Волчья башня - Джеральд Старк

— С кем, с кем?

— С прежним правителем, отцом нынешнего короля, — голос рабирийца не был приспособлен для тихих разговоров, и шедшая впереди Черный Шип обернулась, смерив болтунов испепеляющим взглядом.

— Какая разница, что с ним сталось? — зашипела баронетта Монброн. — Помер, должно быть, а корона досталась наследнику.

— Летописи надо было внимательнее читать, — сдавленно каркнул в ответ Хасти. — Эрианн не мог умереть — он был из Первых, Сотворенных альбов. И он же участвовал вместе с Исенной в осаде Черной Цитадели. Туда пришло трое вождей — Исенна, Эрианн и Олвин. Исенна мертв, что же касается остальных…

— Помолчи, ради всего святого, — взмолилась Айлэ. — Каури и так на нас нехорошо косится, а ты вовсю сыплешь именами альбийских королей. Ты ведь неграмотный телохранитель из Киммерии, не забыл?

Терпения магика достало ненадолго — когда пленных поставили в хвосте маленького кортежа, возглавляемого господами Йаули, и повели дальше, он снова заговорил. Баронетта могла бы побиться об заклад, что теперь шипящий шепот ее спутника до самого краешка наполнен тревогой:

— Ты ничего не чувствуешь?

— У здешних обитателей пристрастие к лавандовой воде или ею тут полы моют, — буркнула девушка.

— Я не это имел в виду! Ощущаешь магию? Способ обнаружить присутствие источников волшебства Айлэ знала, но, сколько она не пробовала применять это заклинание дома, ей удавалось разглядеть в лучшем случае подобие туманных ручейков, в худшем — призрачную радужную пелену. Здесь же, едва она прикрыла глаза и мысленно произнесла нужные слова, ее едва не сбило с ног — мимо струились целые потоки зелено-золотистых огней, круживших по стенам и потолочным балкам, превращая Чертог в наполненный светом кристалл или сияющий на солнце кусочек льда. Магические реки устремлялись куда-то к вершине здания, и закручивались в искрящийся водоворот, соединясь в единой точке, переливавшейся алмазным блеском.

— Ее здесь больше, чем на всем Материке, — прошелестела изумленная баронетта Монброн. — Больше, чем я когда-либо видела или могла представить. Она стремится к месту, куда мы идем. Там ее средоточие, ее сердце… Что это может быть?

Ответ Хасти выразился в уклончивом пожатии плечами, после чего на рабирийца вновь напала немота и он попытался стать как можно незаметнее — что не представлялось возможным по причине его роста и телосложения. Запутавшаяся в таком количестве тайн Айлэ прикоснулась рукой к поверхности стены, убеждая себя, что замок альбов вполне материален и осязаем. Стена оказалась чуть теплой на ощупь и слегка шершавой, словно покрытой мельчайшей, не различимой глазом резьбой.

От попыток запомнить дорогу девушка отказалась сразу: столько раз они поворачивали, поднимались и спускались по коротким лестницам, следуя в мягкой голубоватой полутьме за опалово мерцающей лампой в руках провожатого из числа местных обитателей. Похоже, тут очень любили пору сумерек, грань между завершающимся днем и грядущим вечером, и делали все, чтобы удержать ее, не дать закончиться, превратившись в ночной мрак. Создатель дворца явно не желал тратить время, открывая и закрывая двери: их заменяли арки разнообразных видов и форм, укрытые отрезами легких тканей или занавесями из пестрых бус.

Из некоторых проемов лился свет, доносились обрывки бесед, тихий смех и музыка. Однако никто не высунулся наружу — посмотреть на проходящих гостей, и даже непременная в любом мало-мальски богатом поместье стража на глаза не попадалась.

«Дерево, — подумала Айлэ, проходя очередным узким коридором, где округлые в сечении балки перекрещивались над головой подобием лиственного полога, а витые колонны походили на серо-зеленые стволы молодых побегов. — Мы внутри огромного дерева. Точно, потому дворец и зовется Древесным Чертогом. Его, наверное, не построили, а вырастили за много-много сотен лет. Ни одного острого угла, выступа или треугольного портика — только скругленные линии, зыбкость, недоговоренность…»

Она еще успела пожалеть, что никогда не бывала в глубине Холмов над Хоротом — любопытно было бы сравнить манеру обустраивать жилища в двух уцелевших краях некогда великих народов — когда длинная спиральная лестница, по которой они поднимались, наконец закончилась перед аркой в виде тонкого ивового листа. По сторонам несли дозор двое копьеносцев в алом и зеленом.

Завидев приближение визитеров, они слаженным движением раздвинули шелестящий полог из лиловых и желтых лент. Сперва за ним исчезли господа Йаули, потом Каури Черный Шип и двое сопровождающих, затем настала очередь привезенной диковинки.

Баронетта Монброн еле удержалась от ехидного смешка, представив, с каким скрипом согнется в поклоне такой образчик самоуверенности и надменности, как Ирваст, и шагнула через порог. Про себя она решила, что валиться на колени ни за что не станет, даже если ей опять перепадет изрядного тычка от альбийской воительницы.

* * *

В помещении оказалось неожиданно светло — теплые жемчужные лучи лились из красовавшейся на одноногом столике матовой полусферы в оправе из золотых колосьев. Айлэ, как и полагалось воспитанной молодой даме из приличного семейства, склонилась в глубоком поклоне, и только спустя какое-то время рискнула бросить из-под ресниц изучающий взгляд. Полки с толстенными фолиантами, поблескивание двух скрещенных клинков на резной деревянной панели, какие-то картины… снова книги. Ага, вот и Черный Шип — опустилась на одно колено, эдакая аллегория Верного Служения и Преданности. Ой, Повелитель Ирваст и в самом деле кланяется, да как низко! Как у него только спина не переломилась? Что до госпожи Медвари, то ей словно все нипочем — присела в реверансе, взмахнув шлейфом синих одеяний, и замерла прекрасным изваянием. Такое впечатление, что, если понадобится, хозяйка Предела Йаули простоит так день, два, луну или год, не испытывая притом ни малейшего неудобства.

Но где же владелец всей этой роскоши? Нарочно заставляет себя ждать?

Мгновения, когда из кресла, повернутого высокой спинкой к дверям, возникло живое создание, баронетта Монброн не уловила. Скорее, ощутила — оттенок сияющего шара дрогнул, сделавшись чуть темнее, и поспешила опустить голову пониже. Отчего-то ей стало жутковато — без всякой причины, как порой человека охватывает ледяной холод посреди жаркого дня. Краем глаза она заметила промельк одежд густого винно-алого цвета и прикусила губу, чтобы не ойкнуть.

— А, вот и наша бесстрашная Каури, — ручейком среди обледенелых камней прозвенел незнакомый голос — вроде бы мужской, но при этом сохранивший юношескую чистоту. Айлэ показалось странным, что правитель Заповедного Края обратился к воительнице, не уделив никакого внимания господам Предела Йаули. — Рад тебя видеть. Надеюсь, на грядущем празднике ты доставишь мне и моим гостям удовольствие лицезреть твое искусство во владении оружием?