Хранитель времени - Митч Элбом

Дор не мог сосредоточиться. Он кашлянул. За века, проведенные им в пещере, он никогда не кашлял, не чихал, не задыхался.

— Ответьте же нам, — просил Виктор.

— Поговорите с нами, — умоляла Сара.

Дор опустил глаза и посмотрел на свою правую руку. Его пальцы снова покрылись кожей. Кулак был стиснут. Он разжал его.

На ладони лежала одна-единственная песчинка.

Однажды Дор вырезал на стене пещеры контуры скалки.

Она символизировала рождение его первенца. В древности повитухи умащивали живот тяжко рожавшей женщины маслами или гладили по нему специальной скалкой, чтобы ей было легче произвести младенца на свет. Дор видел, как они суетились вокруг истошно кричавшей Алли, вознося молитвы богам. Она благополучно разрешилась от бремени. Дор часто задумывался о том, как такая простая вещь — скалка, водившаяся даже в самом бедном жилище, — могла повлиять на столь значительное событие.

Ответ он узнал от знахаря Асу, который поведал Дору о том, что роженице помогала не деревяшка, а заключенная в ней таинственная сила. Магия исходила от богов. Когда они к чему-либо прикасались, обычное становилось сверхъестественным, простое — чудесным.

Благодаря скалке ребенок появился на свет.

Песчинка остановила время.

Теперь, глядя на девочку в спортивных штанах и старика в халате, Дор понимал, как далеко завело его волшебство стихий.

Дальнейшее зависело от него.

— Просто скажите нам, — попросила Сара дрожащим голосом. — Мы… умерли?

Дор с трудом поднялся.

— Нет, — ответил он.

В первый раз за шесть тысяч лет он почувствовал усталость.

— Вы не мертвы, — промолвил он и протянул им песчинку на ладони. — Вы находитесь посередине этого мгновения.

— О чем вы говорите? — удивился Виктор.

— Мир остановился. Ваши жизни тоже замерли — хотя души сейчас находятся здесь. Совершенное вами в прошлом уже нельзя исправить. А то, что вы сделаете в будущем…

Дор запнулся.

— Что? — взволнованно воскликнул Деламот и повторил: — Что?

— Пока еще не написано.

Сара посмотрела на Виктора, а он на нее. Оба представили себе последнее мгновение, сохранившееся у них в памяти: Сара сползла на сиденье машины, вдыхая ядовитый газ; Виктора собирались заморозить, делая его участником медицинского эксперимента.

— Как я сюда попала? — спросила Сара.

— Я вас принес, — ответил Дор.

— И что нам теперь делать? — поинтересовался Виктор.

— Есть план.

— Какой же?

— Это мне пока не известно.

— Вы вообще понимаете, что говорите?

Дор несколько раз потер лоб. Поморщился.

— У вас все нормально? — спросила Сара.

— Больно.

— Не понимаю одного. Почему — мы?

— Ваши судьбы имеют значение.

— Больше, чем остальной мир?

— Не больше.

— Но как вы нас вообще нашли?

— Я услышал ваши голоса.

— Прекратите! — Виктор поднял руки в упреждающем жесте. — Довольно. Голоса? Судьбы? Вы же мастер по ремонту из магазина часов.

Дор покачал головой:

— В это мгновение ошибочно судить о вещах с внешней стороны.

Виктор отвернулся, пытаясь, как было ему свойственно, решить проблему в одиночку, раз остальные оказались некомпетентными.

Тогда Дор приподнял подбородок, открыл рот, и его голосовые связки легко воспроизвели фальцет и произношение девятилетнего французского мальчика.

— Пусть снова будет вчера.

Виктор резко обернулся, узнав собственный голос.

Затем Дор понизил тембр, подражая взрослому Деламоту:

— Еще одна жизнь.

После этого настал черед Сары изумиться, когда Седое Время произнес:

— Прекратите это.

Пораженные Сара и Виктор стояли безмолвно. Как этот человек узнал их сокровенные мысли?

— Я пришел к вам потому, что ваши слова были обращены ко мне, — пояснил Дор.

Сара всматривалась в его лицо.

— Вы ведь на самом деле не чините часы?

— Мне нравится, когда они сломаны.

— Но почему? — спросил Виктор.

Дор посмотрел на песчинку в своих пальцах:

— Потому что я грешник, создавший их.

Будущее

70

В те дни, когда Дор жил на Земле счастливо, его сын однажды задал ему необычный вопрос:

— На ком я женюсь?

Дор улыбнулся и ответил, что не знает.

— Но ты ведь говорил, что камни могут рассказать тебе о будущем.

