Суженый мой, суженый... - Галия Мавлютова

Он протянул листок из блокнота Родину. Алексей посмотрел на бумажку, буквы ожили, они поползли по листку в разные стороны, будто мелкие и вредные насекомые.

– Приходи-приходи, нечего сидеть одному в разбитой квартире, – сказал Виктор и улетучился.

Родин долго смотрел на листок с адресом. Наконец буквы приняли твердые очертания. Алексей запомнил улицу, номер дома, квартиры. Он не смог бы никому объяснить, даже себе, что он сделает дальше, какие шаги предпримет. Тридцать лет назад на свет появился ребенок, мальчик. И все тридцать лет Алексей был послушным и исполнительным, сначала он подчинялся воле матери, после ее смерти руководство над Родиным продолжила жена Елена. В его жизни все было расставлено по местам, разложено по полочкам и ящичкам. Пока не появилась на горизонте Галина Ермолина. Она сломала, разрушила порядок, разбросала по сторонам ящички и полочки. Сожгла очаг, дотла. И теперь она счастлива. Алексей лег на раскладушку. Сцепил пальцы в замок. Задумался. Он больше не любил Галину. Родин разлюбил ее в тот момент, когда старый сыщик обозначил ее невозвратность, намекнув на истлевшие останки. С тех пор Алексей жил мечтой, что когда-нибудь он отыщет место захоронения любимой девушки. Мечте не суждено было исполниться, ведь Галина Ермолина жива и здорова. А он, Алексей Родин, тяжело болен. Болезнь пока незаметна окружающим, но он-то знает, что болен. Алексей тихо застонал, будто боялся, что в дверь постучится заботливый и преданный друг.

* * *

Галина смотрела на прохожих, на свете так много разных людей, мужчин и женщин. Наверное, все они заслуживают счастья. Но на лицах прохожих никакого счастья не наблюдалось. Галине стало жаль всех людей на планете. Бедные, они живут, будто лямку тянут, не знают, что можно быть счастливыми. Галина ждала Виктора, они договорились встретиться, чтобы посетить мебельный магазин. Виктор примчался на свидание весь взмыленный, взъерошенный, озабоченный.

– Галина, пойдешь в магазин без меня, что выберешь, то и купим, мне некогда, тороплюсь на совещание в Смольный, – сказал Виктор, целуя Галину в губы.

Поцелуй затянулся. Прохожие вмиг обратили внимание, дескать, не очень молоденькие, а ведут себя, как подростки.

– Не хочу без тебя, – сказала Галина, вытягивая губы трубочкой.

– Я тоже не хочу без тебя сидеть на совещании, представляешь, сидим и целуемся, а они все совещаются, – засмеялся Виктор и подозвал такси.

Ермолина сидела на заднем сиденье желтого такси, Виктор уже собирался захлопнуть дверцу машины, вдруг он наклонился, просунул голову в салон, будто что-то вспомнил и произнес скороговоркой: «Ты не будешь против, если вечером к нам придет мой товарищ, Алексей, ему очень плохо, он тяжело заболел».

– Такой большой, добрый, как слон, и вдруг заболел, – засмеялась Галина. – Что это с ним?

Ермолиной не хотелось принимать гостей, ей было хорошо с Виктором, любые друзья казались Галине помехой счастью.

– И большим мужикам иногда бывает хреново, – сказал Виктор рассеянным тоном и захлопнул дверцу такси.

А Галина уныло поморщилась. Виктор занимается важным делом, руководит свободными адвокатами. У него совсем нет времени на личную жизнь. А тут еще друг подвернулся… Неужели судьба не может обойтись без мелкой пакости? Преподнесла счастливый сюрприз и тут же нагадила, послав влюбленным некоего больного друга, видимо, в довесок к жениху. Но Ермолина одернула себя. Если люди собираются жить вдвоем, значит, они должны припрятать собственный эгоизм куда-нибудь подальше. «Алексей – хозяин ресторана „Личное счастье“. Нам с Виктором было хорошо у него, значит, он тоже имеет право на наше гостеприимство. В присутствии заболевшего друга Виктор не станет целоваться, слишком воспитанный, он же не сможет переступить через приличия и условности. Но не будет же сидеть этот Алексей рядом с влюбленной парой целый вечер, он деликатный мужчина, тонкий, к тому же у него есть своя семья», – размышляла Галина, кутаясь в новый полушубок из мягкой каракульчи.

Ермолина выбрала мебель для мансарды, оплатила счет, договорилась о доставке. Вернувшись домой, она приготовила баранину и множество салатов из зелени, овощей и фруктов. Тяжелая пища для мужчин, легкая для женщин. Раздался звонок. Галина побежала открывать, споткнулась о порожек. Небольшая золотистая планка между дверьми. Ермолина чертыхнулась. Плохая примета. Галина открыла дверь.

– Виктор! – крикнула Галина.

Ермолина лучилась радостью и восторгом. Виктор молчал, будто стоял где-то далеко, почти у лифта. И вдруг Галина осела набок, дыхание остановилось. На пороге стоял Алексей Родин. Его глаза лихорадочно блестели. Он не верил себе, своим чувствам, ощущениям, они опять обманывали его, подло и жестоко, подсовывая очередную галлюцинацию. Яркая, ликующая, восторженная, но это была не Галина Ермолина. Всего лишь – галлюцинация, обрывок сознания, истлевшие останки. И Родин вдруг ослабел. Случайность, подсунутая жизнью и звездами, окончательно и бесповоротно раздавила мужское сознание. Алексей не смог выдержать рокового стечения обстоятельств. Он сломался. Так ломается хрупкий механизм в старых часах.

– Проходи, Леш, проходи, – сказал Виктор, внезапно появившийся на пороге.

Он почему-то сразу все понял, осознал, оценил, взвесил. Сопоставил. Но не подал вида, выдержал.

– Куда можно пройти? – не глядя на Галину.

– Туда, – она вяло взмахнула рукой, кисть стала безжизненной, тяжелой, будто превратилась в камень, в кусок застывшего цемента. Алексей Родин, сопровождаемый Виктором, сразу прошел в комнату. У него изменилась походка, Родин едва передвигал ноги, будто это были отдельные предметы. Галина смотрела ему вслед. Казалось, Родин существует по частям, руки отдельно, ноги и голова тоже отделились от туловища. Галина присела на угловой диванчик на кухне. Слезы потекли вдруг, неожиданно, они застали Ермолину врасплох, будто кто-то наверху забыл выкрутить кран. Слезы струились, хлестали, бурлили, кипели, заливая грудь и сердце девушки. Галина ревела и не понимала: зачем и почему жизнь свела их втроем, в одной квартире, в одном городе? Непонимание вызвало бурю в душе, но, когда в кухне появился Виктор, Галина уже не плакала. Она смотрела в пустоту сухими, отчаянными глазами. Виктор молчал.

– Ужинать будешь? – спросила Галина.

Молчать было хуже, лучше что-нибудь говорить-говорить-говорить. Без остановки.

– Н-нет, не буду, – сказал он.

– Я люблю тебя, Виктор! – прошептала она, признание вырвалось из влюбленной души наружу, и никто не смог бы его остановить.

– Я знаю, я тоже люблю тебя, – с трудом выдавил он из себя.