Творения. Том 2: Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов

Часто заносил я ногу, чтобы шествовать к небу, но тяжкие и съедающие сердце заботы низлагали меня на землю. Шредко также озарял меня пречистый свет Божества, но вдруг становилось предо мной облако, закрывало великое сияние и сокрушало дух мой тем, 30. что свет убегал от приближавшегося к нему. Что значит эта несообщаемость? Или смертному написан такой закон, чтобы я всегда томился желанием? Или это к моей же пользе, чтобы мне с трудом приобретать и с трудом сохранять? Ибо то и прочно, над чем работал ум. 35. Как хитрый зверь закрывает одни следы другими, так часто враг затмевал во мне способность различать доброе и злое, чтобы этой хитростью ввести в заблуждение ловца добродетели. Одно предписывает мне плоть, другое – заповедь; одно – Бог, другое – завистник; одно – время, другое – вечность. А я делаю, что ненавижу (см.: Рим. 7:15), услаждаюсь злом 40. и внутренне горьким, злорадным смехом смеюсь ужасной участи: для меня и гибель приятна. To я низок, то опять превозношусь. Сегодня отвращаюсь презорства [50], а на утро сам презритель. Как меняются времена, так меняюсь и я и, подобно полипу, принимаю на себя цвет камней. 45. Горячие проливаю слезы, но не выплакан с ними грех. Хотя иссяк их поток, однако же новыми преступлениями приготовляю в себе другой, а средства врачевания мною отринуты. По плоти я девственник; но не знаю ясно, девственник ли и в сердце. Стыд потупляет глаза, а ум бесстыдно подъемлет их вверх. 50. Зорок я на чужие грехи и близорук для своих. На словах я небесен, а сердцем прилип к земле. Спокоен я и тих; но едва подует хотя бы легкий ветер, вздымаюсь бурными волнами, и волнение не прекратится, пока не наступит тишина; 55. а тогда не очень удивительно утихнуть и гневу.

№редко и того, кто шел добрым путем с благими надеждами и простирался уже выше посредственной добродетели, вдруг низвергал с высоты губительный враг; 60. и как будто восходил он по песку, который под нетвердой ногой катится назад. Снова простираюсь вверх – и снова возвращаюсь назад с большим прежнего срамом. Всегда я в пути, всегда в великом страхе; и едва лишь сделаю несколько шагов вперед, тотчас следует падение. Долга моя жизнь, а не хотелось бы расстаться с жизнью. Желаю уврачевания, 65. но уврачевание от меня далеко, потому что с продолжением дней собираю я больше грехов. Посему-то в нашем роде да будет непреложно известной следующая истина:

Первое, чистое естество – Троица, а потом ангельская природа; в-третьих же – я, человек, поставленный 70. в равновесии между жизнью и болезненной смертью, я, которому предназначена величественная цель, но достигаемая с трудом, если только, хотя бы несколько, отверста мной дверь греховной жизни, ибо такой подвиг предназначен Богом моему уму. И тот из нас совершеннейший, кто среди многих зол носит в себе немногие кумиры греха, 75. кто при помощи великого Бога, храня в сердце пламенную любовь к добродетели, поспешает на высоту, а грех гонит от себя прочь, подобно тому как течение реки, влившейся в другую быструю, и мутную, и неукротимую реку, хотя и смешивается с ней, 80. однако же превосходством своей чистоты закрывает ее грязный поток. Такова добродетель существа сложного; большее же совершенство предоставлено существам небесным. А ежели кто еще на земле увидел Бога или, восхитив отсюда на небо тяжелую плоть, взошел к Царю, то сие – Божий дар. Смертным же да будет положена мера!

85. Но вот вложу тебе в мысль и о том слово, как взойти на верх великой добродетели, которая одна – Чистому чистая жертва. Не думаю, что сие возможно здесь. Ибо здесь на глазах лежит многослойный туман. Вожделенно и то, если и вместе с сей жизнью оставлю многоплачевные грехи. 90. Добродетель не дар только великого Бога, почтившего Свой образ, потому что нужно и твое стремление. Она не произведение твоего только сердца, потому что потребна превосходнейшая сила. Хотя и очень остро мое зрение, однако же видит зримые предметы не само собой и не без великого светила, 95. которое освещает мои глаза и само видимо для глаз. И к преуспеянию моему нужны две доли от великого Бога, именно: первая и последняя, а также одна доля и от меня. Бог сотворил меня восприимчивым к добру, Бог подает мне и силу, а в середине я – текущий на поприще. Я не очень легок на ногу, 100. но не без надежды на награду напрягаю свои мышцы в беге, потому что Христос – мое дыхание, моя сила, мое чудное богатство. Он соделывает меня и зорким, и доброшественным. А без Hero все мы – смертные игралища суеты, живые мертвецы, смердящие грехами. 105. Ты не видывал, чтобы птица летала, где нет воздуха, чтобы дельфин плавал, где нет воды; так и человек без Христа не заносит вверх ноги.

