Котик для сильной и независимой (СИ) - Вада Маричка

Смысла, особенно в поведении капитана и её друга, Морган не находил. Где она умудрилась добыть голову того вакуйя и почему Ванно сказал, что это его дед. Ну не сама же она отрубила её, в конце-то концов! Этого точно быть не могло. Тревога вновь напомнила о себе, заставляя вылезти, наконец, из постели. Морган с удовольствием бы занял позицию Херикса и перестал беспокоиться о сложившихся обстоятельствах, но если каждый на борту вдруг станет равнодушным, то кто позаботится о безопасности? Не капитан же.

Он вышел из каюты и пока наливал в столовой кофе, к нему присоединились сразу все: и Ваццлав, и Джеймисон, и Боббьер. И интересовало их одно — как прошла вылазка. Морган тяжело вздохнул и ответил, что только благодаря Разуму они выжили, заодно прося ребят в последующих боевых операциях быть максимально осторожными и внимательными, так как по его разумению, капитан явно не задумывалась о чьей-либо безопасности и, вообще, склонна к суициду. Это единственное нашедшееся толковое объяснение странному поведению с её стороны в столь угрожающей обстановке.

Ваццлав после завтрака ушёл в рубку управления, сказав, что Т7 хранит для него особый приказ. Оказывается, капитан заранее предупредила айтишника о своей любви спать подолгу, и, если неизвестно куда лететь и, вообще, чем заниматься, то Т7 будет содержать в кодовой папочке на этот счёт указания. Её же саму будить строго-настрого запрещалось. Вскоре по громкой связи Ваццлав передал, что корабль совершает скачок, а остальным предписано делать то, что им заблагорассудится.

Клара к тому моменту уже примкнула к ребятам в общей комнате, и Моргану пришлось ещё раз рассказывать историю их спасения корабельного монстра. А потом ещё раз, и ещё раз. Сухое повествование катара не удовлетворяло Дорн. Она жаждала подробностей, на которые её друг оказался весьма скуп. В конце концов, Моргану это надоело, и он собрался было идти к себе, немного почитать, но Клара категорично заявила, что необходимо проверить его плечо на сканере. У Дорн остались подозрения, что вчера из-за своей сонливости, она могла поставить неправильную программу на зонде. Никакие увещевания катара, что он чувствует себя превосходно, не подействовали на безапелляционность подруги. Однако только они вошли в санчасть, всё это моментально было позабыто, и Клара с досадой выпалила:

— Вот я так и знала! Не хотела же тебя оставлять с ней наедине. Видно не зря, ой, не зря. Слушай, ну вот бывают же люди! Я просто в шоке! Морган, ну ладно себя она не жалеет, как-то всё равно, но тебя за что? Почему такая несправедливость? Что я буду делать, если она вдруг тебя подставит под удар?

— Знаешь, меня больше настораживает её ручной монстр. Зачем он подговаривал меня на убийство? Это же военное преступление!

— Может быть, такая проверка? Может он ищет повод тебя нейтрализовать? Она же говорила, что чудовище уже мечтает открутить нам головы. Вот вакуй и провоцирует.

— А ещё я никогда не видел, чтобы человек кидал отрубленную голову деда к ногам его немаленького внука и при этом смеялся. Это явно попахивает психопатией.

— Так, может быть, обучающий модуль она мне оплатила как раз для этого? Знаешь, я вначале не придала этому значение, но капитан сама выбирает лекции, которые мне следует слушать. То есть, контролирует всю поступающую информацию. И там очень много какой-то чуши — и про женскую социализацию, и про отклонения поведения, что такое норма, что такое родительские установки. Может у неё на этой почве какие-то сдвиги?

— Интересно, — медленно произнес Морган, почёсывая свой затылок.

— Морган, уже есть соображения по этому поводу?

— Да нет, — вздохнул катар. — Просто я всегда думал, что психически нездоровые персоны, они такие: взлохмаченные, с безумным взглядом, с пеной у рта, в засаленной одежде. Я никогда не думал, что обычная на вид женщина может держать внутри себя разных страшилищ Разума.

