Брат, стреляй первым! - Владимир Колычев

Никита уже вышел во двор, когда его остановили опера.

— Эй, Брат! — окрикнул его рыжий Лева. Никита обернулся. Опера шли к нему с довольными физиономиями. Еще немного, и целоваться полезут.

— Ты уж извини, братишка, если мы что-то не так делали! Работа у нас такая. — Рыжий взял его за руку и принялся ее трясти. — Сам понимаешь…

Оказывается, не такие уж они и плохие, эти опера. А то, что били и противогаз на голову надевали, — да, это их работа. Грязная, мерзкая, но работа. Они ведь с преступностью борются, с них результат спрашивают. И если что не так, погоны долой…

— Да ладно, чего уж там…

К зданию отделения подъехала милицейская машина. Никита не обратил на нее никакого внимания.

— Ну, спасибо тебе за все! — громко поблагодарил его рыжий.

И продолжал трясти руку.

— За что спасибо? — не понял Никита. Он пытался освободить руку, но рыжий крепко держался за нее.

— За сотрудничество спасибо…

За какое такое сотрудничество?.. Никите показалось, что он ослышался… Он хотел сказать рыжему пару ласковых слов, но в это время увидел Кэпа. Его шеф выходил из машины в сопровождении двух спецназовцев. На руках стальные браслеты. На лице презрение ко всему. И ненависть. Она была обращена к Никите.

— Сука! — зло прошипел Кэп. — Удавлю падлу!

Вне всякого сомнения, он видел, как рыжий тряс Никите руку, как благодарил за сотрудничество.

Никита все понял. Опера знали, что сейчас подвезут Кэпа. И разыграли весь этот спектакль. Получалось, Никита сдал своего шефа, а менты его за это благодарят. Вот гады!

Вслед за Кэпом из машины выдернули Горбыля. Этот смерил Никиту презрительным взглядом.

— Козляра! Сучара! — выплеснул он на него весь свой яд.

— Иди,иди! — бесстрастно подтолкнул его спецназовец.

Никите хотелось кричать от обиды. Не виноват он, ни в чем не виноват! Подставили его! Но в горле пересохло, язык прилип к небу. В ушах зазвенело… Он тупо и растерянно смотрел, как уводят Кэпа и Горбыля. И не мог и слова сказать в свое оправдание.

— Ну что, братуха, попал? — позлорадствовал рыжий. Только сейчас он отпустил руку Никиты и предусмотрительно отступил на пару шагов от него. А его напарник на всякий случай сунул руку под пиджак, положил ее на рукоятку своего «макара».

— Скоты! — выдавил из себя Никита. И впился в Леву ненавидящим взглядом.

— Сам во всем виноват, — сказал рыжий. — Не хрен было из себя героя разыгрывать…

— Задавлю уродов!..

— Угрожаешь? — нахмурился чернявый. — Обратно за решетку захотелось?

Никита сник. Не хватало ему сейчас в камеру угодить. Да еще в общую. Там его сразу же и убьют…

— Вершинин! Светлов! — донеся откуда-то начальственный окрик.

— Ну все, нас зовут! — сказал рыжий. — А ты, сука, иди… Кстати, там за углом хозяйственный магазин. Купи себе веревку и мыло. Вешайся…

Менты ушли. Никита проводил их ненавидящим взглядом.

На ватных ногах он дошел до ближайшей остановки, сел в первый троллейбус. И поехал, не зная куда. В голове все перемешалось. Обида гремучей змеей вползла в его душу, отравила сознание…

Менты! Поганые менты!.. Сволочи! Подонки!.. Не должны они были с ним так поступить. Не должны были… Но поступили… И нет им пощады!…

Но время — лучшее успокоительное. Постепенно Никита приходил в себя. Кровь остыла, охладила мозг. В голове завертелись трезвые мысли.

Что делать? Что делать?.. Как выпутаться из этой ситуации?..

Менты подставили его. Теперь Кэп и Горбыль будут думать, что это он сдал их. Ведь они в его присутствии давали отмашку на Чугунова. Теперь на них можно навешать всех собак, обвинить во всех смертных грехах, отправить за «колючку» на долгий срок. Наверняка они уже вынашивают планы, как наказать отступника. Ведь он не только предатель, но еще и свидетель…

А ментам, похоже, и на самом деле есть что предъявить Кэпу и Горбылю. Возможно, их сдали по-настоящему. Но кто?.. Может, Витал. Может, Вован. А может, и Гиря… А может, и кто-то другой… Только не Никита. Но все шишки посыпались на него. Менты подставили не кого-то, а именно его. Почему так? За что они поступили так подло именно с ним?

Надо что-то делать.

