Тестовая группа. Книга четвертая (СИ) - Головань Илья

— В смысле?

— Игроки Акродуса — не единственные, кого закинуло не пойми куда. Думаю, ты это и так знаешь. Но в курсе ли ты, что это было неравномерно? Диапазон — от пятидесяти до тысячи игроков на «странную» локацию.

— И что в этом удивительного? Подумаешь, раскидало неравномерно, — сказал Алексей.

— А удивительное то, что группы пришли к некоему общему знаменателю. Да, разница в числе игроков есть, но теперь она в диапазоне от тридцати до шестидесяти человек. Это из того, что я знаю.

— Что? Как это возможно? Они ж не могли высчитать, сколько человек уйдет из игры, сколько народу просто создаст новых персонажей, а не будут продолжать играть на харкдорных локациях? Бред какой-то, — сказал Тинов.

— Тем ни менее, это правда. Исключение всего одно — твоя девушка, которую забросило в одиночку. А еще хочешь интересный факт? Знаешь про «Анабиоз»? Вот они были такой же хардкорной группой, как и мы, только заперли их не в горах с нежитью, а в каком-то ущелье с ограми. Еще недавно одна группа разобралась с демонами — говорят, очень сильные ребята. Почти наша ситуация, но есть один нюанс.

— Как в том анекдоте про Чапаева, — сказал Тинов. — Мы-то нежить не убили.

— Вот-вот. То есть, все или почти все хардкорщики уже веселятся в общем мире. А вот у нас проблемы. Наша группа — очень необычная, Тин. Слишком много в ней мутных личностей. В твоей команде — целых три.

— Скриптид и Мистраль — это понятно, а кто еще? — спросил Алексей.

— Здорово ты. Я не смог вычислить канал Скриптида, хоть и пытался. Это значит, что он сам — модификатор. Или у него есть знакомый модификатор. В общем, не с обычной капсулы подключается. С Мистраль примерно та же ситуация, но я хотя бы выяснил, что она из Франции. А вот третья личность — это Рико.

— Рико? — удивился Тинов.

Рико был жрецом. Обычный парень, который никогда особо ничем не выделялся. Меньше всего Алексей мог предположить, что у Рико есть какой-то необычный секрет.

— Я не смог вычислить вообще ничего. Полностью. Он не скрывает канал, как Скриптид, канала будто бы вообще нет. Либо он очень, очень крутой модификатор, либо подключается с помощью системного оборудования, — сказал Сергей.

— Системного? Ты думаешь, он один из разработчиков?

— Все может быть, — сказал Клинов и пожал плечами.

— На выход!

Время встречи еще не вышло, в запасе было несколько минут, но тюремное руководство решило закончить разговор раньше. Экран моментально потух, теперь перед Алексеем была обычная стена. Тинов встал и направился ко входу. Он думал, что его снова вызовут на допрос, но этого не произошло. Видимо, капитан Бромцев и правда снял с него все подозрения.

«Или все наоборот», — подумал Алексей.

Разговор с Роршахом заставил Тинова о многом думать. Он и раньше замечал странные противоречия в игре, но старался не обращать на них внимания. Теперь все заиграло новыми красками.

— Я как будто в каком-то эксперименте. Все люди, которых забросило в хардкорные локации, пляшут под чью-то дудку. Вот только зачем? Чего они хотят добиться? Зачем им вообще эти. тестовые группы? — спросил в полголоса Алексей.

— Мать честная, псих.

Женщина, которая стояла рядом, попятилась назад. Парень забылся и начал разговаривать сам с собой прямо в общественном транспорте.

— Извините, — сказал мужчина, который случайно столкнулся с Алексеем на выходе из электробуса. Тинов быстро бросил взгляд на этого человека, чтобы заметить небольшую синюю лампочку возле его уха.

«Шторы», — подумал Алексей.

В какой-то момент рекламы вокруг человека появилось очень много. Она стала окружать его всюду, это не могло не раздражать, но огромные компании продолжали понемногу проталкивать свою политику. Долгие годы плодотворной работы — и люди уже почти не возмущаются. Популярность таких гаджетов, как обруч дополненной реальности, только ускорила развитие этого процесса.

