Шахиншаху шах - Андрей Готлибович Шопперт

Иван Яковлевич не собирался. Около гаубиц находилось всего три заряда, а расчёт был в облегчённой форме. Стрельнули три раза, попали в кирпичную стену, и ну вприпрыжку на полной скорости к лесу. Стометровка получилась. Нет, не десять секунд. Борзова рекорд не превзошли. Секунд под двадцать поучилось. Всё же сапоги на людях, а не шиповки, и не трусы обтягивающие, а штаны и китель. Успели. Только забежали в лес и укрылись за толстыми деревянными щитами, прикрывающими настоящие орудия, а не прусские пукалки, как пару ядер, выпущенных особо криворукими уберменшами, доскакали до леса. Одно так даже на излёте врезалось в щит, прикрывающий двухпудовый Единорог.

— Целься! По дымам! Триста тридцать три! — Заорал капитан Батюшков — командир роты тяжёлых орудий.

Бабах. Бляха муха! Опять Брехт забыл рот открыть, аж зазвенело внутри тупой башки. Чего опять полез к самой батарее? Дебил конченный.

Иван Яковлевич, судорожно совершая глотательные движения, побежал от орудий к опушке чуть правее. Там для него и прочих командиров наблюдательный пункт соорудили. Насыпали на брёвна гору земли. И несколько небольших бойниц оставили, чтобы видно было бой отцам командирам.

Бабах. А споро ребята работают. Нормальных бомбардиров собрал последний фельдмаршал Российской империи. Или единственный. Единственный живой. Если и хуже тех гвардейцев, что ушли с Карлом Бироном, то не сильно. И довольно метко получилось. Прямо над стеной вспыхнули облачка дыма. Последствий не видно, но очевидцем быть мало кто захочет. Сотни двухсантиметровых свинцовых шариков со скоростью звука полетели выкашивать собравшихся на стене.

Бабах. И пары минут не прошло, как шесть Единорогов отправили ещё сотни шариков пруссакам в подарок. Бабах. Ещё подарок. Бабах. Бабах. Тишина настала прямо оглушительная, хоть ножом её на хлеб намазывай. Всего шесть залпов было предусмотрено планом.

— Менять позицию! — Может и зря он такой манёвр предусмотрел. Там на стене вряд ли кто живой остался. А бережённого бог бережёт.

Неудачно они место для наблюдения выбрали. Кто же знал, что ветер организуется именно такой, что весь дым будет на них сносить. Руку вытянутую свою не увидишь, и дышать нечем. Выскочили все командиры полков из блиндажа этого и в лес подались, кашляя и слёзы размазывая. Брехт всё ждал, что вот сейчас пруссаки тоже по дымам отработают, а так как меткость у них не запредельная, то несколько шальных ядер прямо по полковникам и прискачут. Нет. Молчит Кёнигсберг. Прокашлявшись, Иван Яковлевич, стараясь держаться за стволами сосен, пригибаясь, короткими перебежками, добрался до последних деревьев и навёл на стену большую подзорную трубу, дав себе мысленно оплеуху в очередной раз, знал же, как сделать нормальную небольшую трубу с несколькими парами линз, чтобы она и приближала в несколько раз лучше, и в руке её не напрягая бицепсы — трицепсы можно было держать. Всё некогда. Ну, ещё и опасался, что продадут мастера секрет супостатам. Усиливать соперника не хотелось. Наверное, пора впереди уже серьёзные войны.

На стене суетились немцы. За километр с небольшим в четырёхкратную оптику видно было не очень, но ответной стрельбы пока не было. Зря перестраховался, сейчас бы шесть залпов картечных гранат были в самую пору.

Бабах. Точно после этой войнушки нужно будет наградить бомбардиров, успели перетащить тяжеленные орудия, весившие вместе с лафетом полторы тонны, на сто метров левее, установить их, навести и выстрелить, а ведь не более десяти минут прошло.

Бабах. Бабах. Стена опять окуталась дымами, и это рвались наши гранаты, а не враги отвечали. Бабах. Всё, шесть залпов сделано.

— Капитан, охладите стволы и закиньте шасть шрапнельных гранат за стену, — подошёл Брехт к батарее. Они подтащили орудия почти вплотную к батарее шестнадцатифунтовых пушек, что стояла пока в резерве. Зачем маленькие гранатки посылать, если двухпудовые монстры есть. Вот если выйдет прусская армия из города, тогда и ей пострелять придётся.

Бабах.

— Ваше Высочество, над крепостью белый флаг появился! — Брехт задумался. Награждать собрался, а в Российской империи и наград таких нет. И орден Александра Невского и орден Андрея Первозванного — это очень высокие награды. Практически для генералов и прочих графов с князьями, такими солдата не наградишь. Орден Кирилла и Мефодия, что он пробил у Анны Иоанновны для всяких просветительских и научных успехов, орден Святой Екатерины для бабс, а для младших офицеров, и тем более сержантов всяких, и нет ничего. Нужно разработать положение о Георгиевских наградах. Там к двадцатому веку стройная система организовалась и степеней много, да еще и медали в придачу. Быстрее бы уж закончить с этой ненужной войнушкой и домой. Столько дел, а тут недели в холостую пропадают.

Событие двадцать восьмое

Ничто так численно не умножает батальоны, как успех.

Наполеон I Бонапарт (1769–1821) — император Франции

С весны 1733 года во Франции стали догадываться о походе русского корпуса на Рейн. По имевшимся слухам, французы знали, что в помощь императору отравляется тридцать семь тысяч солдат и шесть тысяч казаков и калмыков. Кардинал де Флери решил использовать это для попытки настроить немцев против диких русских варваров. Можно сказать — русофобию разжечь среди населения немецких земель на правом и левом берегах Рейна. Французы начали распространять прокламации «о нашествии русских варваров, угрожающих свободе немцев». Только эффект получился обратным — листовки вместо немцев напугали французских солдат. После вступления русских войск во владения Габсбургов французская пропаганда потерпела фиаско — население восторженно встречало русские войска, тем более что те их не грабили и закупали продукты за полновесные серебряные монеты, а по прибытию корпуса Карла Бирона в Прагу горожане так вообще устроили пир в честь русского корпуса. Одна из немецких газет опубликовала эпиграмму:

О Галлы! Знали вы гусарские клинки

И в страхе мнили: служат немцам черти!

Дрожите ж — шлет Москва к нам верные полки.

Едва ли кто из вас избегнет жуткой смерти!

К сожалению, не все немецкие государства одинаково мечтали сразиться с французами. Были и те, кто надеялся отсидеться, а были и те, кто под шумок желали, надеясь на проигрыш Габсбургов, хапнуть себе земельки и получить реальную независимость от Вены. Среди этих последних была и Бавария.

Правящий курфюрст Карл Альбрехт не участвовал в войне, но придерживался профранцузских взглядов. Баварские посланники заявили в Вене, что курфюрст не допустит прохода русского корпуса даже посредством применения силы и выхода из нейтралитета. Стеной встанут баварские полки против русских варварских орд.

Карл шестой и русский министр в Вене Людовик Ланчинский,