Рейтинговые книги
Читем онлайн Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год - Вокруг Света

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 35

Первое, что меня поразило в этом плотном двадцатилетнем парне, похожем скорее на трубача, нежели на героя отечества, так это его необыкновенный дар рассказчика, удивительная память и умение обобщать. И он был в состоянии подшучивать над своим геройством. По шесть часов ежедневно в течение двадцати дней мы беседовали с ним. Я вел запись беседы и задавал Луису Алехандро вопросы, построенные так, чтобы поймать его на противоречиях, если они появятся в его рассказе, и нам удалось создать «густое» и правдивое повествование о его десятидневном дрейфе в открытом море. Рассказывал он так подробно и захватывающе, что мне как писателю оставалось одно — пожелать, чтобы читатели поверили его рассказу. Не только поэтому, но также потому, что это было справедливо, мы решили написать рассказ от первого лица и подписать его именем. Лишь теперь, в этом новом издании, повесть связана с моим именем.

Еще более приятный сюрприз ждал меня на четвертый день работы, когда я попросил Алехандро Беласко описать шторм, приведший к несчастью. Прекрасно сознавая всю важность того, что собирался заявить, он ответил с улыбкой: «Да никакого шторма и не было». Действительно, метеорологическая служба подтвердила, что этот февраль на Карибском море был обычным — тихим и безоблачным. Истина, нигде еще не опубликованная, заключалась в том, что судно дало внезапный крен на подветренный борт, и плохо закрепленный на палубе груз соскользнул в море и увлек с собой восемь моряков. Обнаруживались три недопустимые вещи: во-первых, был нарушен запрет перевозить на военных судах какие-либо грузы; во-вторых, именно из-за своей перегруженности судно не смогло маневрировать, чтобы спасти людей; в-третьих, груз был контрабандного характера: холодильники, телевизоры, стиральные машины. Стало ясно: рассказ, подобно эсминцу, отягощен плохо закрепленным политическим и моральным грузом, о существовании которого мы не подозревали.

Вся история, разделенная на эпизоды, была опубликована в четырнадцати номерах газеты. Само правительство благословило вначале литературный дебют своего героя. Позже, когда уже всплыла истина, было бы политически глупо запретить публикацию последующих глав. Тираж газеты почти удвоился, и около здания редакции толпились люди, которые, чтобы иметь рассказ моряка полностью, покупали прошлые номера. Военная диктатура, следуя традиции всех колумбийских правительств, решила поправить правду риторикой: власти выступили с заявлением, в котором торжественно опровергались данные о перевозке эсминцем контрабандных товаров.

Изыскивая способ обосновать наши обвинения, мы попросили у Алехандро Беласко список товарищей по команде, у которых были фотоаппараты. Хотя многие из них были в отпуске и находились в самых различных уголках страны, нам удалось найти всех и купить у них фотографии, сделанные ими во время последнего плавания. Через неделю после опубликования повести частями она вышла в специальном приложении целиком, иллюстрированная фотографиями, приобретенными у моряков. На втором плане групповых фотографий, сделанных в открытом море, были хорошо видны — вплоть до фабричных марок — ящики с контрабандным товаром. Диктатура ответила на этот удар целым рядом репрессивных мер, завершившихся несколько месяцев спустя закрытием газеты.

Несмотря на давление, угрозы и самые соблазнительные посулы, Луис Алехандро Беласко не отказался ни от одной строки своего рассказа. Он вынужден был оставить службу на флоте (все, что он умел делать) и вскоре был позабыт и затерялся в житейском море. Не прошло и двух лет, как диктатура пала и Колумбия оказалась во власти иных режимов, выступавших под новой вывеской, но ненамного более справедливых. Для меня же началась в Париже жизнь бродяги-изгнанника, временами тоскующего по родине, подобная жизни на плоту в открытом море. Долгое время никто не знал, что стало с злополучным героем, и только несколько месяцев тому назад один журналист случайно обнаружил его: Луис Алехандро Беласко сидел за конторским столом какой-то автобусной компании. Я видел его фотографии — он отяжелел и постарел, и чувствуется, что жизнь зацепила его глубоко, но оставила ему спокойствие героя, имевшего мужество взорвать собственную статую.

За прошедшие пятнадцать лет я не перечитал эту повесть ни разу. Я считаю ее вполне достойной публикации, хотя не вполне понимаю, с какой целью надо это сделать. Меня угнетает мысль, что издателей интересуют не столько достоинства произведения, сколько имя, каким оно подписано, а в данном случае, к моему большому сожалению, это имя модного сейчас писателя. К счастью, есть книги, которые принадлежат не тем, кто их написал, а тем, кто пережил написанное. Эта книга относится к их числу, и, следовательно, авторские права принадлежат тому, кто их заслужил: моему, безвестному соотечественнику, которому пришлось прожить на плоту десять дней без еды и питья, чтобы стало возможным появление этой книги.

