Похорони Меня Ложью (ЛП) - Сото С. М

— Я знаю. Но, скорее всего, вам это не понравится.

Он переминается с ноги на ногу, и это единственный намек на то, что мне, очевидно, действительно не понравится, где бы она ни была.

Это не должно быть хорошо.

Я выпрямляюсь, волосы встают дыбом.

— Почему, черт возьми, мне не должно это понравится?

— Потому что родители отправили ее в психиатрическую лечебницу. Там ее и держат.

— Блядь! — я хватаю первую попавшуюся вещь и запускаю ее в стену, наблюдая, как она разлетается вдребезги.

Остатки моего напитка стекают по стене вместе с разбитым хрусталем. Грудь вздымается, когда я пытаюсь контролировать ярость, которая внезапно сжигает каждое отверстие в моем теле.

— Как долго? — когда он не отвечает, я поворачиваюсь, свирепо глядя на него. — Как давно она там?

Он вздыхает.

— Ее отправили туда через несколько дней после аварии.

Я подхожу к окну своего кабинета и смотрю на курорт. Вокруг люди. Отдыхающие. Люди, у которых, конечно, меньше проблем, чем у меня в данный момент. Жар волнами прокатывается по моей груди, заставляя чувствовать, что я дышу огнем. Я испытываю слишком много всего сразу и не знаю, что с этим делать и как себя чувствовать.

— Мне нужно все, что у тебя есть на это место. Где оно, кто им управляет, под чьей опекой она находится.

— Вы получите всю информацию, босс.

Глава 8

Маккензи

Я просыпаюсь ночью, острая боль пронзает мое бедро в том положении, в котором я спала. Без фиксаторов для поддержки мое тело находится в совершенно новом мире боли. Я ерзаю, издавая стон, и позволяю своим глазам привыкнуть к темноте палаты. Мое сердце колотится, и я вздрагиваю, когда вижу темную тень, двигающуюся у двери. Я напрягаюсь, все мое тело наполняется льдом.

Я быстро моргаю, пытаясь привыкнуть к темноте. Сердце бьется так быстро, что я почти ожидаю, что оно вырвется из груди. На лбу у меня выступили капельки пота, а в ушах оглушительно застучала кровь.

— Доктор Астер? — шепчу я.

Раздается смешок, от которого у меня по спине пробегает дрожь ужаса.

Нет.

Нет, его здесь нет. Это, должно быть, сон. Кошмар.

Я должна произнести эти слова вслух, не осознавая этого, потому что раздается еще один мрачный смешок, и к тому времени, когда он подходит к моей кровати и зажимает мне рот грубой рукой, заглушая крики, мое зрение приспосабливается к темноте, и я знаю, что больше не сплю. Зак действительно здесь. Во плоти.

Он смотрит на меня сверху вниз, с озорным блеском в глазах при виде моего искалеченного тела. Его волосы выбиваются из пучка, затеняя лицо.

— У тебя действительно ангел-хранитель на твоей стороне, не так ли? Ты просто никогда, блядь, не умрешь.

Мой всхлип приглушен его рукой. Слезы текут по моему лицу, скатываясь по вискам и волосам. Страх овладел моим телом. Он царапает мне грудь, в горле застревает комок, из-за которого невозможно закричать. Не то чтобы меня кто-нибудь услышит.

— Думаешь, здесь ты в безопасности, Маккензи? Подумай еще раз. Я превращу твою жизнь в ад. Заставлю тебя пожалеть, что ты не умерла. Это обещание.

Он двигается так быстро, что я даже не могу остановить его. Он вырывает одну из подушек у меня из-под головы и накрывает ею лицо. Я паникую, пытаясь втянуть воздух, но подушка перекрывает мне дыхательные пути. Я мечусь на кровати и пытаюсь позвать на помощь, но удушающий материал заглушает крики. Я чувствую внезапное давление в животе и задыхаюсь, содрогаясь на кровати от того, как Зак давит на рану. На рану, которую нанёс Винсент ножом.

