Госпожа попаданка (СИ) - Каминский Андрей Игоревич

После этой церемонии девушки разбрелись по кельям — для каждой послушницы здесь предусматривалась отдельная комната. Внутреннее убранство не отличалось разнообразием: лежанка с тюфяком, набитым соломой, неказистый, но крепко сколоченный табурет, на котором стояла кружка с водой и свеча. В углу воняла бадья, в которую Лене предлагалось справлять естественные нужды.

Щелкнув огнивом, Лена зажгла свечу и уселась на ложе, читая сборник молитв Скилакагеты: надпись на тевманском дублировалась на соседней странице на некрийском. Не успела она прочесть и двух страниц, как в дверь осторожно постучали.

— Это мы, — раздался негромкий шепот и Лена, открыв дверь, впустила Мартильду с Фарсиной.

Первая держала в руках корзинку с хлебом, копченым мясом и фруктами, вторая — увесистую бутылку из черного стекла.

— Откуда все это? — удивилась Лена.

Марти хихикнула и пошевелила пальцами.

— У каждой из нас есть семья, — пояснила Фарсина, — они дают кой-какие деньги с собой. Здешняя прислуга знает об этом и за пару монет готова услужить будущим жрицам.

— Ты тоже сможешь так делать, — сказала Марти, — или тебе не дали в дорогу?

— Нет, — неуверенно протянула Лена, мысленно ругая Кайру за эту оплошку — могла бы и сообразить, что ее протеже может на этом проколоться. Впрочем, девушки не особо удивились — надо полагать, от девчонки из неведомого захолустья, никто не ожидал богатых родичей. Усевшись на пол, девушки прихлебывали легкое, почти не пьянящее вино прямо из горла, заедая принесенной снедью.

— Так хорошо, что появилась ты, — рассказывала Марти, — в компании всегда веселее. Здесь всегда нужно найти того, кто прикроет спину.

— А что будет? — невольно заинтересовалась Лена, — что тут может случиться?

— Да много чего, — пожала плечами Фарсина, — никогда не знаешь, от кого ждать подставы. Новичкам приходиться попотеть, чтобы заслужить уважение таких как Икария.

— И как? — спросила Лена. — Вы уже чем-то отметились?

— Пока нет, — подмигнула Марти, — но есть идея. Вдвоем мы не решались, а вот втроем можно и рискнуть.

— О чем ты? — заинтересовалась Лена.

Марти переглянулась с Фарсиной и стала рассказывать. Оказывается, подъемник, которым спускались сюда Лена с Амолой, был не единственным — имелись тут и другие «лифты», уходящие в самую глубь скалы, на которой стоял Монастырь. Там, по словам Марти, имелись катакомбы, к которым, некими тайными пещерами, проникали морские воды, образуя целые подземные заливы.

— В них водятся моллюски с необычными раковинами, — шепотом говорила Марти, — а в них — редкий сиреневый жемчуг, который не каждая диаконесса может позволить себе в украшение. Если мы спустимся и достанем его сами — нас зауважают все, даже Икария и все ее подхалимки.

— Как мы туда спустимся? — спросила Лена.

— У нас в замке был похожий подъемник, я умею с ним обращаться, — пояснила Марти, — ночью спустимся, а утром поставим на место, никто и не заметит.

— А у меня есть карта тамошних подземелий, — похвасталась Фарсина, — вырвала страницу из одной книги в библиотеки.

— А это не опасно? — спросила Лена.

— Боишься? — Фарсина покосилась на нее, — не думала, что росковские девушки столь робкого десятка.

— В Росковии выживает тот, кто не лезет наобум неизвестно куда, — парировала Лена, — а эти ваши катакомбы…я уже видела, кто водится в Змеином море.

— Это же Никтополийский Монастырь, — воскликнула Марти, — он под такими заклятиями — никакая тварь не сунется. Там, конечно, темно и сыро, но совсем не опасно.

— Ты это знаешь или думаешь, что так?

— Думаю, — помялась Марти, — но я не слышала, чтобы там было опасно.

