и посерьезней раны.

  Откуда-то появился военфельдшер, и девчушка санитарка. Врач первым делом выгнал всех на улицу, но майор, попросил меня обыскать убитого капитана. Я начал шмон и старался не глядеть, что делает врач.

  Тот что-то вколол майору, затем стал осматривать рану, и подтвердил предположение солдата.

  - Пуля внутри, но жизненно важных органов не задела. Сейчас извлечем, и обработаем. Еще поживете товарищ майор госбезопасности.

   Дальше я смотреть вообще не смог, Истомин аж подпрыгивал на кровати, представляю какая это боль. А я тем временем, вытащил из кармана капитана, фонарик, листочки бумаги, в каких-то цифрах и надписях. Потом достал, тонко скрученную в маленький рулончик, бумажку. Развернув, офонарел. Капитан явно был в чем-то замешан. На бумажке был нарисован план построения обороны наших войск. Глубина обороны, количество не только танков, и людей, но даже винтовок. Еще какие-то данные. Ладно, потом разберемся.

  Врач продолжал заниматься своим страшным занятием, а я вышел. Подойдя к солдатам, стоящим неподалеку, прикурил немецкую сигарету, парни вели разговор.

  - Ребят, а ничего подозрительного не происходило в последние дни? Может новые люди появлялись, или старые пропадали?

  Ко мне обернулся тот сержант, который нас *поймал*.

  - Так из новых, только вы и появлялись, а вот пропадать...

  - Ты же рассказывал, что он где-то бродил почти сутки! - заговорил еще один солдат.

  - Кто где бродил? - спросил я.

  Сержант почесал затылок, сдвигая на нос пилотку.

  - Ротный пропадал где-то позавчера. Явился ночью, злой как собака. Все строил всех, раньше вроде нормальный мужик был. А как его за отступление тряхнули особисты, стал каким-то, другим, что ли?

  - А что случилось у вас? - спросил я.

  - Приказ у нас был, высоту держали. Капитан вдруг отдал другой, отступить. Стали пятиться, а немец за нами не идет. Оказывается, они обошли с фланга, уничтожили 11 полк, а в нем госпиталь был. Там всех перебили. Мы стояли крепко, и силы были, зачем он это сделал, вопрос. Почему его отпустили особисты, загадка.

  - А где допрашивали? - хотя я уже все для себя сложил.

  - В штабе полка.

  - Полка, даже не в дивизии? - удивился я.

  - Так точно, нас же тоже туда вызывали. Спрашивали, почему отошли, была ли необходимость.

  - Ясно все. Вот где крыса сидит.

  - Какая крыса? - спросил сержант.

  - Это я о своем, не обращай внимания.

  Понятно, значит из полкового начальства, тоже кто-то замазан. Т.е. он то и отдал приказ капитану, пропустить немцев. Хотя, может и тому приказали. Какая длина у этой цепочки предателей, еще предстоит выяснить.

  - Где штаб дивизии, можешь показать? - спросил я у Базаева.

  - Да, километра полтора будет.

  - Так, а не тот ли это штаб, из которого мы и ехали с Истоминым. - подумал я, и сказал, - поехали, есть на чем?

  - Товарищ младший лейтенант госбезопасности, у нас только лошадки.

  Блин, я на них и не сидел ни разу.

  - А телеги нет?

  - Есть, как не быть. - ответил сержант.

  Ну и славно, а то меня бы тут на смех подняли.

  Сержант ушел за подводой, а я вернулся в дом, узнать как Истомин. Доктор сообщил, что пулю они достали, рану почистили. Должно все быть нормально, но нужен покой и уход. Сказал, что майор приходил в сознание, все рвался что-то сказать мне. Я спросил, куда они его повезут. Доктор рассказал, как найти госпиталь. Но потребовал от меня машину. Выяснилось, что штаб дивизии, находится по пути в госпиталь. Решили все ехать на подводе, которую приведет сержант Базаев.

  Выйдя на улицу перекурить, увидел сержанта, тот кормил лошадку с руки.

  - Тащ младший лейтенант, карета подана. - съязвил он.

  - Слушай, Базаев, постели чего помягче найдешь, майора повезем в госпиталь.

  - Сейчас соломы накидаю, шинельку подстелим и порядок. Как на перине будет.

  - Отлично, крикни бойцов, надо вынести и положить раненого майора в телегу.

  Крикнув кого-то из бойцов, сержант сам пошел с ними. Вчетвером вынесли из дома Истомина, и положили в подводу. Тот постонал чуток, но не проснулся.

  - Ослаб он сильно. Кровушки-то вытекло прилично. - сказал врач, выйдя на улицу.

  До штаба дивизии, мы добирались долго. Но доехали без приключений. Там я нашел особиста, попросил связаться со ставкой. Что говорить, мне объяснил по дороге Истомин, когда пришел в себя не надолго. Я вызвал группу следователей из Москвы. Обещали скоро прибыть. Дальше крутить местных гнилых особистов, будут Москвичи.

  Майора, после осмотра в госпитале, приказали вести в Москву. Меня отправили само собой вместе с ним. По прилете, Истомина увезли в госпиталь, а мне было приказано прибыть на Лубянку.

  Пройдя через приемную и сдав оружие, я вошел в кабинет.

  - Здравия желаю, товарищ генеральный комиссар безопасности.

  - Проходи Сергей, присаживайся. - Берия был в хорошем настроении, по крайней мере так мне показалось. - Расскажи, что у вас там произошло?

  Тщательно, со всеми подробностями, я рассказал Берии, что происходило на фронте, там где мы были с Истоминым.

  Лаврентий Павлович, остановил меня, когда я говорил про стрельбу, в которой был ранен Истомин.

  - Значит, они и не пытались оправдаться.

  - Да политрук вроде бы и не, причем был, а вот капитан...

  - Ну, это выяснят. Значит, капитан сразу начал стрелять?

  - Вначале пытался что-то вякнуть, но когда Истомин объявил ему, что задерживает, тот выхватил пистолет.

  - А в кого он стал стрелять, ты видел?

  - Мне показалось, что он просто стрелял в нашем направлении. Стояли близко, сказать в кого именно, не смогу. Да и в меня он точно не попал бы, майор в одно мгновение меня оттолкнул. Я ведь даже к пистолету не потянулся, а уже все было кончено.

  - Истомин, конечно молодец, но вот сам пулю получить не должен был. Он мне живой нужен.

  - Я смогу его навестить, Лаврентий Павлович?

  - Конечно, но не один! Я с тобой поеду. Мне из госпиталя доложили, конечно, но я сам хочу ему спасибо сказать. Благодаря вам, обоим, теперь, наконец, раскроются, подлинные враги! Хотя бы часть таковых.

  Это была далеко не бравада, и не просто слова. То, что творилось на Ленинградском фронте, не лезло не в какие ворота. Про другие фронта, я просто не знал.

  Мы побывали в госпитале, Истомин уже был в сознании. Уход за ним был соответствующий, и он пребывал в хорошем настроении. Берия оставался с ним на едине, говорили минут двадцать, потом позвали меня. Я поблагодарил майора, за то что он спас мне жизнь, а тот, взглянув на Берию, отмахнулся и сказал не за что.