Я задыхаюсь от боли, слез, и подушка, блокирующая мои дыхательные пути, заставляет этот черный туннель мчаться ко мне. Я пытаюсь бороться с ним, но он поглощает меня в приступе паники, пока я вообще не перестаю что-либо чувствовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда я просыпаюсь на следующее утро, мои глаза распахиваются, но меня окружает только тьма. Я пытаюсь втянуть воздух, но чувствую мягкую тяжесть на лице. Паникуя, события прошлой ночи врезаются в меня, и я использую свою свободную руку, чтобы нащупать и стащить то, что лежит на моем лице.

Мое сердце замирает, а желудок сжимается, когда подушка легко сдвигается с моего лица. Моя грудь разрывается от рыданий, и я кричу, думая о прошлой ночи, зная, что она была реальной. Он был здесь. Он был здесь и чуть не задушил меня гребаной подушкой!

Я оглядываю палату в поисках помощи, проверяя, здесь ли он. Я одна. Я смотрю на потолок, надеясь, что здесь установлены камеры, что-то, что может показать, что он пытался убить меня. Мне нужны доказательства. Что-то осязаемое, что я могу использовать против него. Потому что, если я ничего не предприму, он меня убьет.

Костас была права. Я в большей опасности, чем думала. Враг был не так уж далеко. Он здесь.

Должно быть, я рыдаю гораздо громче, чем ожидала, потому что дверь внезапно распахивается и вбегают Гэри, медсестра, которую я никогда раньше не видела, и Стефани. Ее глаза широко раскрыты, на лице написана паника.

— Мисс Райт, что случилось? Вы ранены?

Я бью себя в грудь свободной рукой сквозь рыдания, пытаясь выдавить слова, но они не приходят. Они застряли у меня в горле, отказываясь вырваться. Одна из медсестер говорит что-то в рацию, и вдалеке я слышу топот ног, в то время как у меня приступ паники. Кровь шумит у меня в ушах, шум в палате затихает, и все, на чем я могу сосредоточиться, это на моей груди, ограничивающая воздух. Перед глазами все расплывается. Лица сливаются, когда приближаются ко мне.

В поле зрения появляется лицо доктора Астер. Она что-то говорит, ее губы шевелятся, в глазах паника, когда она смотрит на меня сверху вниз.

— О-он здесь, — с трудом выговариваю я, задыхаясь и всхлипывая.

Она жестом указывает на что-то позади себя, и следующее, что я помню, кислородная маска надевается на мой рот и нос, помогая дышать.

Я закрываю глаза, ожидая, когда утихнет боль в груди. Не знаю, как долго я так сижу, но через некоторое время ощущение стеснения в легких рассеивается, и я могу сделать глубокий вдох. Я медленно открываю глаза, мое сердцебиение приходит в норму, а рев в ушах успокаивается ровно настолько, чтобы я могла слышать, что происходит вокруг.

— Маккензи? Вы меня слышите? — спрашивает доктор Астер, и ее лицо снова появляется в поле зрения. Я вздергиваю подбородок, показывая, что слышу ее. — Вы можете дышать самостоятельно?

Я снова киваю, и она снимает маску, передавая ее одной из нескольких медсестер, которые рядом.

— Что только что произошло? Вы сказали: «Он здесь». О ком вы говорили?

Горячая слеза скатывается по моей щеке, и подбородок дрожит от волнения.

— Зак Ковингтон. Он здесь. Вчера ночью он был в моей палате. Он пытался убить меня!

Она отшатывается от моих слов, как от пощечины.

— Маккензи, это невозможно. Вы уверены, что это не был какой-то... сон?

— Конечно, я уверена, — скриплю зубами я. — Он положил подушку на мое гребаное лицо, чтобы задушить меня!

Она поджимает губы, явно не убежденная. Тревожное предчувствие задерживается у основания моего позвоночника, когда я смотрю на нее.

— Вчера у нас был долгий разговор. Думаю, это потревожило ваши сны прошлой ночью. Уверяю, вас никто не преследует. Почему бы вам не позавтракать, и мы вернемся к этому сну позже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я стискиваю задние зубы так сильно, что, клянусь, чувствую, как мой зуб трескается от силы.

У меня пересыхает в горле, когда она шепчет что-то приглушенным голосом медсестрам, а затем выскальзывает из палаты. Гэри и Стефани остаются, но все остальные уходят. Сдерживая слово, мне приносят завтрак, но я сижу, уставившись на него, и мой желудок сжимается. Я не могу думать о еде, когда Зак был здесь. Если он здесь, то остальные не отстанут.