Спасти СССР. Инфильтрация - Михаил Королюк

– А я с гантелями начал заниматься, – похвастался он, косясь на Тому. – Во, пощупай, – подсунул мне согнутую в локте руку.

– Молодец, – легко похвалил я. – Решил поработать над собственной сексуальной привлекательностью? Правильное решение – тебе надо.

Каким-то образом почувствовал легкую улыбку Томы за плечом, со стороны греющих уши семиклассниц полетело тихое злорадное хихиканье. Коротко скользнул по этим гадким утятам взглядом – дети детьми, но почти все уже пытаются строить глазки. Нет, девочки, такого счастья мне не надо. Мне бы с Зорькой разобраться без членовредительства…

Тревожный холодок предчувствия пробрался за шиворот, заставив поежиться. Я, конечно, скоро буду весь из себя гигант мысли и двигатель мирового прогресса, но вот как решить маленькую тактическую задачу под названием «Зорька», не представляю.

Радовало только одно – мы уже двигались в зал. Сашка с Ясей шли впереди, прокладывая дорогу, а Тома так и не выпустила мой локоть. Жизнь, похоже, налаживается…

Пятница 25 марта 1977 года, 10:10

Ленинград, Измайловский проспект

Робкие попытки весны просочиться в город, предпринимавшиеся всю последнюю неделю, были этой ночью парированы прорвавшимся с северо-востока циклоном. К утру серьезно подморозило, и газоны во дворе, начавшие было раскисать из-за талой воды, покрылись броней из ледяной корки. Аккуратно встаю на пятачок земли – держит. Слегка перенес тяжесть на одну ногу, и твердь под ней сначала спружинила, а потом нехотя поддалась. В образовавшиеся трещины густой черной пастой полезла почва.

Прямоугольник двора над головой, как крышкой, накрыт быстро летящим низким небом. Даже здесь, в окружении высоких домов и деревьев, ощутимо дует. В струях воздуха носятся редкие жесткие снежинки и больно бьют по ресницам. Натягиваю вязаные рукавицы, поддергиваю повыше шарф и решительно двигаюсь к полутемной подворотне.

«Между прочим, только что ты сделал первый шаг, который должен изменить этот мир. Один шаг для тебя и огромный шаг для человечества», – чертиком выскочила ехидная мысль. От неожиданности приостановился, огляделся. Отмерил взглядом на память тот самый шаг, с газона на выщербленный асфальт, и упругой походкой направился к цели.

Сегодня я делаю первый ход в своей игре. Легонько толкну устоявшийся мир, но и этого должно хватить, чтобы под колесами истории начали стелиться чуть иные рельсы. Мир станет немного лучше. И этот первый ход инвариантен. Что бы я ни решил делать дальше, дебют в любом случае следует разыгрывать именно так. Грязь надо вычистить.

«Запулю камень в пруд. Точнее, три камешка. А где-то через неделю меня начнут искать очень-очень серьезные дяди из комитета для длинных вдумчивых бесед. Дяди с весьма серьезными ресурсами. Ну что ж, побегаем, да», – мечтательно улыбнулся я подкопченным фасадам Измайловского проспекта. Настроение зашкаливает за отметку «отлично», я больше не беспомощен перед ликом Истории.

Искать меня будут профи. Землю рыть. Надо все сделать крайне аккуратно и обязательно проложить много ложных тропок для следопытов. Когда они сосчитают камешки, проанализируют полученную информацию и проверят ее на правдивость, то будут готовы к самым фантастическим гипотезам. Надо помочь полету их мысли.

Кошусь на почту через дорогу. Соблазнительно. Заскочить, купить и оказаться через пять минут дома, в тепле. И за работу. Но нельзя. Слегка вздохнув, шагаю мимо, сворачиваю на Первую Красноармейскую и ускоряюсь. Совмещу приятное с полезным, разомнусь.

Взгляд привычно коллекционирует отличия. Много мужчин с папиросами и мало – с сигаретами. На улицах не бывает курящих женщин. Никто не пьет спиртное на ходу. Совсем нет женщин за рулем легковушек. Почти нет людей с озабоченными лицами. У многих после сорока во рту не хватает зубов. Асфальт все же хуже. Взрослые не боятся делать замечания незнакомым подросткам. Много, просто очень много людей в форме. Нет решеток на окнах и кодовых на парадных. Милиционеры ходят без оружия. На улицах гораздо чаще встречаются куда-то несущиеся веселые детские компании.

Минут через пятнадцать я с трудом вдавливаюсь через циклопического размера двери в мрачную глыбу Фрунзенского универмага. Кручу головой в поисках указателей, не нахожу и начинаю искать методом тыка. Отдел канцелярских товаров обнаружился в глубине первого этажа, за лестницей.

