Первая мировая. Корни современного финансового кризиса. - Роман Ключник

Вот так вот — в одном случае на митингах: «героический проле­тариат» или «народ, достойный лучшего будущего», а в другом для М. Горького в «своей» компашке-бомонде — народ уже «чернь». Причем до конца непонятно — это тупость М. Горького или его принципиальная лицемерная предательская позиция или издержки-задержки эволюци­онного развития?...

Вышепредставленное высказывание М. Горького я взял из книги современного американо-еврейского идеолога Семёна Резника, который прокомментировал это высказывание Горького следующим интересным образом: «Это понимал, но позднее забыл Максим Горький», «Горький и в молодости не отличался большой нравственной чистоплотностью. Став редактором провинциальной газеты, он — на потребу не лучшей части публики (черни) — печатал залихватские статейки с пошлыми антисемитскими колкостями — пока не получил вежливый, но настоя­тельный выговор от своего наставника в литературе В. Г. Короленко: "При нашем положении прессы, когда многое говорить нельзя, нужно быть особенно осторожным в том, о чём говорить не следует". Этот урок Горький усвоил надолго. Но не навсегда». Это уже о позднем Горьком, прозревшем, понимающем, эволюционно подросшем.

Получается — М. Горький, как и Розанов, — зря старался перед евреями. Кстати, на «русского» страстного юдофила В. Г. Короленко (1853-1921 гг.), который по матери был поляк, а по отцу — украинец, и в основном проживал в Полтаве и через большой ряд посредников судил о событиях в Петрограде и Москве, больше всех любят ссылаться современные еврейские идеологи.

Вернемся к прифронтовым событиям. Корреспондент «Таймс» Стивен Грэм сообщал, что как только на море появляется немецкий дымок, так еврейское население Либавы «забывало русский язык» и начинало говорить по-немецки (С). Солженицын приводит воспо­минания участников войны — о перебегании евреев к неприятелю, которое приняло «угрожающие размеры». «Не могла не казаться подозрительной и поразительная осведомлённость евреев о ходе дел на фронте. «Пантофельная почта» (пантофель -туфель с поль­ского языка) действовала иногда быстрее и точнее всяких штабных телефонов.

В еврейском (белорусском) местечке Барановичах, рядом со ставкой, события на фронте подчас становились известными раньше, чем узнал о них сам Верховный со своим начальником Штаба», — приводит вос­поминания офицера Георгия Шавельского А. Солженицын.

Соответственно был и ответ — повальное и поголовное выселение с прифронтовой зоны около 250 тысяч евреев, и — «Издевательства над евреями, избиения, и даже погромы, которые особенно часто устраивали казачьи части, стали в Галиции обычным явлением, — вспоминал Геор­гий Шавельский. — В Галиции ненависть к евреям подогревалась ещё теми притеснениями, какие терпело в период австрийского владычества местное русское население от евреев-панов».

Эти события нашли отражение в дневниковых записях С. М. Дубнова:

«3 мая (1915 г.). Евреи изгнаны из всей Курляндии с жёнами и детьми.

5 мая. Ужасы продолжаются. Евреев изгоняют из Ковны и Поневежа.

6 мая. Вчера был обыск в здешней главной синагоге: искали — ап­парат для сношений с неприятелем по беспроволочному телеграфу.

7 мая. Сейчас прочёл сообщение из военной газеты "Наш вестник", органа штаба Северо-западной армии, что в местечке (Кужи) близ Шавли евреи предали русский отряд в руки немцев, спрятав последних в подвале и затем сигналами вызвав их оттуда. В результате сотни повешенных и сосланных невинных людей.

10 мая. Из Ковны и губернии выселены в один день несколько десятков тысяч евреев.

27 мая. В ставке орудует генерал Янушкевич, гнуснейший черносо­тенец, который до весны вдохновлял "Русское собрание" и "Союз объе­динённых дворян" и сочинял проекты об изгнании евреев из армии.».

Военные операции по выселению евреев стараниями того же «спеца» по информационным войнам Браудо и компании получило всемирную огласку и возмущение. Опять резко возросли антирусские настроения. «.из Дании уже слышим от русского военного агента в декабре 1915, что успеху антирусской пропаганды «способствуют и евреи, которые открыто заявляют о том, что не желают победы России и, как результат её, — обещанной автономии Польши, ибо знают, что последняя примет энергичные меры для изгнания евреев из её пределов», — отмечает в своём исследовании Солженицын.

Российские власти отвечали контрмерами против прессы. Дневни­ковые записи С. М. Дубнова:

«9 июня. Закрыли "Рассвет" здесь, "Национальные проблемы" в Москве. Не прихлопнут ли скоро и "Еврейскую неделю"? Тогда оста­немся в полном египетском мраке.