Какими были мои товарищи, погибшие в море

22 февраля нам объявили, что скоро мы возвращаемся в Колумбию. Целых восемь месяцев пробыли мы в Мобиле, штат Алабама, пока обновлялись вооружение и электронная аппаратура нашего эскадренного миноносца «Кальдас». Одновременно мы, члены команды, получали специальный инструктаж, а свободное время проводили как все моряки на свете: ходили в кино со своими подружками, собирались в таверне «Джо Палука» и пили там виски, а иногда и скандалили.

Мою девушку звали Мэри Эддрес. Хотя испанский ей давался легко, она, кажется, так и не поняла, почему мои товарищи звали ее Мариа Диресьон 1. Каждый раз, как мне давали увольнительную, я ходил с ней в кино, но она больше любила мороженое.

1 По-испански — «адрес» (direccion).

Только однажды я пошел в кино без Мэри — в тот вечер, когда мы смотрели «Мятеж на «Каине». Кому-то из моих приятелей сказали, что это интересный фильм из жизни военных моряков, поэтому мы и пошли. Но больше всего нас взволновал шторм, а не события на тральщике. Все мы согласились, что в такую бурю есть один выход — изменить курс, что и было сделано мятежниками. Однако никто из нас в такой шторм еще не попадал, поэтому картина шторма больше всего взволновала нас в фильме. Когда мы возвращались на корабль, матрос Диего Веласкес, на которого фильм произвел очень сильное впечатление, сказал: «А что, если и с нами случится что-нибудь подобное?»

Признаюсь, фильм и на меня произвел впечатление. За восемь месяцев я совсем отвык от моря. Не то чтобы я очень боялся: нас учили, что нужно делать для спасения своей жизни в случае бедствия на море. И все-таки в тот вечер после фильма я испытывал какое-то странное беспокойство. Не хочу утверждать, что уже предчувствовал катастрофу, но верно одно: никогда раньше предстоящее плавание не нагоняло на меня такого страха. В Боготе, когда еще мальчиком я видел море в книжных иллюстрациях, мне и в голову не приходило, что кто-то может погибнуть на море. Наоборот, я питал к морю большое доверие. И за время, что я служил на флоте, я ни разу не испытывал беспокойства.

И все же мне не стыдно признаться, что я, когда посмотрел фильм «Мятеж на «Каине», почувствовал что-то очень похожее на страх. Лежа на своей койке — самой верхней, я думал о родном доме, о предстоящем рейсе и не мог заснуть. Подложив руки под голову, я слушал слабый шум моря и спокойное дыхание сорока моряков. Подо мной была койка Луиса Ренхифо, он храпел, точно дул в тромбон. Не знаю, какие он видел сны, но уверен, что он не спал бы так безмятежно, если бы мог предвидеть, что через восемь дней будет лежать мертвым на дне моря.

Беспокойство не оставляло меня всю неделю. День отплытия быстро приближался, и я искал уверенности в разговорах с приятелями. Эсминец «Кальдас» стоял готовый к отплытию. Мы все чаще говорили о Колумбии, о родном доме, о наших планах. Мало-помалу корабль нагружался подарками для наших семей: в основном холодильниками, радиоприемниками, стиральными машинами и электроплитами. Я купил радиоприемник.

Я никак не мог отделаться от тревоги и твердо решил: как только попаду в Картахену, сразу попрошу отчислить меня из флота. Я не хотел больше подвергать свою жизнь опасности. В ночь перед отплытием я пошел проститься с Мэри, думая рассказать ей заодно о моих опасениях и о принятом решении, но ничего не сказал: я ведь обещал ей вернуться в Мобил. Единственным, кому я рассказал о своем решении, был мой друг старший матрос Рамон Эррера. Он признался мне, что тоже решил оставить службу на флоте, как только прибудет в Картахену. Мы с ним, да еще с Диего Веласкесом, отправились в таверну «Джо Палука» выпить на прощанье виски. Думали пропустить по стаканчику, но выпили пять бутылок. Наши подруги тоже решили напиться и поплакать в знак благодарности. Руководитель оркестра, человек с серьезным лицом, в очках, и совсем не похожий на музыканта, исполнил в нашу честь несколько танго и мамбо, считая, что это колумбийская музыка. В ту последнюю неделю нам выдали тройное жалованье, и мы решили гульнуть так, чтоб чертям тошно стало. Мне хотелось напиться, чтобы заглушить свое беспокойство, а Рамону Эррере — просто потому, что он был родом из Архо-ны и весельчак, хорошо играл на барабане и ловко подражал всем модным певцам.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 35
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год - Вокруг Света бесплатно.
Похожие на Журнал «Вокруг Света» №05 за 1971 год - Вокруг Света книги

Оставить комментарий