Есть вариант — слинять из города, исчезнуть. Уехать куда-нибудь далеко-далеко, спрятаться так, чтобы никто никогда его не нашел. Будь прокляты бандиты. Будь прокляты менты… Но скрыться в его положении — это значит признать свою вину. Кэп сделает все, чтобы наказать его заочно. Не дотянется до него, возьмется за его родителей. Вышвырнет их из квартиры на помойку…

А ведь из-за них, из-за родителей, и началась вся эта канитель…

Нет, из города он никуда уезжать не станет. Он просто на время скроется… Но где?

Никита снова начал перечислять варианты. И остановил свой выбор на Коле Кораблеве. Может, на этот раз его армейский дружок будет дома…

Никита нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине квартиры отозвалось — дилинь-дилинь!..

И на этот раз никаких движений. Никита уже собрался уходить, как вдруг щелкнул замок. Еще один. Дверь открылась. Показалась сонная физиономия Коляна.

— Чо такое? — буркнул он и подозрительно покосился на Никиту.

— Эй, ты чо, брат, обкололся?.. Корешей не узнаешь?

— Никита! Брат! — узнал его Колян.

От радости он набросился на Никиту, сжал его в своих медвежьих объятиях. А бугай он отменный. В армейке его все боялись. Никита в его земляках ходил, поэтому он его одно время под опекой своей держал…

Колян провел его в квартиру, усадил в кресло в гостиной.

— Я к тебе, — сказал Никита.

— Понятно, что не к соседу…

— В смысле, надолго… Проблемы у меня.

— Да хоть навсегда! Предки мои на даче все лето. Живи, сколько хочешь… А что за проблемы?

— Да долго рассказывать…

— Ну, раз долго, значит, расскажешь потом… Сейчас мы хавать будем… У тебя водовки случаем нет?

— Да я пустой. Совсем пустой… Было три сотни баксов, да менты смыли…

— Менты?.. Так у тебя с ментами проблемы?..

— И с ними тоже…

— Ладно, за столом поговорим. Я сейчас пельменей отварю. А потом в магазин по-быстрому….

За столом сидели недолго. Выпили чуть-чуть, закусили. А потом Никита завалился спать. Не водка — усталость его сморила. Слишком уж много испытаний обрушилось на него за последнее время.

* * *

В кабинете следователя было светло, просторно. Одно плохо, в распахнутое окно влетела жирная муха и назойливо кружила вокруг Чугунова, все норовила сесть ему на нос. Он только и успевал отмахиваться… Хорошо, хоть следователь на нервы не действовал.

— Анатолий Михайлович, — говорил он. — Мы взяли под стражу всех членов преступной группировки, которая вымогала у вас деньги и пыталась воздействовать на вас физически…

— Да, да, очень хорошо. Теперь, надеюсь, я могу спать спокойно…

Муха пролетела над ухом, развернулась и снова ринулась в атаку. Ну чего она к нему все липнет?..

— У нас есть признательные показания активного члена группировки. Мы можем обвинить организаторов преступной группы в том, что именно они дали распоряжение подвергнуть вас незаконным методам физического и морального воздействия… Я выражаюсь ясно, вы меня понимаете?

— Да,-да, конечно… Значит, будет судебный процесс над членами и организаторами этой группировки…

— Возможно. Хотя, если честно, основной упор мы делаем на обвинение в бандитизме. Беспрецедентный случай, но вы сами должны понять, погибли два сотрудника милиции…

— Да, да, конечно. Эти негодяи должны понести ответственность…

— Но ваши показания нам нужны как воздух. Вы не должны отказываться от них.

— Нет, нет, что вы…

— Вот и отлично!.. Итак, вы по-прежнему утверждаете, что гражданин Григорьев Виталий Борисович вымогал у вас деньги, провоцировал вас на противоправные действия?

— Это вы про бригадира по кличке Витал?

— Собственно, да…

— Но ведь он был не один. С ним были еще люди…

— Людей оставим в покое. Заострим внимание только на Григорьеве Виталии Борисовиче.

— Почему?

— Так надо в интересах следствия.

— Ну как скажете…

— Итак, приступим к официальной части нашей с вами беседы…

Следователь положил перед собой бланк протокола.

— Да, пожалуйста…

Всем своим видом Чугунов показывал, что ему все равно — давать показания или нет. И чтобы эта линия поведения выглядела убедительней, он нарочито равнодушно зевнул. Но проклятая муха углядела в этом фальшь. И нагло спикировала на него с высоты. И угодила ему прямо в распахнутый зев.

— Тьфу ты! — брезгливо сморщился Чугунов. И выплюнул муху.

— Вы что-то сказали? — поднял глаза следователь.

— Да примета, говорю, хорошая…

А ведь и в самом деле, неплохая примета. Уж куда хуже было бы, если бы сейчас вместо мухи ему в рот влетела пуля…