— Ну, вообще, я тоже как-то по-другому себе всё представляла. Алкоголики, бегающие голышом по округе и издающие нечленораздельные звуки. При этом ни гигиена, ни элементарное самообслуживание им неизвестно. Или наоборот. Как йонгеи — идеальной наружности, строго следящие за собой, чересчур вычурные. Обязательно чисто и дорого одеты. Знаешь, такие богатые умные маньяки с изысканным вкусом, — Клара зачем-то оглядела себя и пожала плечами. — Но будем откровенны — какой из неё йонгей? Капитан же самая обычная, как я или ты, как все мы. Встретишь её в городе, так и не угадаешь, что с ней какие-то проблемы могут возникнуть. Не красавица, но и не замухрышка. Видишь, как мы, оказывается, привязаны к стереотипам. Кстати, о них. Это первое, о чём мне капитан выдала лекцию. Может быть в этом дело?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Может, — обдумывая какую-то свою мысль, катар закусил уголок нижней губы. — Интересно.

— Морган? — настороженно спросила Клара.

— Ничего.

— Морган! — настойчиво повторила подруга.

— Просто, вот ты говоришь, что она обычная, но я бы поспорил. У неё довольно интересная внешность. Встретил бы её в городе и, при условии, что я интересовался бы женщинами в тот момент и был бы свободен, я бы обратил на неё внимание, безусловно.

— Что? — повысила тон Клара. — Вот этого я точно не ожидала услышать от тебя когда-нибудь.

— Чисто с точки зрения визуальной картины. Конечно, это никак не влияет на моё отношение к ней, но вот, например, её ноги или же руки. Эти узкие, маленькие пальчики, выпирающие кости на лодыжке и кистях. По катарским меркам очень красиво.

— Так вот оно что! — усмехнулась Клара. — Катарские женщины привлекают мужчин ногами? У вас там футфетиш в моде?

— Что значит это слово? Вот и она мне то же самое сказала, — Морган помахал раскрытой ладонью перед носом подруги, но потом махнул рукой на манер капитана. — Ладно, неинтересно. Последнее, о чем может думать катар, выбирая себе спутницу, это об узкости её костей. Важно наполнение: характер, строгость, образованность. Да много чего важно, помимо красивых ступней и пальчиков. И уж точно, твоя возлюбленная не должна быть убийцей и психопатом, а то как с ней котят потом растить?

— А мои как? — помолчав, спросила Клара. Она сняла сапог и игриво покрутила ногой перед другом.

— Фу, твои отвратительные, — скривился Морган. — Обуйся.

Клара засопела, натягивая обратно сапог и пытаясь сдержать подступающие слезы. Её друг частенько мог сказать нечто подобное, совершенно не задумываясь, насколько обидно порой слышать такие слова, пусть и честные, от близкой тебе персоны.

— Знаешь, Морган, это ты иногда бываешь отвратителен.

— Клара, я не хотел тебя обижать. У тебя ноги как ноги, самые обычные. Твоя внешность вся очень обычная. Ты, как бы это четко выразить, простушка, как нормальная среднестатистическая человеческая женщина.

— Ещё лучше! — всхлипнула Клара и выбежала из своей же каюты, боясь ненароком не сдержаться и стукнуть зондом по голове проклятого катара.

— Я же просто сказал то, что вижу, — бросил ей вдогонку Морган.

На пороге своей каюты её поймала за руку капитан, как раз направляющаяся в другую часть жилого отсека.

— Клара? — тихо спросила Мурси. — Что случилось?

— Ничего, — всхлипнула медик и хотела скорее убежать в казарму к ребятам, но капитан приобняла её и повела к дивану. Мурси усадила вначале Дорн, и сев рядом, взяла за руку и ещё раз заботливо спросила, что же произошло. — Это личное, — хлюпнула носом Клара, но почувствовав тепло от руки капитана, вдруг обмякла и расплакалась. Ком обиды больше не давил на горло, а слёзы легко, без надрыва полились по щекам. — Это всё Морган! Сказал мне, мол, я отвратительная, как все остальные обычные человеческие женщины. Понимаете, обычные и отвратительные!

— Что? — Мурси практически взвизгнула. — Он попутал, старый? Да я в жизни не видела таких красавиц, разве что на обложке «Прелестницы Галактики». Он вообще вменяемый?

— Я не знаю, — сквозь слёзы улыбнулась Клара. Приятные слова согрели, и плакать больше не хотелось. — Вы, правда, думаете, что я красивая?