Патологоанатом. Истории из морга - Карла Валентайн

вскрытии холодного трупа.

В сроки между тридцатью шестью и сорока восемью часами после наступления смерти начинается и завершается распад сократительных белков, трупное окоченение исчезает, сменяясь вторичной податливостью, после которой окоченение уже не наступает. Причина распада этих белков заключается в том, что к этому моменту разложение становится отчетливо различимым, а белки в организме распадаются благодаря двум разным процессам: аутолизу и гнилостному разложению (путрефакции).

Аутолиз начинается через четыре минуты после наступления смерти. Слово это, означающее «самопереваривание», происходит от двух греческих корней: «ауто» – сам, и «лизис» – расщепление или разделение. Такое самопереваривание становится возможным, потому что внутриклеточные ферменты, отвечающие за расщепление нежелательных молекул, выходят из клеток и начинают беспрепятственно блуждать по организму, разрушая все, что попадается им по пути, то есть они действуют, как толпа мятежников, не встречающая противодействия полиции. Например, поджелудочная железа – орган, выделяющий в просвет кишечника сильнейшие ферменты, расщепляющие пищевые белки, после смерти очень быстро переваривает сама себя. Этот распад называют также абиотическим, то есть происходящим без участия микроорганизмов, но лишь в результате чисто химических процессов. В структуре клеток наступает дисбаланс, в результате которого в процессе распада образуется жидкость, накапливающаяся в коже в виде пузырей, наполненных красной или коричневой жидкостью. Этот процесс приводит к некрозу и отторжению некротических масс от тела. Этот процесс разрыва кожных покровов происходит приблизительно через неделю после наступления смерти. Именно это явление позволяет удалять кожу с рук трупа, как перчатку, для снятия отпечатков пальцев трупа, если это потребуется. Отслоение поверхностных слоев кожи делает более заметными татуировки и кровоподтеки, расположенные в глубоком слое кожи, в дерме. Поэтому для удаления поверхностного слоя мы пользуемся влажными губками – они снимают эпидермис, как чулок. Пузыри, наполненные жидкостью, лопаются от малейшего надавливания, поэтому трупы укладывают в холодильники упакованными в герметичные пластиковые мешки.

Вздутие

Стадия «вздутия», процесса, название которого говорит само за себя, а также изменение окраски трупа, обусловлены деятельностью микробов. Результат этой деятельности называют путрефакцией. Если аутолиз – процесс абиотический, то путрефакция, наоборот, процесс очень даже биотический, являющийся результатом жизнедеятельности микроорганизмов, а не ферментов собственного организма умершего. Эти микробы всегда присутствуют в человеческом организме, но, если при жизни существуют барьеры, препятствующие проникновению микробов во многие части организма, то после смерти в результате аутолиза и разрушения клеток микробы получают возможность невозбранно заселять все без исключения части тела. Кроме того, микробы сразу получают избыток пищи и принимаются пировать в питательных жидкостях. В микрофлоре желудка преобладают грибы, но все же большую часть «населения» кишечника составляют лактобациллы и клостридии. Обитающие в кишечнике клостридии носят выразительное наименование трупных клостридий. Отсюда становится понятным, что звездный час их наступает после смерти хозяина. Мы, правда, лучше осведомлены о дружественной микрофлоре благодаря телевизионной рекламе пребиотиков. Надо, однако, заметить, что чем больше в наших кишках этой полезной флоры, тем быстрее начнется гнилостное разложение, когда пробьет час. Помните об этом, покупая актимед!

Несмотря на то, что путрефакция начинается сразу же после смерти, ее проявления становятся заметными только через несколько дней. Бактерии вызывают изменение цвета кожных покровов, которые становятся зелеными, фиолетовыми, а иногда и почти черными. Это происходит из-за того, что в результате гниения гемоглобин (белок, придающий крови красный цвет) превращается в сульфгемоглобин, серное соединение гемоглобина, обладающее отвратительным запахом, как и многие соединения серы. Так как большая часть бактерий обитает в кишечнике, то зеленоватое окрашивание кожи проявляется сначала в нижней правой области живота (над слепой кишкой), а затем распространяется по всему животу, а затем и по всему телу. Это зеленое пятно на животе является таким необратимым признаком разложения, что именно появление этих пятен стало одним из оснований организации моргов для хранения трупов в начале девятнадцатого века. Доктор Мейз писал в книге «История трупа»: «Единственным надежным признаком смерти является гнилостное разложение». Помимо защиты живых от мертвых, хранение трупа в морге было призвано гарантировать, что смерть действительно наступила, и человек не будет погребен живым.

Вскоре эффекты гниения становятся хорошо видны на плечах и бедрах, придавая коже их мраморный рисунок. Эта мраморность появляется благодаря тому, что бактерии, изменяющие цвет кожных покровов, распространяются по пути наименьшего сопротивления – по венам. Во всяком случае, сначала. Со временем кровеносные сосуды распадаются, и бактерии получают окончательную свободу. Газы образуются в теле умершего под воздействием бактерий, главным образом, клостридий, которые относятся к другим видам этого рода, и вызывают у живых болезнь, носящую весьма неаппетитное название – газовая гангрена. Clostridium perfringens в процессе своей жизнедеятельности образуют так называемый «тканевой газ». Этот газ вызывает скрип в подлежащих тканях трупа, так называемую «крепитацию», которую бывает слышно, когда на труп надавливают в процессе работы с ним. Этому газу нет выхода, и он накапливается в полостях тела. Иногда часть этого газа может выйти из заднего прохода или изо рта в виде трупной отрыжки. (И то, и другое отвратительно воняет). Однако закрытие естественных отверстий у трупа приводит к тому, что газ скапливается в теле и приводит к его непомерному раздуванию. До неимоверных размеров распухает язык, а глаза вылезают из орбит, гениталии раздуваются, как мешки, а живот достигает огромного, поистине бычьего, размера из-за нарастания внутрибрюшного давления.

Присутствие этого газа я обнаружила на собственном горьком опыте во время моего первого вскрытия разложившегося трупа, когда мой шеф Эндрю наблюдал за моей работой. Я склонилась над трупом, чтобы лучше видеть то, что я делаю. Вооружившись секционным ножом, я уверено сделала длинный продольный разрез, но, когда лезвие рассекло кожу раздутого живота, подлежащие плотные ткани, окрашенные в гнилостный зеленый цвет, лопнули, как воздушный шарик, и мое усердие было вознаграждено струей газа. Такого зловония я не ощущала никогда в жизни. На мне было пластмассовое забрало, но оно не смогло устоять перед таким натиском. Для того чтобы вы поняли, чем все это пахло, я сначала упомяну названия этих газов: путресцин и кадаверин, которые образуются при гниении и разложении белков. Это смесь запаха сероводорода (тухлых яиц) и метана (кишечных газов). Еще одно соединение, содержащееся в этих газах, называется скатолом, название которого произведено от греческого корня, обозначающего «навоз». Я, прищурившись, метнула из-за забрызганного желтыми и зелеными каплями забрала гневный взгляд на Эндрю, словно говоря: «Какого черта ты меня не предупредил?». Он рассмеялся и сказал: «Теперь ты никогда в жизни не будешь наклоняться над такими трупами».

Урок пошел мне впрок, и с тех пор, работая с такими трупами, я никогда не снимаю лицевого щита, даже если из-за него бывает