— Это правда, — подтвердил Дор. — Они указывают мне, когда всходит и садится солнце, сколько ночей должно пройти, прежде чем луна станет такой же круглой, как твое лицо.

Он ущипнул сына за щеки. Мальчик засмеялся, а потом обиженно отвернулся.

— Но это трудные вещи, — сказал он.

— Разве?

— Да. Солнце и луна — они далеко от нас. А я всего лишь хочу знать, на ком я женюсь. Если тебе понятны трудные вещи, почему ты не можешь объяснить мне простые?

Дор улыбнулся про себя. Его сына волновали те же вопросы, что и его самого в детстве. И ребенком он так же расстраивался, когда не мог получить ответ.

— Зачем тебе это знать?

— Ну, — сказал мальчик, — если бы камни сказали, что я женюсь на Илтани, я бы обрадовался.

Дор кивнул. Илтани была застенчивой, хорошенькой дочерью кирпичника. Из нее и вправду может вырасти завидная невеста.

— А вдруг камни назовут твоей избранницей Гильдеш?

Мальчик скорчил гримасу, как и предполагал Дор.

— Гильдеш слишком большая и шумная! — запротестовал сын. — Если бы камни сказали, что я женюсь на ней, я бы прямо сейчас убежал!

Дор засмеялся и взъерошил волосы мальчика. Сын поднял с земли камешек и размахнулся.

— Нет, Гильдеш! — закричал он и швырнул камень, полетевший через весь двор.

Теперь Дор смотрел на Сару, вспоминая это мгновение.

Кто знает, что стало с юной Гильдеш: была ли она отвергнута мужчиной так же, как эта девушка? Он подумал о камне, брошенном его сыном, и усмехнулся — в юности опрометчиво считаешь, что можно отринуть будущее, если оно тебе не нравится. И вдруг Дора осенило.

Он поднял песочные часы, заглянул внутрь и увидел, что песок перестал сыпаться из верхней колбы в нижнюю. Его количество там и там оставалось неизменным. Именно это и подозревал Дор. Время не шло вперед.

Седое Время ухватился за крышку и еще раз сдвинул ее с древних часов.

— Что вы делаете? — спросил Виктор.

— То, что мне было приказано, — ответил Дор.

Он стал вытряхивать на пол хранилища песок из верхней колбы, означавший то, что должно было произойти, — и он сыпался и сыпался, ведь его было больше, чем в сотне обычных песочных часов. Потом Дор положил дар кудесника на бок, и он увеличился до размеров гигантского тоннеля, причем песчаная тропинка вела к его центру, поблескивая, словно океан в лунном свете.

Сняв обувь, Дор встал на песок и сделал знак Саре и Виктору:

— Идемте.

Он посмотрел на свои руки. Впервые за шесть тысяч лет Седое Время покрылся испариной.

Однажды Эйнштейн выдвинул постулат, согласно которому течение времени в движущейся системе отсчета замедляется. Следовательно, если путешествовать на невероятно высокой скорости, то теоретически можно увидеть будущее, обманув при этом свой возраст.

Сара изучала это на уроках физики. Проходил специальную теорию относительности и Виктор, правда несколько десятилетий назад. Теперь, в замерзшем пространстве одного-единственного вдоха, их попросили проверить это положение. Они должны были двигаться вперед, пока весь мир замер неподвижно, пройти по белоснежной дорожке к гигантским песочным часам по велению худощавого темноволосого мужчины в черной водолазке, который, насколько им было известно, работал в магазине часов.

— Вы идете? — спросила Сара, обернувшись к Виктору.

— Я не верю во все это, — ответил он. — У меня были документы. Контракты. Кто-то сознательно вредит моим планам.

Сара сглотнула. Ей действительно хотелось, чтобы этот старик пошел вместе с ней. Не одной же бросаться в неизвестность. Саре вдруг показалось, что у нее нет важнее друга, чем Виктор.

— Пожалуйста, — мягко попросила она.

Деламот отвернулся. Здесь все противоречило логике. Он не знал эту девушку. А парень из магазина часов мог быть кем угодно — шарлатаном, мошенником, плутом. Но Сара обратилась к нему с такой доверительной интонацией… Как бы глупо это ни звучало, ее «пожалуйста» было самым чистым выражением, которое он слышал за последние месяцы. Слишком немногим людям удавалось подобраться к Виктору так близко, чтобы обращаться к нему с личными просьбами.

Он окинул взглядом крионическую лабораторию. Его окружала застывшая, незыблемая панорама. И ничего больше. Он взглянул на Сару.

Мы более всего одиноки, когда постигаем одиночество другого.

Виктор взял ее за руку.