Люди не хотели выходить на улицу без подобных новшеств. Обруч не только заменил устаревшие смартфоны: он выполнял еще и другие различные функции, например, мог заменить человеку очки. Но за это надо было платить: транснациональные компании поспешили этим воспользоваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ты выходишь на улицу и видишь сотни рекламных объявлений. Они везде: на столбах, домах, даже в небе. Твой обруч дополненной реальности показывает тебе ее, где бы ты ни был. Только у себя дома ты можешь спастись от вездесущей рекламы.

Многие люди отказываются от обруча. Например, Тинов. Он видит так много рекламы в своей жизни, что от нее становится по-настоящему тошно.

На внешнем виде города это отразилось очень положительно. Теперь рекламных баннеров стало меньше, все перекочевало в дополненную реальность. Алексею действительно нравилось гулять по улицам без какой-то аппаратуры на себе, чтобы спокойно наслаждаться такими редкими серостью и унынием.

Достаточно было посмотреть по сторонам, чтобы понять, что большинство носит обручи дополненной реальности. Это казалось нонсенсом, люди должны были устать от рекламы, но в этом был свой смысл. Обручи дополненной реальности не просто так называли «шторами».

Агорафобия, боязнь открытых пространств. Болезнь нового века, болезнь современности. Агорафобия была и раньше, но никогда эта фобия не была столь значимой, как сейчас. Клаустрофобия отошла на задний план, теперь люди не боялись закрытых пространств. Все было ровно наоборот.

Жизнь в квартире, которая располагается в огромном жилом комплексе, который, в свою очередь, расположен в огромном городе — это не только прогресс, но и беда. В какой-то момент люди перестали бывать на природе. В обществе стал зарождаться страх — посмотреть по сторонам и не увидеть каких-нибудь стен было для человека настоящим ужасом.

«Шторы» спасали таких людей. Реклама вокруг давала ощущение «стен». Теперь люди прямо зависели от рекламных объявлений — некоторые даже не могли выйти на улицу без них.

Синяя лампочка была индикатором, который показывал остальным людям, что этот человек пользуется обручем дополненной реальности. С другими пользователями проблем не возникало: у каждого был свой маркер в системе, обруч показывал, насколько близко находятся другие люди даже через рекламные баннеры. А вот когда рядом появлялся обычный человек, который не носит такую аппаратуру, могли возникнуть проблемы. «Шторы» закрывали все по сторонам, оставляя открытым только пространство, куда непосредственно смотрел человек. Столкнуться с кем-то было проще простого.

Некоторые называли обручи шорами. По аналогии с шорами для лошадей, которые надевали на животное, чтобы убрать обзор по бокам. В этом был свой смысл.

— Сейчас я чувствую себя так, будто и сам все это время был за «шторами». И только сейчас снял их, — сказал тихо Тинов.

— Да уж. А ведь просто хотел поиграть в новую игру, — сказал Алексей, вспоминая тот момент, когда купил «Путь Героя 2». Сначала необычная локация, потом странное предательство, а теперь так вообще какой-то зловещий эксперимент руководства компании.

— Что тут думать? Пойду играть, надо дедов уговаривать.

Алексей закрыл глаза, погружаясь в виртуальное пространство. Сначала появилась темнота, но она быстро сменилась зелеными деревьями и синим небом. Тин стоял в аллее Первого Света.

— Так, начали.

Двое Старейших перешли на его сторону. Оставался еще один. Бедивер уже успел подсказать, кого надо искать, поэтому Тин пошел к самому старому из Старейших — брату Висмуту.

Найти его было чуть сложнее, чем Ванадия. Если этот брат проводил свое время на тренировочной площадке, то Висмут предпочитал ходить по коридорам Зала славы. А они были отнюдь не маленькими. Тину все это напоминало московские музеи, которые он часто посещал в детстве вместе со своим классом. Длинные ряды экспонатов, на фоне которых кажешься каким-то маленьким и незначительным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что в Зале славы делал Висмут? Думал, наверное. А еще рассматривал статуи ангелов и героев прошлого. Возле одной из статуй Тин и обнаружил Старейшего.