— Не торопись с решением, — сказала Фарсина, — все равно тот подъемник прибудет только через несколько дней, когда у наставниц будет пересменка. Вечером прибудут новые и, по-хорошему, они должны тогда же и смениться, но им нужно потрепаться о всяком разном между собой, отметить встречу и все такое. Раньше утра они наверх не отправятся. А подъёмник останется на ночь без охраны — ну от кого его здесь охранять, все свои. Быстро спустимся, наберем чего нужно — и обратно! Представляю себе рожу Икарии, когда мы ей пригоршню жемчуга вывалим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Марти захихикала, усмехнулась и Фарсина, так что Лене ничего не оставалось, как ответить им неуверенной улыбкой.

Последующие несколько дней прошли в тяжких раздумьях. Лена пыталась связаться с Кайрой или Амолой, но робкая попытка договориться с кем-то из наставниц встретила столь холодный прием, что больше Лена не рисковала обращаться с такими просьбами. В остальном все шло как обычно — послушницы по-прежнему в упор не замечали Лену. Кроме Марти и Фарсины — эти при каждом удобном случае болтали с девушкой, повадившись ходить к ней и в келью — похоже, здешние порядки не запрещали ночные посиделки. Так что Лена, несмотря на все свои опасения, в конце концов, согласилась на предстоящее опасное приключение. Свою роль сыграло не только чувство солидарности с новыми подругами, но и внезапно проснувшееся честолюбие — перспектива резко повысить свой статус в этой богадельне привлекала ее все больше. К тому же, одним из ее недостатков, с которым она честно, но безуспешно пыталась бороться, была неспособность противостоять разводкам на «слабо».

В назначенный день Лена, сидя на кровати, пыталась читать сборник молитв, но из-за владевшего ею нервного возбуждения, не могла прочесть ни строчки. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда она услышала тихий стук в дверь.

— Это мы, — шепнула Марти, когда Лена открыла дверь, — ты готова?

— Всегда! — решительно сказала Лена. — Ну, где там ваши катакомбы?

Гостья из прошлого

— Приехали!

Словно в подтверждение этих слов подъемник мягко стукнулся о камень и остановился. Вокруг царила кромешная тьма, где-то вдалеке слышалось журчание воды и писк летучих мышей. Все вокруг пахло сыростью, морской солью и гниющими водорослями.

— Не хрена же не видно, — прошептала Лена, — а вы взяли свечи?

— Свечи, ха, — усмехнулась невидимая Фарсина, — погоди, у меня есть что получше.

Послышались звуки трения и в темноте сначала слабо, а потом все сильнее разгоралось алое свечение. Источником его оказался небольшой кристалл в руках у Фарсины.

— Откуда у тебя это? — спросила Лена.

— Стащила из комнаты Лактении, — сказала она, — до утра не хватится.

— А что утром?

— А утром надо вернуть на место, — хмыкнула Фарсина, — так что надо пошевеливаться.

С этими словами она отодвинула дверную заслонку и бесстрашно шагнула вперед. Марти и Лена последовали за мерцающим во тьме огоньком.

Светящийся кристалл отбрасывал причудливые тени на влажные каменные стены. Несмотря на заверения девушек о том, что здесь безопасно, Лене все же было не по себе в сыром подземелье, оказавшемся, к тому же, совсем не безжизненным. Из темных углов слышались какие-то шорохи, мелькали смутные тени и раздавались влажные шлепки, будто прыгала огромная лягушка. Лена внутренне содрогнулась, вспомнив Топь. Украдкой она нащупала рукоять костяного ножа, подаренного Амолой.

Марти, судя по всему, тоже было здесь не по себе — она с явным испугом осматривалась по сторонам. Фарсина же, наоборот, уверенно шла вперед, только изредка заглядывая в вырванную страницу. У Лены сложилось впечатление, что она делает это чисто для виду — похоже было, что девушка не первый раз в этих подземельях. Гнетущие подозрения вновь пробудились, и она все с большей настороженностью оглядывалась по сторонам.

— Долго еще? — спросила она.

— Почти пришли, — не оборачиваясь, бросила Фарсина и тут впереди забрезжил слабый бледно-голубой свет.

Спустя мгновение они уже стояли на краю обрыва, под которым открывалась обширная впадина, наполненная водой. Лене это напомнило большой бассейн с подсветкой — величиной с небольшое озеро. Тут и там из воды поднимались скалы, а в самом центре вздымался скалистый островок. На нем Лена заметила нечто, напоминающее античный храм, с колоннами из черного мрамора.