Не думай о себе слишком высоко и не полагайся на свой ум, хотя ты и очень велемудр. 110. Если и видишь кого ниже себя, не превозносись, как всех превзошедший и находящийся близко к цели. Тот не достиг еще цели, кто не увидел предела своего пути. Много надобно иметь страха, но не должно приходить и в излишнюю робость. Высота низлагает на землю, надежда возносит к небу, 115. а на великую гордыню гневается Бог. За иное можешь взяться руками, иного касайся только надеждой, а от иного вовсе откажись. И то признак целомудрия – знать меру своей жизни. Равно для тебя худо и отложить благую надежду, и возыметь слишком смелую мысль, что нетрудно быть совершенным. 120. В том и другом случае твой ум стоит на худой дороге. Всегда старайся, чтобы стрела твоя попадала в самую цель, смотри, чтобы не залететь тебе далее заповеди великого Христа, остерегайся и не вполне исполнить заповедь: в обоих случаях цель не достигнута. И излишество бывает часто бесполезно, когда, 125. желая новой славы, напрягаем стрелу сверх меры.

Если будешь много о себе думать, то напомню тебе, откуда пришел ты в жизнь, чем был прежде, чем – когда лежал в материнской утробе, и чем будешь впоследствии, а именно: прахом и пищей червей, потому что принесешь с собой к мертвецам не более, как и самый немощный. 130. А если будешь низко о себе думать, то напомню тебе, что ты Христова тварь, Христово дыхание, Христова честная часть, а потому вместе небесный и земной, приснопамятное творение – созданный бог, чрез Христовы страдания шествующий в нетленную славу. 135. Посему не угождай плоти, чтобы не полюбить до излишества настоящую жизнь. Но старайся сооружать прекраснейший храм, потому что человек есть храм великого Бога. И тот сооружает себя в этот храм, кто отрешается от земли и непрестанно шествует к небу. И сей-то храм советую тебе охранять так, чтобы он благоухал от всех твоих дел и слов, чтобы всегда пребывал в нем Бог, 140. чтобы он всегда был совершен, и притом существенно, а не наружно. Не раскрашенный, разноцветный и блещущий поддельными красотами корабль веди по морскому хребту, но крепко сколоченный гвоздями, удобный для плавания, искусно оснащенный руками художника и быстро движущийся по водам.

145. Пусть всякий простирается вперед, все же да держатся Бога; кто мудр, кто силен, кто богат или беден – пусть все хватаются за эту необманчивую опору! Здесь должно привязать свой челн всякому, особенно же мне, который сижу на высоком престоле и посредством жертв возвожу людей к небу, – мне, которому, 150. если в омраченном сердце обесчещу Христа, в такой же мере угрожает скорбь, в какой предлежит добрая слава, если приближаюсь к Божеству. Ибо как по Божиим мерам отмеривается мера нашей жизни, так по мерам жизни отмеривается и Божия мера.

155. Так рассуждая, и здесь безбедно совершишь поприще жизни, и после в тот день, когда разрешится сия примрачная [51] жизнь, в добром сопровождении Самого Бога преселишься отсюда.

10. О добродетели[52]

От многих слышу, и желал бы сказать, что слышу не напрасно, но дело должно служить оправданием слову, – слышу, что и те, которые тщательно наблюдают каждый шаг молодых людей, почитают тебя юношею боголюбивым, 5. подающим добрые признаки благонравия, потому что, по пословице, лев виден и по когтям, – слышу, что они от удовольствия сообщают это друг другу как чудо. Хорошо, если Промысл, все устрояющий во благо и желающий твоего преуспеяния, 10. такой молвой пролагает тебе путь к делам, чтобы предупрежденный добрым о себе мнением в этой славе имел ты для себя как бы некоторый залог призвания к благочестию! Но пусть, кто хочет, тот и делает об этом догадки, 15. а я, что слышу, с того и начну речь, именно же что ты употребляешь старание прозреть душой в горнюю высоту и, расторгнув мглу, которая покрывает нашу здешнюю совершенно земную жизнь, устремив взоры выше, 20. оставив за собой персть, свергнув с себя узы этого сложного мучителя, восстающего на образ Божий, хочешь посвятить себя Богу.