Коровы - Сергей Евгеньевич Акчурин

бы ты, как и я — не помнящая конкретных событий из проекционной иллюзии.

— Да, я не помнящая конкретного, но телячье мое существо иногда горит и кипит отчего-то, и я думаю: отчего же во мне что-то может кипеть? Жажды познания, как у Елены или Джумы, которые задают бесконечно много вопросов, у меня нет, в этом смысле я совершенно спокойна и не горю желанием узнать что-нибудь сверх того, что вижу вокруг, аппетит у меня умеренный, я могу довольствоваться даже и сеном, а что здесь существует еще, кроме воды, еды и обсуждения высоких сфер? Я извлекла из этого обсуждения только одно, озвученное действительно мудрой Идой: «…условная рассеянность, одновременно собранная воедино великими ощущениями коров и быков…»

— Я думаю, — ответила Роза, — что это пока еще недоступно для нашего понимания, поскольку источник безотносительно понимания великого понимания вещей в нас еще не открылся…

— А я считаю, что Ида начала открывать этот источник. Во всяком случае, мне лично хочется повстречать быков, с которыми я собрана воедино великими ощущениями… — сказала Танька-красава.

Все телки тут услышали Пастуха, который громко сообщил:

— Эфир начинает густеть, я чувствую это всем своим телом, которое тоже сгущается, и делаю вывод, что скоро наступит для вас первая тьма и вы увидите реальные звезды на своде — картину, не искаженную проекционной иллюзией, а также небесной загадочностью. Пока что можете отдыхать. И не задавайте лишних вопросов, старайтесь настроиться на созерцание свода во тьме — безмолвном источнике понимания пространства, в котором вы существуете.

Коровы — те, что еще стояли — одна за другой разлеглись на поверхности, неподалеку от Пастуха, и в ожидании обещанного притихли, даже перестали отрыгивать и пережевывать свою жвачку. Все приобрело умиротворенный, Божественный вид отдыхающего на лугу сытого стада.

Свет вскоре уступил место мрачному сумраку, затем довольно быстро стемнело, и вот уже телки видели только взгорбленные, мистические в темноте очертания друг друга. Теперь они не видели Пастуха, но слышали, как он произнес:

— Неразделенное нечто, включающее в себя как свет, так и тьму, сильнее проекционного солнца, но это необъяснимо.

Тут все коровы обратили внимание свое на свод и все, как одна, зашевелились и повставали от удивления и беспокойства, вдруг охватившего их. Свод этот был теперь совершенно черным и плоским, как черное полотно, растянутое наверху, глубина его никак не угадывалась и не выражалась ничем, а необычно крупные звезды, вдруг разом возникшие над головами коров, не распространяли свечения и были похожи на большие и малые яркие лампочки, горевшие, но не светившие вокруг себя, не создававшие обычного ореола. Размеры и близость звезд поражали; казалось, до них можно чем-нибудь дотянуться… Мало того, казалось, что то пространство поверхности, где находились коровы, быстро и неминуемо приближается к этим звездам или, наоборот — звезды летят на коров, и поэтому беспокойство, охватившее телок, утихло только тогда, когда они убедились, что звезды не увеличиваются в размерах и картина великого свода абсолютно статична.

— Странно, — не выдержала созерцательного молчания Тонька-гадалка, — я хоть и не помнящая себя в проекционной иллюзии, но помню и знаю ночное проекционное небо… Я знаю звезды и вижу сейчас, что что-то не так… Здесь есть основные созвездия, планеты и одинокие звезды, но где же то бесчисленное количество звезд, если мы буквально приблизились к космосу?

— Может быть, коровы и здесь что-то не видят, видение их ограничено пределом коровьего видения? — предположила Джума. — Я — помнящая себя, поэтому помню, как наблюдала однажды все это в телескоп с высокой горы… Действительно, при приближении — звезд видно столько, что они как туман.

— Вы, телки, путаете, — вмешался Пастух, — проекционное восприятие с сущностным. Воображение мертворожденных теней окружает себя огромным количеством лишнего, которое перерастает в бессмысленность, в данном случае увеличивает до бесконечности количество звезд и расстояние до них, и это порождает фантастику, не имеющую отношения к реальности. Звезд на самом-то деле не больше, чем нужно — чем требуется скотине, и расстояние до них не дальше, чем это необходимо для ощущения близости к ним. Проекционные звездочеты — из самых древних, первых проекций, появившихся на земле, — имея сущностный взгляд на мир, определяли влияние этих светил не на мертворожденные призраки, но на сущности нашего великого стада, где каждой звезде соответствует конкретная сущность или — наоборот, поскольку вы, Божественные создания, имеете такое же влияние на звезды, как и они на вас, образуя с ними полную гармонию взаимосвязанного влияния. Потусторонние же телескопы и прочие выдумки для наблюдения за небом и сводом лишь искажают реальные расстояния и величины в установленном свыше абсолютном порядке вещей.

Две коровы между тем, рассеянно слушая пастуховские объяснения, мало что говорящие им, закинули как могли головы и попытались лизнуть парочку звезд — настолько они казались им близкими. Вскоре и остальные последовали их примеру, и вот уже все стадо, совершенно безмолвно пыталось дотянуться до звезд своими длинными языками, как будто желая попробовать их на вкус… Не делала этого только Тонька-гадалка, которая занялась считыванием созвездий и подсчетом количества звезд.

Убедившись в бесполезности лизания звезд, коровы перестали проделывать это и теперь внимательно, не отрываясь, смотрели на свод, картина которого постепенно менялась. По четырем сторонам черного полотна, друг против друга, появились бледно-зеленые сполохи, похожие на четыре конских хвоста, которые начинались в зените и сползали, переливаясь и трепеща, к краям полотна. В самом же зените образовалась большая светящаяся фигура коровы, обозначенная не звездами, но чем-то другим, иным светом, сплошным и имевшим красноватый оттенок. Наблюдая завораживающую, впечатляющую картину дрожащей красноватой коровы на своде, телки слушали Пастуха, который рассказывал следующее:

— Корова эта — ваша звездная Мать, а также Мать всех быков, вы все исходите из нее, являясь ее порождениями на поверхности и под сводом, подобно тому как потусторонние тени есть ваши проекции во вторичном, призрачном мире. Но лишь подобно, поскольку вы не мертворожденные тени и мир, в котором вы существуете, абсолютно реален. Ваша великая звездная Мать располагается там, за сводом, в иной, непостижимой для нас, Пастухов, и даже для Хозяина области, которую мы называем здесь сферой Создателя и Намерения, и лишь дает свое отображение на свод, в каждую тьму напоминая скотине о ее великом происхождении, которое корнями своими уходит в пространства далеких и близких объемов.

— А есть ли на своде Мать кобылиц и коней, а также козлов, коз и баранов? — спросила Антонина-гадалка. — Мне, Пастух, это было бы интересно знать, поскольку я впервые столкнулась с реальностью свода и намереваюсь в дальнейшем постигать его глубину.