Кома - Маргарита Малинина

работу, обходя эту часть города за километр, чтобы снова на них не нарваться? Наплевать на угрозы и двигаться своим путем? Что делать?!..

Поняв, что без помощи друга мне не обойтись, я схватилась за телефон и начала набирать Виталика, но быстро опомнилась и сбросила: я же в другой жизни. Кому звонить? К кому идти за советом? К Надюхе? После похода в пивную, я думаю, ей вряд ли захочется что-то со мной обсуждать. Если уж такая легкомысленная и ничего не боящаяся девушка спасалась от меня бегством, прыгнув в первую попавшуюся машину… То кто меня вообще способен выдержать?

Игорь… Игорь выносил все. Игорь всегда помогал. Разъяснял. Советовал. Учил. Исправлял мои ошибки. После ссоры с ним все рухнуло… Вся моя жизнь рухнула. Он либо мертв, либо не хочет меня видеть. Почему же нет третьей жизни, где все хорошо? Так нечестно!

Да нет, честно. Потому что эта жизнь была. Она у меня всегда была! А я ее не ценила.

Выпив две стопки водки, по счастью оказавшейся в моих припасах, я совершила нереально смелый и бесшабашный поступок — взяла такси и поехала к Игорю домой.

— Долго ждать будем? — недовольно бурчал водитель каждые три минуты.

— Я не знаю, когда он выйдет из дома! — наконец изрекла я.

— А позвонить?..

Чтобы заглушить его саркастический тон, претендующий на звание чувства юмора, я сунула шоферу пару купюр.

Этого хватило ровно на пятнадцать минут, в течение которых барабанили по рулю, рылись в бардачке и листали атлас.

— Долго ждать будем?

— Ну все, хватит! Сколько я должна?

Отпустив сурового дядьку на свободу, я пристроилась на лавочке недалеко от подъезда. По вторникам ребята обычно репетировали после пяти. Сейчас было без двух пять. Он должен уже выйти! Автобус стоял припаркованный во дворе.

Сидеть вскоре стало холодно, я встала и начала ходить взад-вперед.

Где же ты, Игорь? Выходи. А то опоздаешь. А ребята будут ждать. А нам еще поговорить надо…

Когда я говорила Витальке, что есть у меня человек на примете, который будет мне помогать в плохой жизни, я имела в виду именно Игоря. Конечно, уверенности не было никакой. Скорее, даже уверенность в обратном. Но попробовать стоило.

Наконец Игорь вышел. Как всегда красив и стильно одет. Приглаженные длинные светло-русые волосы, короткая кожаная куртка нараспашку, рубашка с модным рисунком, джинсы. Однако в руках не было ключей от машины. Не было даже гитары, которую он никогда не оставлял в фургоне, предпочитая носить с собой.

— Привет, — робко поздоровалась я, продолжая любоваться своим бывшим. То ли дело было в том, что я соскучилась, то ли в том, что я его похоронила, но я никак не могла насмотреться на него… М-да, даю руку на отсечение, в такой ситуации еще никто никогда не бывал: пережить смерть человека, чтобы влюбиться в него снова. И гораздо сильнее, чем прежде.

— Блин, я не поверил! — моргнул он, глядя на меня едва ли не с испугом. — Эльвирка заметила тебя из окна. Сказала, что ты ходишь взад-вперед, высматривая, когда я выйду.

— Это так. Я знала, что у тебя репетиция должна вскоре начаться. А мне нужно успеть переговорить с тобой.

— Репетиции не будет. Яшка в больнице. Воспаление легких.

— О как. — Меня радовало, что Игорь говорил со мной не так строго и жестко, как раньше. Впрочем, он показывал легкое недовольство, но, чувствовалось, что оно вызвано обидой, а не равнодушием. А это было лучше, намного лучше. — Где подхватил?

Игорь пожал плечами.

— Попал под дождь. Простыл. И дальше пошло. Надьке не говори.

— Почему? — удивилась я.

— Она попрется к нему в больницу.

— Попрется, — согласилась я. — Хорошо, не стану.

— Ну так что?

— Я хотела… — я глубоко вздохнула. Слова давались с трудом, — … поговорить.

— Поднимешься? — кивнул он на подъезд.

— У тебя гости, — покачала я головой, намекая на сестру.

— И что?

— Разговор будет… странный. Я не хочу, чтобы она слышала.

— Странный? — хмыкнул он. — Оксан, у меня нет времени на глупости. Я теперь занятой человек.

— Да, я слышала, ты подписал контракт. Поздравляю. — Я говорила тихо и спокойно и стояла чуть в отдалении, хотя хотелось рыдать и броситься ему на шею.

— Спасибо, — сухо ответил он. — Что у тебя за дело?

— Понимаешь… Неделю назад начали происходить странные вещи. Я бы сама ни за что не поверила в такое, если бы мне рассказали… И я знаю, что ты во все это не веришь, но…

Он меня прервал:

— Короче!

— Да, хорошо. — Мы поменялись ролями. Я это заметила только к середине разговора. Теперь я сюсюкала, говорила негромко, боясь спугнуть оказанное мне внимание. Пугливо опускала глазки и неловко пыталась улыбаться. А он был самоуверен и готовился послать меня в ту же секунду, когда бы ему наскучил разговор. В настоящей жизни, до раздвоения, как правило, было наоборот. И только сейчас я поняла, как он, должно быть, себя чувствовал все то время. — Когда мы расстались на дороге в субботу, на меня напали в подъезде и стукнули по голове. Да так хорошо, что у меня жизнь раздвоилась. И теперь я проживаю две жизни, в одной из них все хорошо, словно в сказке, а в другой так себе.

Игорь поднял одну бровь, однако лицо не выражало ничего.

— Это все?

— Игорь, ты что, не понял? — сорвалась я. — Это не шуточки. Ты не знаешь, каково это, просыпаться каждый день в новой жизни, не зная, что произошло в ней день назад и что происходит на данный момент в жизни второй! Я застряла между двумя параллельными мирами, и мне верит только друг Виталька, да и то лишь в первой жизни, а в этой у меня нет никого! А ты… так со мной… — увы, я не смогла сдержать слез, и они осторожно потекли по лицу, — …зачем?

Игорь отвернулся, выдохнул, затем посмотрел на меня и сказал:

— Оксана, у меня так было все те годы, что мы встречались. Тебе звонишь и не знаешь, на какое настроение нарвешься. В один день ты милая и послушная, на следующий — ты мегера, тебя ничего не устраивает, все, что я делаю, я делаю не так, и ты орешь на меня. На третий день ты равнодушна, безэмоциональна и тебе все равно. Я понимаю тебя, ты говоришь аллегорически, так вот, окунись в ту жизнь, которую ты давала другим. Повиси между двух миров, может, поймешь что-то.

— Ты почему так зол на меня, я не понимаю? — продолжала я плакать. Оттого, что я реву,