7 августа. Вчера посетил приют беженцев из Малкина (польского городка) в богадельне здесь, на Васильевском острове. Населению посада было приказано уйти в определённый срок, а когда к сроку несчастные не выбрались, казаки оцепили местечко и подожгли его со всех сторон. Поляков выпустили, а многие евреи, замкнутые в этом костре, погибли».

Как видим — интересные взаимоотношения в этой войне сложились между русскими и евреями и между русскими и поляками, хотя для поляков русские были ненавистными оккупантами.

В связи с переселением сотен тысяч евреев из прифронтовой по­лосы резко возросло еврейское население в российских столицах и в городах средней полосы. Чтобы никакие российские законы этому не мешали, 15 августа 1915 года вышел циркуляр министра внутренних дел Н. Щербатова: разрешить евреям свободное проживание на всей территории России за исключением Москвы, Петрограда, казачьих областей и царских курортов.

Если подвести итог этой теме, то мы наблюдаем, что во время Первой мировой войны старая проблема — отношения между еврей­ским сообществом и российской властью явно не улучшились, и даже наоборот — обострились, еврейское общество становилось всё более «революционным», а говорить о «помощи» еврейского общества России во время войны мягко выражаясь — сложно.

Примерно через год после начала войны в России стали проявлять­ся и другие проблемы, кроме традиционных, ещё и — плановые, их мы рассмотрим в следующей главе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Плановые проблемы

«Уже осенью 1914 г. во всех воюющих государствах проявилась общая "болезнь". Расход вооружения и боеприпасов оказался гораздо выше, чем было предусмотрено. Сама же война приняла не скоро­течный, как планировалось, и затяжной характер. Заготовленные запасы таяли. Кризис с боеприпасами разразился и во Франции, и в Германии, и в Австрии, и в России», — отметил в своём исследовании В. Шамбаров, который или ошибся или не уточнил — для какой из сторон эта ситуация дефицита боеприпасов была неплановой, а для кого — совершенно плановой. Вот как раз это — момент начала пла­нового бизнеса на этой войне, который и был запланирован организа­торами войны «без аннексий». А если «без аннексий», то какой смысл этой войны? Ведь перед тем как начать эту войну, разведки многих стран несколько лет подряд скрупулезно выведывали — сколько есть оружия и военных запасов у той или другой потенциально участ­вующей в войне стране, и на сколько его хватит, и каков потенциал промышленности.

Это уже после трагической войны «задним числом» многие оказа­лись «умниками»:

«Наши союзники, предвидя, что война продолжится, заранее озабо­тились созданием в большом размере военной промышленности. Что же было у нас? Главное артиллерийское управление, возглавляемое великим князем Сергеем Михайловичем, не имело никаких средств восстановить русское вооружение. Оно принуждено было обратиться с заказами к тем же союзникам (Англии). Обращение к частным комис­сионерам вызвало слухи о злоупотреблениях, взятках, высоких комис­сионных.», — констатировал знаменитый русский недоумок Милюков, который был сторонником участия России в войне.

«Военное министерство во главе с В. А. Сухомлиновым вместо того, чтобы развивать отечественное производство вооружения и боеприпа­сов, предпочитало заказывать их за рубежом. Причем и собственные мощности имелись — тульские, уральские, питерские заводы. Но дело не обошлось без крупных взяток "заинтересованных лиц». — отмечает в своём исследовании В. Шамбаров.

Русское военное министерство опять пошло по накатанному пути — купить за границей. Для чего требовалась валюта. Вот тут-то англи­чане и французы отыгрались!... Ах мол, так вы оказались не готовы к войне? О чем вы раньше думали? Союзники ломались, увязывая в обсуждениях, на какие русские заказы стоило бы выделить кредиты, а на какие нет. В результате нескольких раундов переговоров рос­сийскому министру финансов Барку удалось достичь соглашения с британцами. Но на чудовищных условиях! Из запрашиваемых 100 миллионов рублей Англия согласилась выделить 40 миллионов под 6% годовых. При этом банкиры Сити и британский министр финан­сов Ллойд Джордж потребовали обеспечить кредит русским золотом, которое требовалось доставить в Англию. Даже соображения, что золото перевозить по морю опасно, и не лучше ли отложить расчеты до конца войны, были отметены. То есть, фактически получились не займы, а сногсшибательная спекулятивная сделка! Россия покупала вооружение за собственное золото (по заниженному, навязанному ей курсу), с неё ещё сдирали годовые проценты, и ещё наворачивали ряд дополнительных условий!».