Тихонько, бочком-бочком, пристраиваюсь к торцу витрины, разглядывая нужный товар. Вот эти конверты, с портретом Алексея Силыча Новикова-Прибоя и маркой за четыре копейки, подойдут. К сожалению, народу немного, первая половина буднего дня. Надеюсь, что в школьнике, покупающем всякую мелочь, нет ничего такого, ради чего продавщица стала бы меня запоминать.

Достаю из кармана заранее отсчитанную мелочь и просовываю в окошко кассы:

– Двадцать девять копеек в третий отдел.

Кассирша скользит по мне невидящим взглядом и протягивает чек. Неторопливо иду к отделу, где по другую сторону прилавка оживленно о чем-то судачат две продавщицы средних лет, и протягиваю чек:

– Пять конвертов, пожалуйста, и две тетрадки в клетку.

Судя по всему, для этих продавщиц я тоже остался человеком-невидимкой, но на всякий случай слегка опускаю голову, будто бы разглядывая выложенное на прилавок. На самом деле слежу за движениями пальцев продавщицы при отсчитывании конвертов.

Отлично. Как и рассчитывал, отпечатки появились только на первом и последнем конвертах. Этим серьезным дяденькам хватит терпения собрать отпечатки пальцев со всех продавщиц почтовых конвертов этого города. Не собираюсь облегчать им задачу.

Ну, с Богом. Сажусь за стол, придвигаю лист и начинаю быстро сбрасывать в черновик первого письма вытяжку из запросов:

«Генерал-майор ГРУ Дмитрий Поляков работает на ЦРУ с ноября 1961 года. Мотив – любит азартную жизнь. После досрочного отзыва из Индии в этом году временно заморозил контакты. Многочисленные хорошо замаскированные тайники дома, на даче и в доме матери в самодельной мебели и деталях интерьера, ручке спиннинга, конвертах грампластинок, шифр-блокнот под обложкой несессера».

Да, это у нас самая большая дыра, надо ее срочно зашить, а то еще восемь лет будет сливать сверхсекретную информацию. Генерал ГРУ – это фигура. И некоторых наших нелегалов он уже успел убить. Маша Доброва выбросилась с двенадцатого этажа, когда фэбээровцы попытались ее арестовать. А прошла Испанию, блокаду в Ленинграде и девять лет нелегальной резидентуры в США…

«Генерал-майор КГБ Олег Калугин, Управление «К» ПГУ, работает на ЦРУ с 1958 года (Колумбийский университет, двойной агент Кук, сдал Липка (NASA), убийство Артамонова, оговорил и сдал Кочера, блокирует информацию Дроздова по Шевченко). Мотив – идеологическая неприязнь к СССР. Во время зарубежных командировок передает информацию на сотрудников ПГУ КГБ компрометирующего характера, облегчая их вербовку».

Еще одна дырища, только не в ГРУ, а в КГБ. Главный контролер разведки является предателем.

«Аркадий Шевченко, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ООН, заместитель Генерального секретаря ООН, в ЦРУ с 1975 года, «медовая ловушка» с Джуди Чавис (Нью-Йорк, ФБР)».

Тоже мощный прокол. Будучи доверенным помощником Громыко, Шевченко осуществлял связь МИДа с КГБ и в силу этого знал очень много о нашей нелегальной резидентуре.

Теперь предатели, пока не успевшие здесь нанести серьезного вреда, но способные это сделать.

«Василий Митрохин, архивный отдел ПГУ КГБ. Делает выписки из дел с целью передачи противнику в будущем, мотивы корыстные. Выносит, спрятав в ботинки, носки или брюки, дома перепечатывает и прячет на даче под полом.

Полковник Владимир Пигузов, отдел кадров института КГБ, «медовая ловушка», 1976 год, Индонезия, ЦРУ».

С этими все ясно, нужно было давить еще в колыбели. А вот про Толкачева писать или нет? С одной стороны, сейчас у нас очень серьезный отрыв по технологиям невидимости самолетов. По сути, в результате этого предательства США в прошлый раз стянули у нас всю технологию-стелс. С другой стороны, наши тогда очень элегантно это отыграли – вычислили предателя и налили через него же первосортной дезы по характеристикам советских радаров. США потратили на программу невидимости тридцать миллиардов и получили самолет, невидимый для их радаров, но прекрасно видимый нашими.

Ладно, раз в прошлый раз сумели сыграть, смогут и сейчас.

«Адольф Толкачев, ведущий конструктор Министерства радиопромышленности. По собственной инициативе предпринял в этом году несколько пока безуспешных попыток выйти на связь с ЦРУ. Мотив корыстный».